Б Греков - Зoлoтaя Opдa и eе пaдeниe
1 В те времена под Азербайджаном понимали современную терри торию как персидского, так и советского Азербайджана.
2 В "Известиях Акад: наук Аз. ССР" за 1946 г.. № 5 и 7, появилась специальная статья Али-Заде "Борьба Золотой Орды и государства ильханов за Азербайджан".
По словам Ибн-Васыля, "когда Берке-хан прибыл на место битвы и увидал ужасное избиение, то он сказал: ,,Да посрамит Аллах Хулавуна (Хулагу, - А. Я.) этого, погубившего Монголов мечами Монголов. Если бы мы действовали сообща, то покорили бы всю землю"".1
Битва на реке Куре имела большие и тяжелые последствия и прежде всего отразилась на торговых сношениях Джучидов и Хулагидов. По словам персидского историка Вассафа (1257- 1327), Хулагу отдал приказание, "чтобы купцов Берке-Огула, которые были заняты торговлей и торговыми сделками в Теб-ризе и которые имели огромные и бесчисленные богатства, всех казнили, а все имущество, которое у них было найдено, ото-брали в казну. . . Многие из их числа держали свои вклады и ценности в руках именитых граждан Тебриза. После их истребления те [упомянутые] богатства остались в руках дер-жателей вкладов. Берке-Огул, в свою очередь, стремясь к возмездию, убил купцов их ханского царства [Хулагу] и так же поступил с ними. Дороги въезда и выезда и путешествие купцов, как и работы людей большого мастерства, - были разом стеснены, [зато] шайтаны вражды из бутылки времени выпрыгнули".2
Вскоре Хулагу умер. В 1265 г. на престол вступил Абага (1265-1282). В первое время, казалось, наступил мир между враждующими сторонами. Джучиды даже получили кое-какие доходы с Тебриза и Мераги. Однако Берке-хан этим не удовлетворился. Ал-Омари, арабский автор XIV в., хорошо осведомленный во многих отношениях, в следующих словах описывает дальнейшие события: "Потом, когда Хулагу умер и воцарился сын его Абага, то они (Джучиды, - А. Я.) постарались обмануть его тем;, что султан их Берке хочет построить в Теб-ризе соборную мечеть. Он [Абага] дал им разрешение на это, и они построили ее, да написали на ней имя султана Берке. Потом они попросили [позволения] построить завод (точнее - мастерскую, - А. Я.) для выделки там тканей для себя. Он [Абага] разрешил им и это. И стали они выделывать там материи для султана Берке. В этом положении оставалось дело до тех пор, пока произошел между ними раздел, да они i столкнулись ж Берке поразил Абагу.
1 В. Г. Тизенгаузен. ук. соч. т. I, стр. 75. 98
2 Hammег-Purgstall. Geschichte Wassafs, стр. сидск. текст).
Разгневался Абага и уничтожил фабрики (мастерские, - А. Я.)".1 В этом рассказе чрезвычайно характерен один эпизод. Это - постройка мечети с именем Берке-хана. Последний хотел приучить население Тебриза к себе, хотел подготовить сознание его жителей к тому, что он, Берке-хан, и есть их законный хан.
Па почве длительной и упорной борьбы Берке-хана с Хулагу и Абагой и выросли интенсивные дипломатические сношения между Золотой Ордой и отдаленным Египтом, находившимся во второй половине XIII и в XIV в. под властью мамлюкских султанов. Начались эти сношения при энергичном участии как самого Берке-хана, так и особенно мамлюкского султана ал-Мелика аз-Захыр-Рукн-ад-дина Бейбарса (1260-1277). Египет кровно был заинтересован в росте и благополучии далекого от него Улуса Джучи - при условии, конечно, продолжающейся и даже усиливающейся вражды с хулагидским Ираном. Расчеты Мамлюкского султана Бейбарса были чрезвычайно просты. Хулагидский Иран являлся соседом Египта, владевшего также и Сирией. Границы пролегали в Месопотамии. Сильный Иран - угроза мамлюкским султанам. Что может быть более действенным средством, чем вражда двух монгольских государств? Вот почему основной задачей всей внешней политики мамлюкского Египта и являлось всячески поддерживать, а если можно, и усилить эту вражду. На этой почве и возникли частые обмены послами между Беябарсом и Берке-ханом, исключительные по своему богатству подарки, которые отправлялись из Каира (столица Египта), и, наконец, настойчивые предложения о скорейшей исламизации Золотой Орды. Египетские арабские хроники полны рассказами обо всем этом. Будет небезинтересно познакомиться с самим характером дипломатической переписки, между Бейбарсом и Берке-ханом.
1 В. Г. Тязеигаузен, ук. соч., т. I, стр. 239.
