Петр Врангель - Записки (ноябрь 1916 года - ноябрь 1920 года)
21-го августа части 3-ей донской дивизии атаковали красных, окопавшихся на линии Н. Куркулак-Вальдорф-Н. Мунталь и отбросили их на Тифенбрун-Гейдельберг. Развивая преследование, донцы захватили указанные селения. В районе Сладкой Балки загорелся встречный бой с красной конницей (до 700 сабель).
В течение ночи на 21-ое августа пехота и конница красных отошла за проволоку каховской позиции. Ударная группа генерала Скоблина в два часа подошла к проволоке и около пяти часов Корниловская дивизия и части 6-ой пехотной дивизии ворвались в Любимовку. Встреченные сильнейшим огнем и забросанные ручными гранатами, атакующие части отошли с большими потерями в исходное положение на две версты восточнее Любимовки. Части 2-го армейского корпуса перешли в атаку в два часа ночи, но были встречены яростными контратаками красных и засыпаны ураганным артиллерийским огнем. Отбив контратаки, 2-ой армейский корпус занял к восьми часам бугры и позицию красных перед хутором Терны. Левофланговые части корпуса заняли к вечеру Корсунский монастырь и вели разведку на Британы, Казачьи Лагери. Каховскую укрепленную позицию с налета взять не удалось. Командующий 1-ой армией приказал сосредоточить всю конницу в его резерв в районе хуторов Дворянские, Гладкий и Тельник под общим командованием генерала Барбовича. Генералу Витковскому - объединить все пешие части, произвести необходимые перегруппировки и взять Каховку.
22 августа на северном участке фронта все было спокойно. Под Каховкой наши части произвели перегруппировку. В то же время противник спешно укреплял каховскую позицию новыми рядами проволочных заграждений. На правом берегу Днепра устанавливались тяжелые батареи; на каховском плацдарме было обнаружено до девяти легких батарей и несколько тяжелых орудий.
В ночь на 23-е августа была назначена общая атака каховской позиции, 6-ая пехотная и 2-ая конная (спешенная) дивизии повели в два часа демонстративные атаки, под прикрытием артиллерийского огня. Разведывательные части залегли под густыми рядами проволочных заграждений, но вследствие сильного пулеметного и артиллерийского обстрела вынуждены были вместе с главными силами отойти в исходное положение, ведя в то же время интенсивный огонь по расположению противника. Корниловская дивизия, сосредоточенная в районе хутора Топилова (к востоку от д. Любимовка) была неожиданно атакована в 1ч. 30м. ночи конницей противника в невыясненных силах. Отбив атаку, Корниловская дивизия вместе с танками и броневиками атаковала укрепленную позицию и стремительно прорвала первую линию укрепленной полосы противника. Части Корниловской дивизии, несмотря на жестокие потери, устремились на вторую линию, обороняемую громадным количеством пулеметов. Красные встретили корниловцев контратакой с фронта, с охватом обоих флангов. Корниловцы стали отходить. Из четырех малых танков, поддерживающих атаку Корниловской дивизии, два погибли во время атаки от артиллерийского огня.
Группа генерала Ангуладзе (13-ая и 34-ая пехотные дивизии) атаковала противника в два часа в направлении М.Каховки. Не будучи в состоянии преодолеть проволочных заграждений, части 13-ой и 34-ой пехотных дивизий залегли под проволокой, расстреливаемые артиллерийским и пулеметным огнем. Перед рассветом, в виду все усиливающегося обстрела, части были оттянуты в исходное положение. В семь часов утра всем частям группы генерала Витковского было приказано занять наиболее выгодное положение и приступить к активной обороне.
Вторичная неудача наших частей под Каховкой обнаружила крепость каховских позиций, стойкость красных при обороне и слабеющий наступательный порыв нашей пехоты.
Операция закончилась.
Генералу Витковскому было приказано активно оборонять нижнее течение Днепра (Кайры Западные-устье Днепра) силами 2-го армейского корпуса и 6-ой пехотной дивизии;
Генералу Барбовичу, в составе 1-ой конной, 2-ой донской казачьей и 2-ой бригады 1-ой донской казачьей дивизий отойти к 26-му августа в район ПокровкаСерагозы;
Корниловской дивизии, понесшей во время последних боев большие потери.было приказано перейти в резерв в Н.Серагозы и в дальнейшем в Ново-Никодаевку под Мелитополем; 2-ая конная дивизия была направлена в Петровское для следования по железной дороге на южный берег Крыма, где дивизия должна была садиться на коней.
