Сергей Кузьмин - Скрытый Тибет. История независимости и оккупации

В 1779 г. в Чэндэ (провинция Жэхэ) — летнюю резиденцию маньчжурских императоров отправился Панчен-лама VI, приглашенный Хунли. Император известил его, что учит тибетский язык для прямого общения и хочет провести такую же церемонию встречи, какую провел его предок, встречая Далай-ламу V. Отправляя Панчен-ламе свой портрет, он указывал, что Живой Будда не должен кланяться портрету. Летом 1780 г. Панчен-лама прибыл в Жэхэ, где в воротах своей резиденции его встретил Хунли. Император не разрешил ламе преклонить колени, беседу начал по-тибетски. Он заверил, что визит будет способствовать развитию буддизма. Далее Панчен-лама отбыл в Пекин, где ему был предоставлен монастырь Хуансы. Но осенью того же года иерарх скончался от оспы. Его тело увезли в Ташилунпо.

В 1783 г. в Тибет из Индии прибыл новый эмиссар Англии — С. Тернер, который снова попытался подписать торговый договор.{193} И опять безуспешно. Власть в Тибете получил Далай-лама VIII, однако новый регент Нгаванг Цультим ограничивал его власть, как и власть амбаней. Его вызвали в Пекин и задержали там для того, чтобы амбани восстановили свое влияние в Лхасе.

В 1775 г. гуркхи, незадолго до этого объединившие Непал, вторглись в Сикким. Тибетцы помогли Сиккиму продовольствием, что вызвало недовольство гуркхов.{194} Повод для войны с Тибетом вскоре нашелся. Шамар Тулку, один из высших лам школы Карма-Кагью, бежал в Непал. Он надеялся использовать гуркхов для отстаивания своих претензий на имущество Панчен-ламы в монастыре Ташилунпо. Туркхи постарались использовать это. Непал чеканил для Тибета серебряную монету из тибетского серебра. Со временем в нее стали добавлять все больше меди, а теперь непальцы вновь выпустили монету из чистого серебра и потребовали изъять из обращения испорченную монету в Тибете. Это должно было причинить ущерб тибетцам и дать доход непальцам. Кроме того, гуркхи потребовали продавать у них более качественную соль. Кашаг предложил непальцам чеканить сразу обе монеты, а за качеством соли следить на таможенных пунктах тибетским и непальским инспекторам.

Туркхи отвергли эти предложения и напали на Тибет в 1788 г. Они захватили Ньянанг, Роншар, Кьиронг и Цонка. Амбани немедленно известили императора о нападении, и в Тибет направились цинские войска. Они прибывали по частям, к ним присоединялись тибетцы. Цинский полководец не торопился сражаться, несмотря на увещевания тибетцев.{195} Наконец, его войска двинулись на гуркхов, вытеснили их и зазимовали в Шекаре. Из Сиккима гуркхов изгнал тибетский отряд. В Кьиронге начались трехсторонние переговоры. Тибетцам пришлось идти на уступки. Они признали за непальцами право экстерриториальности, обязались выплачивать им ежегодную контрибуцию и разрешить пребывание их представителей в Шигацзе и Тьянцзе. По получении первой выплаты Непал обязался освободить захваченные районы. Стоимость старой монеты должна была снизиться, а стоимость риса и соли — устанавливаться рынком, причем качество соли надлежало повысить. Тибетским торговцам запретили посещать Непал, а непальские торговцы могли свободно приезжать в Тибет, выбирать себе гостиницы и топливо.

Таким образом, из-за нежелания цинского полководца развить успех непальцы заключили выгодный для себя договор. Тибетцы говорили, что между гуркхами и китайцами очень маленькая разница: первые грабили и убивали, потому что пришли как враги, а вторые — потому что пришли как друзья.{196} Видимо, неумелые действия цинского военачальника вызвали недовольство его правительства: по возвращении он вынужден был покончить с собой. По настоянию цинских чиновников к маньчжурскому императору тибетцы и непальцы послали миссии с выражением благодарности.

