Карл ВОЦЕЛКА - История Австрии. Культура, общество, политика
Самый нижний уровень феодальной системы был организован на тех же принципах, что и все государство. Отношения между правителями (в Австрии маркграфами, герцогами или эрцгерцогами) и знатью или владевшим землями духовенством также основывались на взаимности. Правитель обеспечивал или должен был обеспечивать «защиту и опеку», а его первейшим долгом было гарантировать pax et iustitia,[50] то есть поддерживать мир на границах и справедливость внутри страны. Знать и церковные институты, имевшие богатые земельные владения, были, в свою очередь, обязаны предоставлять правителю «совет и помощь», то есть на них возлагалась финансовая поддержка, а в случае знати – и несение личной военной службы. Эта повинность – делать выплаты в казну (которая, естественно, перекладывалась на крестьян, поскольку собственные имения знати и церкви от податей освобожда- /87/ лись) – вскоре соединилась с правом одобрять или не одобрять налоги, что оказалось мощным оружием в борьбе за политическую власть в стране. Становившийся все более отчетливым в позднем средневековье «дуализм», то есть совместное правление князя и сословий (знати и церкви), в конечном счете, покоился именно на этом праве.
Начиная с позднего средневековья, во всех землях будущей Австрии происходило формирование земских сословных представительств, которые чаще всего состояли из трех или четырех курий, представлявших отдельные социальные группы. Все вместе они образовывали ландтаг (земельное собрание), своего рода парламент той или иной земли, созывавшийся через нерегулярные промежутки времени. Первой курией были прелаты, то есть видные представители церкви, прежде всего, аббаты и пробсты монастырей. Впрочем, со временем все более важным – особенно в эпоху реформации – становилось благородное сословие, которое или образовывало общую курию, или делилось на сословие господ и сословие рыцарей. Третьей (или четвертой) курией, имевшей больше обязанностей, чем прав, были княжеские города и рыночные общины (маркты).[51] Их политическое влияние было ограниченным, однако они обеспечивали высокую долю налоговых поступлений в казну. В Тироле к этим группам, располагавшим «деньгами и судами», добавлялось представительство сообщества свободных крестьян. В Форарльберге, в силу разных обстоятельств, ситуация выглядела совершенно иначе. Знать и духовенство подлежали непосредственной имперской юрисдикции и потому не были представлены в ландтаге (их представители заседали в рейхстаге Священной Римской империи). Формально единственной политической силой в земле были крестьяне, города и рыночные общины. Эта система до сих пор еще ошибочно рассматривается как некое торжество «демократического» начала, воздействие которого якобы прослеживается вплоть до наших дней. На деле, однако, образуемый сословиями местный ландтаг ни в коей мере не был «демократическим», в нем не заседали выборные представители (даже в городской курии это случалось крайне редко) – в ландтаг автоматически попадали представители того или иного земельного владения. Таким образом, знатные семейства имели право посылать /88/ в ландтаг одного или нескольких своих членов (мужчин), что напоминало британскую палату лордов с ее наследными пэрами.
Положение крестьян в позднее средневековье существенно ухудшилось и не имело ничего общего с нарисованной выше «идеально-типической картиной». Свою роль сыграли несколько факторов. Натуральное хозяйство, в рамках которого подати вносились продуктами питания, все в большей степени вытеснялось рыночным, зависевшим от колебаний конъюнктуры. Со времен крестовых походов стали известны пряности и благовония, бархат и шелк, и чтобы удовлетворить свои потребности в этих дорогих товарах, землевладельцы стремились повысить доходность имений. Поэтому подати росли, и изобретались все новые предлоги, чтобы заставить крестьян платить. Изменение правовой ситуации было на руку высшим слоям. В позднее средневековье в Европе происходила «рецепция», то есть усвоение древнеримского права, которое прививалось тогдашнему обществу. Эта юридическая система акцентировала, прежде всего, владельческие права, тогда как старинные установления, основанные на обычном праве, постепенно вытеснялись – лес, прежде бывший общественным угодьем для выпаса скота, становился дворянским охотничьим заповедником, рыбная ловля в озерах и реках также все более превращалась в исключительное право господ. Это заметно ограничило пространство, где могли добываться продукты питания, что – наряду с запретами уничтожать диких животных, опустошавших крестьянские поля, – постоянно создавало поводы для бесчисленных мелких конфликтов. Постепенная кодификация права и распространение грамотности посадили крестьян на еще более короткий поводок: они не могли подтвердить старинных обычаев и порядков грамотами и документами, так что землевладельцы оказались в правовом и политическом выигрыше. К этому бремени со стороны землевладельцев и церкви, требовавшей свою десятину, добавлялись растущие требования государства, причем князь стремился установить свою монополию на взимание податей. Финансовые потребности государя все время росли – прежде всего, во время войн. Если мы вспомним о борьбе Габсбургов против османов и о столкновениях на западе империи, то с легкостью получим представление о том, насколько высока была степень эксплуатации крестьянства.