Ибн-абд-аз-Захыр, арабский хроникер и вместе секретарь султана Бейбарса, так рассказывает о письме последнего к Берке-хану: "В 660 г. [1262] он [Эльмелик-Эззахыр] написал к Берке, великому царю Татарскому, письмо, которое я писал со слов его [и в котором] он подстрекал его против Хулавуна, возбуждал между ними вражду и ненависть да разбирал довод ому, что для него обязательна священная война с Татарами (имеются в виду монголы Ирана, - А. Я.), так как получаются одно за другим известия о принятии им (Берке-ханом, - А. Я.) ислама и что этим вменяется ему в долг воевать с невер-ными, хотя бы они были его родичи. Ведь и пророк - над ним благословение Аллаха и мир - сражался с своими соплеменниками-родичами и воевал против Курейшитов; ему было поведено [Аллахом] биться с людьми до тех пор, пока они скажут: нет божества, кроме Аллаха. Ислам не состоит только в одних словах; священная война есть одна из [главных] опор его".1
1 В. Г. Тизеягаузен, ук. соч., т. I, стр. 55.
Чрезвычайно интересными являются и те списки султанских подарков, которые отправлялись из Египта к Берке-хану в Золотую Орду. В этом же году ал-Мелик аз-Захыр принял послов Берке-хана, обласкал их и после переговоров и всяческих церемоний отправил с подарками к Берке-хану. По слонам египетского хроникера XIV в. Рукн-ад-дина Бейбарса, султан "изготовил для Берке в подарок всяческие прекрасные вещи, как то: писание священное, писанное, как говорят, [халифом] Османом, сыном Аффана, разноцветные подушки и ковры для [совершения] молитвы; венецианские материи и левантские платья; ковры из кож с навесами и из шкур; мечи калджурские с насечками; позолоченные булавы; франкские шлемы и позолоченные латы; крытые фонари; шандалы; механизмы [органы?] с футлярами, светильники двойные с ллаки-ронанными подставками; седла хорезмские; коврики для со-вершения намаза; уздечки - все это с инкрустацией из золота и серебра; луки с кольцами, луки для метания ядер и луки для метания нефти; копья камышовые и дротики; стрелы в ящиках; котлы из змеевика; позолоченные лампады на серебряных позолоченных цепочках; черных служителей и прислужниц-поварих; быстроногих арабских коней и нубийских верблюдов; ходких вьючных животных; обезьян, попугаев и разные другие предметы". Арабский историк ал-Муфаддаль к этому списку прибавляет еще: жирафа, ослов египетских, китайскую посуду, одежды александрийские, изделия фабрики золотого шитья и другое.2
Стоит ли говорить, какое сильное впечатление производили все эти подарки при дворе золотоордынского хана Берке, который вместе со своим двором при всем желании быть на уровне мусульманской культуры оставался все еще полудикарем в глазах египетских правителей. С именем Берке-хана связано начало исламизации золотоордынского общества. Вопросу этому в конце настоящей книги, в главе "Культурная жизнь Золотой Орды", отведено специальное место, вследствие чего я ограничусь здесь только необходимыми замечаниями да двумя-тремя чертами, характеризующими Берке-хана как правителя.
Принятие Берке-ханом ислама вызвано было, повидимому, политическими соображениями. С одной стороны, связь Золотой Орды с Булгаром, с ремесленно-торговыми и культурными городами Средней Азии - Ургенчем, Бухарой и другими, откуда в оба Сарая - Сарай Бату и Сарай Берке-приезжали ремесленники, купцы, художники, ученые и разнообразные представители тогдашней феодально-мусульманской интеллигенции, с другой - настойчивые предложения мамлюкского Египта, дружба с которым была так выгодна Золотой Орде, принять ислам, - несомненно, ставили золотоордынских ханов в положение покровительства политике исламизации страны. Однако сколько Берке-хан ни старался углубить исламизацию, последняя при нем захватила только верхние слои господствующего класса, да и то только те, которые были близки к ханскому двору.
1 В.Г.Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 100.
2 В.Г.Тизенгаулен, ук. соч., т. 1, стр. 189.
Несколько подробностей в рассказах мусульманских авто-ров об обращении Берке-хана в ислам характеризуют его как расчетливого политика. Мусульманское духовенство, держа в своих руках не только религиозный авторитет, но и огромные богатства, состоящие в доходах как с поместий, так и с недвижимого имущества в городах, стремилось захватить в свои руки побольше власти, для чего старалось всеми способами подчеркнуть свое превосходство в некоторых случаях над свет-ской властью. Особенно это проявлялось в отношении к ново-обращенным. Арабские историки, как Ибн-Халдун,1 ал-Айни 2 и другие, рассказывают, что известный бухарский шейх ал-Бахерзи, который обратил Берке-хана в мусульманство, заста-вил его, приехавшего специально для свидания с шейхом, простоять у ворот своей ханаки три дня, прежде чем принял его. Могущественный правитель (тогда еще, правда, влиятельный царевич), каким был Берке-хан, сумел подавить в себе чувство униженного ханского достоинства и этим подчеркнуть перед всем мусульманским миром свой пиетет и преклонение перед авторитетом ислама. Если этот рассказ верен, - а у нас нет оснований ему не доверять, - то он подчеркивает, что Берке-хан был настолько умен и дальновиден, что был способен подавить в себе из политического расчета личное и ханское самолюбие, а ведь не надо забывать, что в это время Золотая Орда была фактически распорядителем всей политической жизни в областях между Аму-дарьей и Сыр-дарьей, да и дальше. Судя по русским летописям, Берке-хан был суровым правителем, требовавшим беспрекословного себе повиновения.
