Виктор Исраэлян - Дипломатия в годы войны (1941–1945)
В послевоенный период события, приведшие к образованию двух военно-политических союзов, неоднократно подвергались критическому анализу. Утверждалось, в частности, что если бы не скоропалительное объявление Гитлером войны Соединенным Штатам 11 декабря 1941 г., то конечная расстановка сил в ходе войны могла бы быть совершенно иной. К этому выводу приходит, например, американский автор Дж. Григг, считающий, что нападение Японии на Перл-Харбор еще далеко не предопределяло вступление США в войну против Германии. Наоборот, по его мнению, это нападение потребовало концентрации всех усилий США на отражении японской агрессии и проведении более корректной нейтральной линии в отношении Германии. Поэтому объявление Гитлером войны США, прямо не вытекавшее из обязательств Германии по тройственному пакту 1940 года и подтолкнувшее вхождение Соединенных Штатов в антигитлеровскую коалицию, было, как утверждает Григг, «вероятно, наиболее фатальным решением за всю войну»[116].
Такая интерпретация генезиса образования двух военно-политических союзов в годы второй мировой войны не выдерживает критики. Разумеется, те или иные волюнтаристские решения Гитлера имели определенное, порой немалое влияние на ход событий. Однако участие Германии, Италии, Японии в фашистском блоке, их совместная агрессия с целью установления «нового порядка», передела политической карты мира определялись более глубокими причинами – интересами правящей монополистической верхушки этих государств, стремившейся к ликвидации последствий Версальского мира и установлению своего мирового господства. Не объяви Гитлер, а вслед за ним и Муссолини войны США 11 декабря 1941 г., военное столкновение между Германией и ее сателлитами и США в силу указанных причин было бы все равно неотвратимым.
Победа под Москвой и расширение сотрудничества антифашистских государств
С наступлением зимы советское Верховное главнокомандование, несмотря на неблагоприятные метеорологические условия, сумело организовать ряд наступательных операций на советско-германском фронте. 6 декабря 1941 г. советские войска перешли в контрнаступление на центральном участке фронта и вскоре разгромили немецко-фашистские войска под Москвой. Победа советских войск под Москвой явилась первым крупным контрнаступлением Красной Армии в Великой Отечественной войне и первым серьезным поражением гитлеровской армии во второй мировой войне. Вооруженные Силы СССР окончательно сорвали вражеские планы молниеносной войны и развеяли созданную гитлеровцами легенду о непобедимости германской армии. Начинался коренной перелом в войне. Даже многие высшие военачальники вермахта понимали всю сложность создавшейся ситуации. Генерал Хойзингер записал в своем дневнике: «Наш провал захватить Москву положил конец надеждам нанести решающий удар на Востоке»[117].
В результате успешного наступления Красной Армии гитлеровские войска понесли огромные потери в живой силе и технике, особенно на московском направлении. Только в январе – апреле 1942 года советские войска полностью разгромили в общей сложности 30 дивизий врага. В ходе зимнего наступления советские войска продвинулись на запад местами на 100-350 км.
Разгром немцев под Москвой и зимнее контрнаступление советских войск имели огромное международное значение. Они оказали исключительное влияние на весь ход второй мировой войны. Победы Красной Армии способствовали укреплению антифашистского фронта народов, боровшихся против фашистской тирании. Они опрокинули и пессимистические прогнозы относительно перспектив военных действий на советско-германском фронте, которые столь нерасчетливо делались весьма ответственными деятелями Лондона и Вашингтона. Позиции сторонников сотрудничества с Советским Союзом, реалистически оценивавших возможности СССР, значительно укрепились как в Англии, так и в США. А это обстоятельство не могло не способствовать улучшению союзнических советско-англо-американских отношений, решению ряда спорных вопросов, созданию необходимых предпосылок для международно-правового закрепления антигитлеровской коалиции.