Наряду с этими правовыми и финансовыми переменами, в позднее средневековье становятся заметными и изменения в поло- /89/-/90/ жении знати. Если войны XI–XIII столетий велись силами небольших рыцарских ополчений, то начиная с XIV в. утверждается новая военная организация. Рыцарская конница, которая в битвах Габсбургов против швейцарцев при Моргартене в 1315-м и при Земпахе в 1386 г. потерпела сокрушительные поражения, все более утрачивала свое значение. Основными вооруженными силами становилась пехота, а со временем и артиллерия. Эти виды войск состояли не из рыцарей, а из наемных солдат – ландскнехтов (по большей части выходцев из крестьянской среды). Наемники стоили немалых денег, которые приходилось выплачивать князю – что опять-таки усиливало позиции сословий с их правом одобрения новых податей, – и деньги, в конечном счете, давали те же кре- стьяне. При этом они лишались защиты со стороны землевладельцев, которые при набегах османских отрядов укрывались в своих замках, бросая крепостных на произвол судьбы, и были вынуждены вносить финансовый, а при необходимости, и личный вклад в оборону страны. Однако их подати и повинности, возникшие как компенсация за освобождение от военных обязанностей, сохранялись. Поэтому не столь уж безосновательно крестьяне во время восстаний ссылались на широко известное в то время правовое пособие «Швабское зерцало»: «Мы обязаны служить господам потому, что они нас защищают. Ежели они нас не защищают, то и мы по праву не обязаны им службой». Когда османские отряды в 1478 г. совершили набег на Каринтию и землевладельцы не смогли или не захотели защитить крестьян, те отказались платить подати и подняли восстание, в конечном счете, потопленное в крови. Если исходить из представлений о взаимности обязательств, они, конечно, были правы, однако политическим весом в ту пору обладали лишь высшие слои. В экономическом отношении позднее средневековье также не было для крестьян благоприятной эпохой. Если в XI–XIII вв. наблюдался значительный рост населения, повлекший за собой внутреннюю (раскорчевка и распашка нови, заселение прежде не использовавшихся земель) и восточную колонизацию (появление территорий компактного проживания немцев среди иноязычного населения), то после страшной эпидемии чумы 1348–1349 гг. положение существенно изменилось, и отнюдь не в лучшую сторону.
Чума вызвала потери, прежде всего, среди городского населения, тогда как в сельской местности, где люди жили не столь скученно, смертельных случаев было гораздо меньше. Площадь обрабатывав- /91/ мых земель, естественно, осталась той же, так что, грубо говоря, с них можно было снимать урожай в прежнем количестве (хотя некоторые местности и оказывались заброшенными в связи с их меньшей пригодностью для проживания). Однако вследствие сокращения населения спрос на сельскохозяйственную продукцию /92/ упал, что привело к падению цен. Это уменьшило доходы крестьян и, в конечном счете, землевладельцев, которые в ответ усилили эксплуатацию зависимого населения. Так как из-за сокращения населения в городах рабочая сила, например, в ремесленной сфере, стала дороже, возникли так называемые ножницы цен. Кризис позднего средневековья, отягощенный всплеском феодальных усобиц, первыми османскими вторжениями и опустошительными налетами саранчи, привел к целому ряду восстаний на социальной почве, получивших название «крестьянских войн».
