Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2

Противники Филиппа II в Европе: Англия, Франция, Нидерланды и протестантские германские князья, объединялись в своем противостоянии испанской угрозе. Однако Филипп продолжал упорствовать в своем внешнеполитическом курсе, ссылаясь на необходимость защиты веры. Лишь в последний год его правления (1598) после мирного договора с Францией (Вервенского) и передачи Нидерландов дочери Изабелле, которая в 1599 г. вышла замуж за эрцгерцога Альбрехта Австрийского, наступил перелом. Стало очевидно, что испанских сил для осуществления широкомасштабных операций уже было недостаточно.

В июне 1598 г. Филипп II выезжает из Мадрида в Эскориал. Это был уже дряхлый, тяжелобольной старик, чувствовавший приближение смерти. В последний раз оговариваются детали похорон, и рядом с кроватью ставится гроб. С крестом в руке, который держали в свои последние часы его отец и мать, Филипп, с удивительной стойкостью переносивший тяжелейшие боли, умер в Эскориале 13 сентября 1598 г.

Филипп III (1598–1621) отличался небольшим ростом, был хорошо сложен и имел приятное розовое лицо. В официальной обстановке он умел напускать на себя важность, но вообще держался весело и непритязательно. Он был кроток, добросердечен и до крайности благочестив. Юность его прошла в послушании и не очень полезных занятиях. От нездоровой кормилицы Филипп получил недомогание, от которого никогда не мог вполне освободиться. За все время обучения его наставник успел преподать наследнику одну лишь грамматику и немногое из трудов святого Фомы Аквинского. Но более всего внушали ему необходимость строжайшего повиновения отцу, и никогда никакой сын не был более послушен, чем Филипп. В конце концов Филипп II стал ощущать от этого даже некоторую тревогу; он не испытывал по отношению к своему сыну никаких иллюзий и говорил: «У инфанта вовсе нет способностей к государственному правлению; он только слабое подобие короля; он годен не столько для того, чтобы управлять другими, сколько для того, чтобы другие управляли им». Даже когда отец показал сыну портреты трех принцесс, из которых Филиппу предстояло выбрать жену, он не смог добиться от него определенного ответа – принц предоставил право выбора самому королю.

После смерти отца Филипп в первый же день своего правления передал всю власть в руки своего любимца, герцога Лермы, издав при этом повеление, что «подпись Лермы равносильна собственноручной подписи короля». По словам современника, всю свою жизнь он был «король только с виду». К несчастью для Испании, при нем не оказалось своего Ришелье. Герцог Лерма прославился неуемной жаждой власти и стяжательством, его мирные внешнеполитические инициативы приписывались безволию и отсутствию политической проницательности. Ничего не было сделано для улучшения финансов и повышения благосостояния народа, государственные расходы постоянно росли и порой более чем вдвое превышали годовой доход в 5–6 млн дукатов. В экономике продолжался спад, выразившийся в застое и упадке мануфактурной промышленности и сокращении производства сельскохозяйственной продукции. Правительство начало чеканку необеспеченных серебром медных денег – веллонов. «Во всем, что видно и слышно, – писал кардинал Толедский, – обнаруживаются явные признаки упадка». Король еще более усугубил этот процесс, изгнав в 1609 и 1610 г. из Испании около 270 тыс. морисков, считавшихся в то время лучшими земледельцами и ремесленниками.

Переложив груз ответственности на чужие плечи, Филипп полностью отдался приятному времяпрепровождению. Проживая за городом, он с увлечением занимался охотой, а находясь в Мадриде, любил играть в мяч, кости и посещал комедию. Но во все эти занятия он никогда не вносил страсти или душевного жара, он занимался ими просто потому, что чем-то надо было заниматься. Король не уклонялся от обязанности давать аудиенции, но к вопросам, которые ему предлагались, и вообще к делам не проявлял никакого интереса. Единственное, к чему он испытывал искреннее влечение, были дела веры, так что набожностью своей Филипп приобрел почти что славу святого. Каждое утро он слушал обедню, а по вечерам до девяти раз произносил вслух молитву. Он жил среди святых мощей, потому что, по словам одного современника, «не был в состоянии уходить из монастырей и лишать себя удовольствия слушать разговоры монахов».

Лишенное значительных внутренних и внешних потрясений, правление Филиппа III не преодолело тенденции упадка испанского великодержавия. Даже в духовной жизни, несмотря на продолжение «золотого века» испанской литературы, наблюдается застой. Деятельность Инквизиции порождала чрезмерную осмотрительность и душила в зародыше все новое. Университетская наука все больше коснела и вырождалась в рутинную схоластику. За свое стремление противостоять распространению еретических идей Испания расплачивалась академической отсталостью, распространение естественнонаучных знаний XVII в. практически ее не затронуло. К концу правления Филиппа III при испанском дворе возобладала партия поддержки австрийской внешнеполитической линии, означавшей активизацию испанских военных усилий в Европе. Испанские войска сыграли важнейшую роль в разгроме чехов в битве при Белой Горе (3 ноября 1620 г.), подтвердив славу испанской пехоты как лучшей в мире. Испания втянулась в Тридцатилетнюю войну на стороне своих австрийских Габсбургов, отстаивая династические интересы и защищая дело католической Контрреформации.