Среди спорных вопросов в отношениях между Советским Союзом и его союзниками на Западе был вопрос о границах СССР. Английское и американское правительства не признавали западных границ СССР в том виде, в каком они существовали к моменту нападения Германии на Советский Союз. Более того, они, по сути дела, косвенно оправдывали действия сателлитов гитлеровской Германии, которые предъявляли Советскому Союзу территориальные претензии. Все это не могло не беспокоить Советское правительство, которое обратилось к английскому правительству с посланием, в котором подчеркивало: «…Нужно внести ясность, которой сейчас не существует во взаимоотношениях между СССР и Великобританией. Эта неясность есть следствие двух обстоятельств: первое – не существует определенной договоренности между нашими странами о целях войны и о планах организации дела мира после войны; и второе – не существует договора между СССР и Великобританией о военной взаимопомощи в Европе против Гитлера»[118]. В Москве считали, что, пока нет договоренности по этим двум главным вопросам, не обеспечено и взаимное доверие между союзниками.
В Лондоне согласились с мнением Советского правительства о необходимости устранения неясностей в англосоветских отношениях. Во второй половине ноября Черчилль обратился с посланием к Сталину, в котором, в частности, сообщал о готовности английского правительства направить в Советский Союз своего министра иностранных дел Идена для того, чтобы широко рассмотреть проблемы войны Черчилль при этом сделал важное заявление о том, что Иден «сможет обсудить любой вопрос, касающийся войны, включая посылку войск не только на Кавказ, но и на линию фронта Ваших армий на Юге (курсив мой. – В.И.)»[119].
Предложение Лондона направить Идена в Москву было всемерно поддержано Советским правительством. «Обсуждение вместе с ним, – писал Сталин Черчиллю о переговорах с Иденом, – и принятие соглашения о совместных действиях советских и английских войск на нашем фронте и осуществление этого дела в срочном порядке имели бы большое положительное значение. Совершенно правильно, что обсуждение и принятие плана послевоенной организации мира должно исходить из того, чтобы помешать Германии и прежде всего Пруссии снова нарушить мир и ввергнуть снова народы в кровавую бойню»[120].
Однако не прошло и двух недель после заверения Черчилля о готовности Англии направить несколько дивизий на советско-германский фронт, как английское правительство само же отказалось от этого предложения. В директиве Черчилля Идену, датированной 5 декабря 1941 г., английский премьер-министр, ссылаясь на затягивание военных действий в Ливии, сообщал министру иностранных дел о невозможности использовать английские войска на советско-германском фронте. «Лучший способ каким мы можем помочь (не считая поставок), – говорилось в директиве, – это разместить на южном фланге русских армий сильное авиационное соединение, скажем, десять эскадрилий, которые могли бы, в частности, помогать защите русских военно-морских баз на Черном море»[121]. Но и от этой скромной военной помощи Советскому Союзу англичане отказались. 10 декабря Черчилль телеграфировал Идену в Москву: «…Вы в настоящий момент не должны предлагать десять эскадрилий»[122].
Причины, побудившие Черчилля изменить свое первоначальное решение, лежали, видимо, в том, что, делая его, английское правительство опасалось дальнейшего продвижения гитлеровцев на юг СССР, на Кавказ, что могло угрожать английским интересам на Ближнем и Среднем Востоке. Однако разгром Красной Армией в конце ноября ростовской группировки врага и освобождение Ростова, а затем выдающаяся советская победа под Москвой развеяли эти опасения Англии, в связи с чем английское правительство и решило не посылать в СССР воздушные подразделения. Это косвенно признает и Черчилль в очередной телеграмме Идену от 12 декабря 1941 г.[123] Одним словом, Иден ехал в Москву с пустыми руками.
Цели визита Идена в Москву были изложены в английском меморандуме от 4 декабря 1941 г., адресованном в Вашингтон. В нем говорилось, что главная цель визита – по возможности ослабить подозрения и недовольство со стороны Сталина; пойти возможно дальше навстречу его пожеланиям, не беря на себя обязательств[124]. Среди вопросов, которые Иден предполагал поставить перед Советским правительством, были англо-советские отношения; будущее разоружение Германии; образование федеративных государств в Европе и некоторые другие.
Накануне Иден получил детальные инструкции от Черчилля по вопросам послевоенного устройства Европы, в обсуждении которых с Советским правительством английская сторона была весьма заинтересована. 5 декабря 1941 г. в беседе с послом СССР премьер-министр Великобритании уже затрагивал эту проблему, уделив основное внимание образованию федераций после войны (Балканской, Центральноевропейской, Скандинавской), созданию центрального органа безопасности в Европе, что-то вроде «Европейского совета»[125]. Эту тему Черчилль развивал впоследствии неоднократно.
