Иван Васильевич – грозный царь всея Руси - Валерий Евгеньевич Шамбаров
Долгожданное рождение наследника стало великим праздником и для родителей, и для всех русских людей. Крестить ребенка Василий Иванович повез в Троице-Сергиев монастырь. Восприемников выбирал сам. Ими стали преподобный Даниил — игумен Троицкого монастыря в Переславле, очень почитаемый старец Иосифо-Волоцкого монастыря Кассиан Босой — ему было уже сто лет, его привезли «яко младенца». А после крещения отец положил малыша на гробницу Сергия Радонежского. Молил, чтобы святой был наставником и покровителем сына. Его нарекли Иваном — в честь святого Иоанна Предтечи.
Великий князь не знал, как выразить переполнявшую его радость. Простил и освободил преступников, Мстиславского и Шуйских, вернул ко двору опальных Горбатого, Плещеева, Морозова, Ляцкого, Шигону. Поздравить государя приходила не только знать. Шли простые москвичи, приезжали люди из далеких городов — и всех принимали в Кремле, всем дозволяли увидеть великого князя. Приходили пустынники и отшельники, благословляли дитя, и Василий Иванович угощал их за собственным столом. Он раздавал милостыню, вклады в монастыри, велел изготовить драгоценные раки для мощей московских святителей Петра и Алексия — для одного золотую, для другого серебряную.
Государь повелел строить два храма в Кирилло-Белозерском монастыре (он верил, что вымолить сына помог преподобный Кирилл Белозерский). А на месте рождения, в Коломенском, начал строить храм Вознесения Христова. Дивный и прекрасный, какого еще не бывало на Руси. Величественный и одновременно изящный, вздымающий с высокого берега Москвы-реки белокаменный шатер прямо к облакам. Как бы соединяющий земное и Небесное и возносящий к престолу Господа благодарственную молитву. Заложил и храм Усекновения Главы Иоанна Предтечи в Дьякове, рядом с Коломенским. А младенец мирно спал в пеленках и не знал, что он уже спас Православную Церковь и Россию! В первый, но далеко не последний раз. Спас их самим фактом своего рождения!
Потому что Европу в это время охватил пожар Реформации. Она начиналась под теми же самыми лозунгами, которыми оперировали русские «нестяжатели», — секуляризации церковной собственности, борьбы за «оздоровление» церкви. Но разброд в умах порождал все более радикальные лжеучения, и все выливалось в резню, погромы, свирепые религиозные войны. Центров Реформации было много, вроде бы независимых друг от друга. И течения возникали разные. Но в них обнаруживается общая основа — отрицание церковной иерархии, собственности, иконоборчество, отвержение Святых Таинств — или выхолащивание их сути, низведение до чисто символического обряда. Такое сходство и синхронность в разных странах позволяют предположить, что за процессами Реформации стояли некие скрытые силы, сумевшие подготовить общеевропейскую катастрофу.
Но в России рождение наследника не позволило оппозиции перехватить власть. Избавило нашу страну и Православную Церковь от такого бедствия. Впрочем, ереси не были уничтожены, и следы их воздействия можно обнаружить вплоть до наших дней! Например, в исторические труды, в том числе и церковные, внедрилась ложь Вассиана Косого о вражде преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского, о борьбе чистых и благородных «нестяжателей» с корыстолюбивыми и жестокими «иосифлянами». Осуждение и заточение Максима Грека преподносится как безвинное, результат мести «иосифлян» и политических интриг.
Не только в светской литературе, но даже в житиях святой Софии Суздальской отразилась вовсе не правда, зафиксированная в русских летописях, а клеветническая версия иностранного дипломата Герберштейна о насильственном пострижении, причем тоже со ссылками на «старца Вассиана»! Такие истины внушаются верующим даже невзирая на то, что умаляют подвиг преподобной Софии, подвиг добровольного отречения от мира ради продления династии. Святитель Даниил, разгромивший очередное гнездо ереси, выставляется лукавым царедворцем, готовым ради личных выгод совершить страшный грех. Великий князь Василий — бездушным тираном и сластолюбцем. А рождение Ивана Грозного, благословленное Самим Господом, — актом вопиющего беззакония. Что ж, заказчики этой клеветы очевидны. Но ведь до сих пор находятся и исполнители.
Глава 4
Мать
Еще одно символичное совпадение — Иван Васильевич родился во время очередной войны с Казанью. Хан Сафа Гирей нарушил клятву о мире и подчинении Русскому государю. Позвал крымских советников, 30 тыс. ногайцев и готовился напасть. Василий Иванович упредил его. Летом 1530 г. русское войско вторглось в ханство и осадило Казань. Она была сильно укреплена, отбивалась. Но воевода передового полка Иван Оболенский-Телепнев по прозвищу Овчина обнаружил, что защитники по ночам спят. Подобрались с воинами к деревянным стенам, обложили их хворостом и соломой, подожгли. С криками ворвались в Казань, там поднялась паника. Хан услышал, что русские уже в городе, вскочил на коня и помчался спасаться. Телепнев-Овчина погнался за ним.
Но главные воеводы Иван Бельский, Горбатый, Кубенский не поддержали успешную атаку. Даже охрану собственного лагеря не организовали. Из соседних лесов за ним наблюдали подданные хана, черемисы. Когда запылали казанские стены и закипел бой, среди ратников началась суматоха — и черемисы напали, захватили обоз и утащили 70 пушек. А после обмена ночными ударами Бельский вступил в переговоры с ханом. Точно так же, как в прошлом своем походе, согласился снять осаду, если Сафа Гирей принесет повторную присягу великому князю, вернет русским их артиллерию и отпустит пленных. Современники подозревали, что Бельский уже во второй раз получил от казанцев отступного в собственный карман [97].
Хотя Сафа Гирей вовсе не собирался соблюдать мир. Как только государева армия ушла, он все договоренности отбросил. Московских послов, приехавших к нему принимать присягу, грубо обругал. Пленных и пушки не вернул, призвал своих подданных убивать русских. Василий Иванович за такое командование разгневался на Бельского, грозил серьезным наказанием. Но родился наследник, и на него распространилось общее прощение для всех опальных. Кто же знал, что это появился на свет настоящий покоритель Казани?
Впрочем, и Василий Иванович все-таки выиграл войну. Его войска крепко разорили ханство, увели немало пленных. Казанцы забеспокоились, что Сафа Гирей своей наглостью навлечет на них новый поход. Не освободив русских, он и их родных со знакомыми обрек на неволю. Московская дипломатия поддержала недовольных, и в Казани произошел мятеж. Сафа Гирей сбежал в Крым, ногайцев выгнали. Городская верхушка вступила в переговоры с великим князем, и он послал ханом в Казань своего подданного, татарского царевича Джан-Али.
Все эти события пока не касались женской