Филипп IV (1621–1665), по сравнению со своим отцом, обладал более живым характером. Поэтому при восшествии его на престол было много надежд, что положение Испании улучшится. Однако король не оправдал их. Он имел великодушный и ласковый характер, был сметлив и умен, любил литературу и сам ею занимался, оказывал покровительство поэтам и художникам, но лесть, доставившая ему с момента вступления на престол прозвище Великого, рано сбила его с толку. Как человек до крайности ленивый, он чувствовал отвращение к делам и любил королевскую власть только за те наслаждения, которые она ему доставляла. Свой дух и свое здоровье он рано истощил распутством, поскольку не пропускал буквально ни одной привлекательной женщины, будь то знатная дама или простолюдинка (у короля было более трех десятков незаконнорожденных детей). Так как король занимался почти исключительно великолепными постройками и праздниками, все прочие обязанности он возложил на своего фаворита графа-герцога Оливареса, который был вдвое старше короля, закален в дворцовых интригах, обладал неистощимой энергией и считал себя способным играть роль первого министра.

Оливарес сделал ставку на усиление активности внешней политики, принесшую плоды в конце царствования Филиппа III. Первые успехи позволяли говорить о правильности новой политики. В 1627 г. Филипп IV в речи перед Советом Кастилии констатировал укрепление международного положения Испании. Обновленный флот нанес поражение давним врагам – голландцам, которые после этого оказались крайне ослаблены. Хозяйственная блокада грозила задушить «отпавшие провинции». После побед императорской армии под командованием Тилля и Валленштейна уже строились планы порабощения держав Северной Европы, Балтика должна была стать Mare nostrum (т. е. «внутренним морем») Габсбургского дома. Филипп IV получил прозвище «Rey Planeta», «король мира». Однако затем поражения испанской армии следовали одно за другим. Войны с соседями, которые велись в течение всего царствования Филиппа IV, до крайности истощили морские и военные силы Испании. Еще более разрушительные последствия имели внутренние войны.

В 1637 г. в Португалии вспыхнуло восстание, вызванное попытками ввода кастильской системы управления и налогообложения. Репрессии заставили восставших сложить оружие, но уже в 1640 г. недовольством испанским господством вновь прорвалось наружу. Один из лидеров национального движения герцог Браганса был объявлен португальским королем под именем Жоана IV. Но военные действия в Португалии продолжались еще почти 20 лет. Одновременно, в 1640–1652 гг. испанцам пришлось вести упорную борьбу с восставшей Каталонией, население которой было возмущено нарушениями их старинных вольностей. Все эти неудачи привели в 1641 г. к падению Оливареса. Место его занял герцог Монторо, искренне стремившийся к проведению миролюбивой политики. Между тем, итог внешних войн оказался очень неутешительным. По Вестфальскому миру 1648 г., Испания признала независимость Голландии, окончательный мир между двумя государствами был подписан в 1661 г. Война с Францией продолжалась еще 11 лет и закончилась в 1659 г. подписанием Пиренейского мира. Испания лишилась Сердани, Руссильона и графства Артуа. После этих поражений господствующее положение в Европе перешло к Франции.

Последнему испанскому королю из династии Габсбургов Карлу II (1665–1700) досталось весьма тяжелое наследие. Разгромленная на суше и на море, почти полностью лишившаяся армии и флота, Испания оказалась вычеркнутой из числа великих европейских держав. Но устоявшееся представление о том, что «в царствование Карла II разложение и упадок охватили все сферы испанского государства», является не совсем верным. В немалой степени такому заблуждению способствовала картина деградация личности самого Карла II, которая ассоциировалась с состоянием дел в Испании вообще. Король был физически и умственно недоразвит, едва умел читать и писать, до конца жизни оставался похожим на ребенка. Все свободное время он проводил за играми в бирюльки или какие-нибудь детские игры со своими карликами. Неспособный самостоятельно править государством, он был игрушкой в руках своих фаворитов – испанских грандов и иностранных авантюристов. На период его правления приходится наивысший подъем политического влияния церкви. Иезуиты и высшие сановники церкви назначались на важнейшие государственные посты, Инквизиция усилила преследования и террор «вероотступников». В 1680 г. на Главной площади в Мадриде в присутствии короля и всего двора было устроено аутодафе и сожжены около 100 «еретиков». Религиозно-мистический настрой королевского окружения нашел выражение в экзорцизме, который был применен к болезненному королю по совету его духовника. Улучшения здоровья короля за этим не последовало, зато народ наградил его пренебрежительным титулом «el hechizado» («зачарованный»), под которым он и вошел в историю Испании.