Экономическая история Индии 1707-1857 гг. - Roy Tirthankar

завоевания помещики, служившие провинциальному государству Великих Моголов, продолжали функционировать под властью маратхов. Доходы государства зависели от дани, а не от усовершенствованной системы сбора. Присутствие маратхов в этих зонах не было достаточно глубоким, чтобы управлять или колонизировать регионы. Вместо этого было возможно применить выборочное принуждение и запугивание вождей и помещиков, чтобы значительное число из них согласилось платить дань в той или иной форме. Хорошим примером такой трансформации стала Малва в 1730-1740-х годах. Маратхи располагали военными средствами, чтобы создать препятствия для имперской системы доходов, но не имели административных ресурсов или даже достаточной военной силы, чтобы создать совершенно новую систему доходов. Они могли препятствовать дорогам и торговле, нарушать и перенаправлять поставки, что в конечном итоге заставило заминдаров согласиться с требованиями маратхов по налогообложению.26 Однако в системе контроля над землей и крестьянской собственностью мало что изменилось. Если в зонах происхождения государство передавало доступ к налогооблагаемым излишкам своим избирателям и партнерам, то в зонах завоевания оно никогда не получало такого доступа.

В условиях ограниченного потенциала фискальной системы единственным способом увеличения доходов государства было поддержание машины завоеваний на высоком уровне, что означало периодическое предъявление требований к слабым режимам, подкрепленных реальной угрозой набега. Деньги, поступавшие в виде дани таким образом, были непредсказуемым доходом. В первой половине XVIII века большая часть прибыли шла в карманы командиров и наемников, которые зависели от таких случайных заработков. Логика операции увязала в бесконечном стремлении вождей к вымогательству и заставляла их пренебрегать задачей улучшения гражданского управления. В Бенгалии раздел награбленного привел к разногласиям между пешвой и бхосале, чем в полной мере воспользовался наваб.

Во владениях пешвы, напротив, укоренилась продуманная фискальная администрация. Принцип фискальной администрации Пешвы заключался в создании многоуровневой системы сбора налогов. Хотя Джеймс Грант Дафф объяснил действия государственных чиновников как отражение давно устоявшихся "индуистских" традиций, более вероятно, что эта практика основывалась на прецедентах Декана. В Декане середины XVII века государственные чиновники (амилы) отвечали за сбор доходов. Амилы выполняли задачи, связанные с благосостоянием деревни, такие как охрана порядка или урегулирование споров. В западной Махараштре фискальная администрация следовала этой устоявшейся практике. В Малве и Бунделкханде бывшие владения Великих Моголов были переоценены в соответствии с плодородием почвы, но управление доходами не изменилось по существу. В западной Махараштре, напротив, управление доходами было усилено и усовершенствовано. Деревенские и районные чиновники стали более многочисленными, расширились их функции, власть и влияние.

Военачальники были в основном неграмотными и не имели опыта административной работы. Поэтому, начиная с правления Шиваджи, возросла роль брамина-писца и вообще роль делопроизводства. Такое агентство давало государству больше информации о потенциальных доходах от земли и повышало эффективность сбора доходов. Основной обязанностью пателя, его помощника, чаугуле, и бухгалтера, кулкарни, был присмотр за землей и ведение счетов, но часто они занимались и гражданскими административными обязанностями. Между деревенскими чиновниками и государством находились чиновники, в ведении которых находились скопления деревень, называемые по-разному: десай, дешмукх и дешпанде.

После Панипата, когда участились споры о престолонаследии, фискальный аппарат начал слабеть. Государства маратхов никогда не зарабатывали достаточно денег для содержания большой постоянной армии. Они также не пытались ее создать. Пока деньги поступали из зон завоевания для субсидирования зон происхождения, доминион мог поддерживать свое военное предприятие, несмотря на передачу контроля над государственными доходами привилегированным владельцам владений в зонах происхождения. Однако 1761 год положил конец завоеваниям, а 1803 год ознаменовался потерей зон завоевания. К тому времени фискальное управление в зонах происхождения настолько ухудшилось, что эти территории уже не могли самостоятельно поддерживать военные действия. В последние годы существования доминиона доходное хозяйство увеличилось, и претендентов на налоговые поступления стало больше. Возможно, в некоторых районах ставки налогов возросли, но в целом система не смогла доставить государству достаточную часть налогооблагаемого излишка.

Государства маратхов все больше зависели от банкиров и кредиторов, которые обещали предоставить деньги в случае необходимости и закупать предметы потребления для армии во время кампаний, используя свою репутацию для привлечения кредитов. Индивидуально многие из этих банкиров представляли небольшие фирмы. Их переход в сферу государственного кредитования мог быть невольным, а в некоторых случаях их привлекала перспектива получения выгодных торговых лицензий. Условия предоставляли группам, таким как семьи браминов Читпаван, необыкновенные возможности для зарабатывания денег в нетрадиционных видах бизнеса.В.Д. Дивекар говорит, что этот пример нетрадиционного бизнес-сообщества ставит под сомнение старые взгляды на склонность к риску и любовь к традициям индийских общин.27 Его работа также демонстрирует исключительный характер коммерческой эффлоресценции в городе Пуна при Пешвах. Это не был обычный торговый мир; он процветал за счет растущей бедности государства.

 

Хайдарабад

История государства Хайдарабад восходит к 1687 году, когда правление Кутб-Шахи в Голконде закончилось из-за вторжения Моголов. Королевство было разделено на две части: северную, ставшую впоследствии государством Хайдарабад, и южную, Карнатическую, позднее ставшую союзником британцев. Имперское государство опиралось на заминдаров для сбора налогов и сардаров, то есть командиров кавалерийских войск, для военной поддержки. Эти два класса в определенной степени пересекались. Однако мир в южной провинции не наступил, поскольку борьба за контроль над территорией между моголами и маратхами была напряженной и велась с огромными издержками для провинциального правительства .28

Во время кампании Моголов группа, которую я называл королями-трибуторами, стала трибутами империи Моголов. Называемые на местах наяками, а англичанами - полигарами, они развились из слоя местных военачальников, отвечавших за оборону групп деревень. По мере ослабления власти королей в XVIII веке они возвысились до положения военачальников, часто возглавлявших горные крепости, и перенаправили часть налоговых поступлений, ранее направлявшихся в пользу двора, на себя. Смена лояльности мало что изменила в фискальном управлении этими территориями.

Низамы Хайдарабада были могольскими правителями, установившими к 1720-м годам виртуозное независимое правление. Пострадав от набегов маратхов и вступив в ряд безрезультатных столкновений с ними, низамы заключили союз с французами. Когда французы стали дружить с двумя соперничающими державами, Майсуром и Маратхами, правитель Низам Али Хан заключил союз с британцами (1766), передав им "Северные Циркары", большую часть прибрежного Коромандела. В 1803 году были также переданы районы на западе и юге штата, включая плодородный Райчур Доаб. Эти подарки обеспечили Хайдарабаду военную стабильность. Кроме того, они обеспечили Хайдарабаду нейтралитет в англо-майсурской и англо-маратхской войнах при жизни Низама Али Хана.

Осторожно относясь к соперничеству в Декане и пользуясь своим положением буфера между Маратхами и Майсуром, государство Хайдарабад успело создать стабильные институты управления во второй половине XVIII века. Эти институты следовали могольскому принципу пожалования джагиров и предоставления права на пожалование джагиров знати, преданной