Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта
Из донесения полковника С. А. Сухарева: «С 28.6 по 29.6 до 6.00 [положение] 112 сд без изменений. Слышим шум боя направлении Двинска. По сообщению коменданта УР Полоцк полковника Дэви 28.6 шли бои за Двинск по Псковскому шоссе, в результате которого якобы часть Двинска в наших руках. Других данных добыть невозможно. Прошу верить этому. Второе: Разведкой заграждения Полоцк — Себеж свободно от противника. По еще не проверенным данным — все мосты на дорогах, идущих в Латвию, разрушены, проехать можно только через Остров. Проверяю разведкой. Третье: Из Латвии в 10 часов 29.6 вернулся Гладков (майор ГБ П. А. Гладков, нарком госбезопасности Литвы. — Д. Е.), который сообщил, что командующий Кузнецов находится Остров и делает маневр на рубеже старой границы. В Риге аналогии Литвы, связи с ней нет и всем данным вряд ли возможно. Гладков, Мостнов видел вновь назначенного командира дивизии (фамилию не помнит), который связался с 30 сп и ищет 1 и 5 мсп. Связи с Остров не добился. Четвертое: Со стороны Полоцка, Пскова наблюдается подход в сторону фронта наших стрелковых частей. Марш возможен только ночью. Днем противник беспокоит каждую колонну с воздуха. Нашего обеспечения с воздуха нет. Полоцк бомбят систематически и безнаказанно одиночные самолеты противника. Наших самолетов почти нет. Зенитные средства не эффективные. Пятое: Связи прохождения обороны по линии зоны, целесообразно 83 ПВО и 13 ПВО обратить на новые формирования. Шестое: 1 мсп ЗГТ, 107 ПО подготавливаются маршу, есть возможность к вечеру добыть остальные. Производится ремонт техники. Продовольствие есть трое суток. 30 июня вся группа будет готова к выступлению. Маршрут намечу по результатам разведки на Себеж, Остров, которые даст данные исходу дня сегодня. Седьмое: Связи обстановкой Латвии целесообразно пункт прибытия указать мне конкретно. Если на дорогах районе Себежа нет мостов, пойду на Остров. О маршруте и времени выступления донесу»[474].
Юго-восточнее Двинска по шоссе Вильнюс — Полоцк продолжали отступление части неудачливого 29-го корпуса. В 08:00 остатки 29-го ТСК после ночного привала выступили на Полоцк и Невель. В 17 часов отряд 179-й дивизии прошел передний край обороны 22-й армии в районе Полоцка. В соединении из шести тысяч лиц личного состава оставалось всего полторы-две тысячи, почти все литовцы дезертировали из него во время марша. В течение дня 29 июня штакор-29, остатки 179-й ТСД, остатки 615-го КАП и остатки штаба 184-й ТСД отходили в район Невеля, и к 30 июня там собрались все, кто остался от литовского корпуса. В 179-й погибло все командование (комдив — полковник А. И. Устинов, начштаба — майор Копылов, зам. командира по политчасти — старший батальонный комиссар Д. Я. Продэус). Где и как они погибли, установить не удалось. Не написал об этом в своих мемуарах и полковник Яцовскис.
В деревне Стайки (25 км юго-восточнее Невеля) 30 июня в 179-ю дивизию прибыло пополнение в количестве более семи тысяч бойцов и командиров, из них две с половиной тысячи туляков. Ко 2 июля 1941 г. 179-я СД получила от командования 22-й армии всего до восьми тысяч человек разных национальностей, нелитовцев, и 3,5 тыс. винтовок, но в целом укомплектованность оружием, техникой и снаряжением осталась на уровне 40–45 %. Все оставшиеся литовцы были из дивизии изъяты; их отправили в тыл, а в 1942 г. они вступили во вновь сформированную 16-ю литовскую дивизию, которой последовательно командовали генералы Ф. Жемайтис и В. Карвялис. Бывший командир дивизиона 618-го артполка майор А. Раугале возглавлял в 16-й СД 224-й артиллерийский полк. 179-я СД частично выступила на фронт только 5 июля 1941 г. Разумеется, это была уже целиком кадровая, а не территориальная национальная дивизия. Где-то между 6 и 8 июля штаб корпуса (им по-прежнему командовал командир генерал-майор А. Г. Самохин, начальником штаба остался полковник П. Н. Тишенко) сдал командование над ней и принял командование над 126, 23 и 188-й стрелковыми дивизиями.
В целом документы РГВА и ЦАМО (фонды 29-го СК, 184-й и 179-й СД) свидетельствуют о том, что мятеж в 29-м территориальном корпусе не был стихийным, а сознательно готовился немецкой агентурой с начала 1941 г. и во многом был «подогрет» бездумными попытками его «советизации». Рост антисоветских настроений среди литовских военнослужащих был замечен 3-м отделом, и 12–13 июня была проведена широкомасштабная «чистка». Чистки шли все время, но очень неэффективно и медленно, а затем сразу было арестовано много военнослужащих-литовцев. Хотя оптимальным было бы решение не чистить от антисоветских элементов национальные прибалтийские части, а расформировать их как ненадежные, но сделано это не было. Следствием измены 29-го корпуса явилась почти полная незащищенность стыка между Северо-Западным и Западным фронтами, что позволило танковой группе генерала Г. Гота, преодолев в короткий срок огромное расстояние, выйти во фланг и глубокий тыл Западного фронта.