Непальцы ушли из Тибета в 1789 г., получив первый взнос. Раджа Непала получил маньчжурский титул вана. Тогда непальский представитель передал амбаню, чтобы цинский император даровал радже денежное содержание или землю, поскольку тот стал его вассалом. Амбань разъяснил, что это невозможно: вассалов слишком много и на всех не хватит…

Тибетцы решили уменьшить, а потом вообще перестать платить контрибуцию. Причиной этого было возвращение в Лхасу из Пекина регента Нгаванга Цультима, политический опыт которого был крайне необходим Далай-ламе и Кашагу.{197} Регент обвинил Кашаг в желании объединиться с китайцами в угоду гуркхам и сослал тех, кто подписал невыгодный договор. В 1791 г. он скончался от сердечного приступа. В том же году были посланы две делегации для переговоров с непальцами, но часть людей была убита, а часть арестована. После этого гуркхи снова напали на Тибет и заняли Шигацзе. В Лхасе началась паника. Маньчжурский амбань стал просить Далай-ламу и Панчен-ламу уехать в Кам. Но Далай-лама и настоятели «великих монастырей» убедили людей не паниковать. Тибетская армия повела атаки на гуркхов в Шигацзе и прервала их снабжение. Среди гуркхов началась эпидемия, а весной следующего года в Тибет вошла 13-тысячная цинская армия под командованием родственника Хунли. Туркхи были разбиты, тибетские и цинские войска вторглись в Непал и дошли до его столицы — Катманду.{198} Шамар Тулку покончил с собой. На него была возложена ответственность за военные действия: он бежал в Непал в надежде на поддержку гуркхов в решении внутритибетских проблем, во время войны участвовал в переговорах на непальской стороне, а его слуга привел в Тибет войска гуркхов, занявшие Ньянанг, Роншар и Кьиронг.{199}

Теперь Непал обязался вернуть захваченное имущество, раз в пять лет посылать «дань» маньчжурскому императору, освободить всех тибетских пленников, выдать последователей Шамара Тулку. В память о победе у основания Поталы была поставлена колонна с надписью на тибетском, маньчжурском и китайском языках.{200} Вместе с тем, население Лхасы распространяло плакаты и памфлеты о том, что цинское войско никто не звал, тибетцы сами могли справиться с гуркхами, что амбани вмешиваются в тибетские дела. В итоге обоих амбаней отозвали в Пекин. Сторонники Шамара Тулку были освобождены. Но его монастырь конфисковало правительство Тибета, а установление его перевоплощений запретили. Лишь в конце XX в. Далай-лама XIV вновь разрешил выявлять его перевоплощения.

Важная роль цинских войск в победе над Непалом усилила позиции маньчжурского императора в Тибете. В китайских документах того времени в связи с непальским конфликтом встречаются формулировки о том, что Тибет — часть Китая, подчинен Небесной династии и т.п.{201} Однако на переговорах маньчжурского командующего с Далай-ламой фигурировали предложения, а не приказы: «Император дал мне, Великому Генералу, детальные инструкции, чтобы обсудить все положения по порядку… Нет сомнения в том, что Далай-лама, выражая свою благодарность императору, примет все эти обдуманные и согласованные предложения. Однако если тибетцы будут настаивать на утвердившихся издревле обычаях, император отзовет амбаней и гарнизон, после того как будут выведены войска. Более того, если подобные конфликты произойдут в будущем, император ничем не сможет помочь. Поэтому тибетцы могут решить сами, что им во благо, а что нет, что тяжело, а что легко, и сами сделать свой выбор».{202} Такой стиль послания отражал отношения «наставник — покровитель» между Далай-ламой и императором.

В 1792 г. были подготовлены нормы «Тибетского уложения», которые позже вошли в состав «Постановлений о Тибете» в «Уложениях» Лифаньюаня 1818 г. Основные положения статей этих «Постановлений» следующие.{203} В Тибет назначаются два амбаня, которые поочередно сменяются; их полномочия и статус приравниваются к таковым Далай-лам и Панчен-лам; им подчиняются все гражданские и военные чиновники; в их компетенцию входят сношения с княжествами Непала; все члены посольств пропускаются через границы по именным спискам, а к Далай-ламе допускаются после встречи с амбанями; амбани приводят в порядок финансы Тибета; они следят, чтобы родственники Далай-лам и Панчен-лам не уклонялись от налогов и не занимали чиновные должности во избежание злоупотреблений; амбани могут урезать расходы на содержание двора Далай-лам и Панчен-лам для увеличения расходов на тибетскую армию; назначения кхенпо-лам (настоятелей монастырей Гэлуг) производятся с их согласия и рекомендации; они контролируют передачу в казну имущества преступников; амбаням подчиняются гарнизоны в Лхасе, Шигацзе, Чамдо, Гьянцзе, Тингри; они ответственны за почтовую службу, перевозку зерна из Китая, зерновое довольствие гарнизонов. Эти установления должны были способствовать упорядочению дел в Тибете. Подобную роль неоднократно играли иностранные послы и советники в зависимых странах в разные эпохи. Кроме того, «Уложения» Лифаньюаня представляли власть амбаней скорее в идеальном виде. На деле амбани были бессильны изменить традиционное положение вещей и местные нравы.{204} Из 29 положений тибетцы приняли только часть.{205}