В Севастополь прибыл вышедший на участок одного из полков 1-го корпуса полковник Назаров, во главе отряда партизан высадившийся в начале июля под Мариуполем. После ряда успехов, полковник Назаров в последних числах июля был настигнут превосходными силами красных в районе станицы Константиновской. Его отряд был разбит. Остатки отряда отошли в Сальские степи. Сам полковник Назаров был захвачен в плен, но бежал и после долгих скитаний вышел на наш фронт. По его словам население станиц, через которые они проходили, относилось к нему весьма сочувственно. Однако к отряду присоединялись немногие, опасаясь жестокой расправы красных в случае неудачи; и на Дону, как и на Кубани, население проявило пассивность.
Для пополнения убыли в последних боях, я вынужден был вновь произвести набор и объявил поставку еще 1500 лошадей. Неоднократные призывы и конские поставки тяжким бременем ложились на население. Последнее за время нашей борьбы проявляло полное сочувствие к власти. Однако, военные тяготы становились для него непосильными и за последнее время участились случаи уклонения от призыва.
Отдавая себе в полной мере отчет в непомерных тяготах предъявляемых населению требований, я в то же время вынужден был всей силой власти эти требования поддерживать. Беспощадная борьба требовала общих жертв.
Пользуясь тяжелым положением края, противник делал все возможное, чтобы усилить работу свою в тылу армии.
В середине июля большевикам удалось морским путем, посредством моторных катеров, отправлявшихся из Новороссийска и Анапы, установить связь с «крымским областным комитетом» коммунистической организации, одно время было разгромленной, но в конце июня вновь начавшей проявлять свою деятельность.
5-го августа высадился вблизи местечка Капсхор, затопив у берега свой моторный катер, небольшой коммунистический отряд в двенадцать человек, под начальством матроса Мокроусова, снабженный пулеметами, патронами, ручными гранатами и значительными деньгами - до 500 миллионов рублей «романовскими», курс которых в то время в семьдесят раз превышал цену денег главного командования и 200 тысяч турецких лир. Благополучно пробравшись с помощью соучастников в леса, Мокроусов, присвоивший себе громкое наименование «командующего крымской повстанческой армией», пытался привлечь в свой отряд всякий сброд. К концу августа у Мокроусова было уже около 300 человек, которые распределялись им в три полка. Карасубазарский пешеконный полк, под командой бывшего сотника Галько, при котором находился сам Мокроусов, Симферопольский полк, под командой уже известного капитана Макарова (при этом полку находился и областной ревком с «товарищем» Бабаханом во главе) и Феодосийский полк, существовавший, собственно, номинально, так как вошедшие в состав этого полка шайки «Проньки», «Остапка», «Лоло» и «Капитана» так и не объединились, продолжая грабить за свой страх и риск.
Отряды Мокроусова действовали весьма решительно; так в ночь на 30-ое июля отряд зеленых совершил нападение на артиллерийский транспорт, увел лошадей и взорвал снаряды; 4-го августа совершил ограбление Массандровского лесничества на миллион рублей; в ночь на 20-ое августа было совершено нападение на Бешуйские копи, разграблена была касса, сожжен пороховой погреб и разрушена шахта; 22-го августа шайки Мокроусова напали на Кучук Узен, увели местного пристава и одиннадцать стражников; 29-го шайка в 150 человек при четырех пулеметах напала на местечко Судак, однако находящимися здесь на излечении офицерами и солдатами, своевременно предупрежденными, была отбита и понесла значительные потери.
Областной ревком работал и в городах, располагая огромными деньгами. В течение четырех месяцев ревком получил из Москвы через курьера еврея Рафаила Кургана один миллион «романовских», 10 тысяч фунтов стерлингов и на 40 миллионов золота в изделиях и бриллиантах.
В Симферополе, Севастополе, Ялте, Феодосии, Керчи и Евпатории образовались коммунистические комитеты, щедро снабжаемые деньгами. Между ними установилась живая связь курьерами.
2-го августа в Ялте была обнаружена коммунистическая ячейка, имевшая в своем распоряжении типографский шрифт и поддерживавшая связь с «Областкомом». В том же месяце в прифронтовой полосе были задержаны с мандатами Областкома два «курьера», высланные с целью шпионажа. Почти одновременно на Перекопе был арестован советский «шпион-курьер» Симка Кессель, пробиравшийся из Крыма в Одессу.