11.5. Действия советских войск внутри кольца окружения
Продолжение
В течение ночи и весь день 29 июня части 10-й армии отходили на восток, ведя ожесточенные бои с войсками 4-й полевой армии вермахта. Особенно яростные столкновения происходили в Беловежской пуще, в районах Слонима, Волковыска, Зельвы, Порозово, Нового Двора. Когда стало ясно, что пути отхода 1О-й армии в районе Зельвы и южнее перерезаны и прочно блокированы противником, часть окруженных войск устремилась по единственно доступной грунтовой дороге к деревне Пески. 29 июня Пески немцами еще заняты не были, и там переправлялись в основном части из состава 3-й армии. Обстановка была во многом схожей с той, которая сложилась на направлении отхода на Зельву и Слоним, за исключением, пожалуй, одного. С севера отступающие имели на пути противника мощную естественную преграду — реку Неман. Такой рубеж можно было удерживать некоторое время даже обескровленными остатками войск. С рассветом значительные силы 3-й армии при поддержке артиллерии и танков с двух сторон атаковали батальон ротмистра Нимака у Королей, бои в районе Королей продолжались до второй половины дня.
Атаки советских подразделений облегчались тем, что их правый фланг на западе упирался в Щару, а левый — в заболоченную пойму Зельвянки; фронт прорыва имел ширину максимум в 5 км и к тому же господствовал над окружающей местностью. 83-й пехотный полк 28-й ПД, который после окончания боев за Мосты не имел никаких приказов на дальнейшие действия, проявил известную пассивность, которую можно было объяснить усталостью после многочасового тяжелого боя со 184-м стрелковым полком и другими советскими подразделениями. В приказе по дивизии на 29 июня ставилась следующая задача: «28-я дивизия расширяет по частям плацдарм и очищает территорию в углу между Неманом и Зельвянкой у Песков…»
На описания действий наших врагов хорошо наложились другие воспоминания. Ветврач 48-го кавполка В. И. Дегтярев также был участником и очевидцем событий в районе Песков. По его словам, остатки советских частей пытались прорваться к Зельвянке у Мостов. Немцы занимали там господствующие высоты по западному берегу реки и ее восточный берег. Советские войска, понеся очень большие потери, все же сумели выбить противника с высот и освободили деревню Пески. Но за Песками до Зельвянки шла совершенно открытая местность, прекрасно пристрелянная немцами, и продвижение отступающих было остановлено. В атаках на немецкий заслон неслись огромные потери, и вскоре во дворе домика лесника неподалеку от деревни советскими военными медиками был развернут импровизированный госпиталь, куда отовсюду стали сносить многочисленных раненых. Но немцы через какое-то время засекли «скопление живой силы противника» и расстреляли его артминометным огнем: почти все раненые и медперсонал погибли. Сам Дегтярев впоследствии был пленен. В страшном лагере в Оструве-Мазовецком он встретил своего комполка Алексеева, начштаба майора Замятина, видел также командира 164-го артполка 2-й дивизии полковника Радзивилла.
Одновременно с атаками на Короли советские части предпринимали попытку прорыва в 40 км восточнее-северо-восточнее от них, вдоль дороги на Дятлово и также с использованием танков и артиллерии. Передовой отряд 35-й пехотной дивизии, временно подчиненный командиру 5-й ПД, занимал оборону на высоте севернее м. Дятлово (у шоссе Лида — Слоним). Атаки начались с рассветом и продолжались до 10 часов утра, но прорвать немецкий заслон не удалось. Отряд 35-й ПД отразил все атаки, понеся при этом большие потери. Расширение плацдармов на южном берегу Немана в конечном итоге привело к тому, что отступление на Пески на север вокруг зельвянских болот стало невозможным. Северная часть болот была совершенно не проходима для техники; лишь у Подблоце (21 км от Мостов) болота были проходимы, но здесь уже скопилось множество частей 10-й армии.
14-й пехотный полк 5-й дивизии в это время находился на марше, спеша по южному берегу Немана в район Дятлово. После 17 часов 14-й ПП подошел к высоте у Дятлово и сменил на ней отряд 35-й ПД, который затем перешел к станции Новоельня, чтобы преградить остаткам советских войск пути отхода к Новоельне с запада и юга. 14-й полк (командир — полковник Ессер) должен был не допускать прорыва советских войск вдоль дороги, идущей к Дятлово с запада, и, увы, с этой задачей прекрасно справился. Позиция полка была великолепна: с высоты открывался очень хороший обзор как в западном, так и в южном направлениях. На высоте были оборудованы позиции артиллерии и минометов, особенно много было средств ПТО. Впереди них фронтом на запад и юг располагались замаскированные окопы стрелковых рот. Все появляющиеся на дороге и подошедшие на дистанцию стрельбы колонны грузовых автомашин с военнослужащими и имуществом (фуражом или вещевым снабжением) уничтожались. Пленных сгоняли в колонны и направляли на сборный пункт полка. 30 июня в числе пленных был взят офицер в звании полковника, который представился немцам как зам. командующего 3-й армией по тылу. Вероятно, это был полковник С. С. Сиротинин, числящийся пропавшим без вести.
