Карл Великий: реалии и мифы - Олег Валентинович Ауров
Уже в январе 790 г. Алкуин направил послание одному из своих учителей по монастырской школе в Йорке по имени Колку. Сообщая своему корреспонденту о последних событиях во Франкском государстве, он выражал опасение, что «разожженный дьяволом раздор» между королем франков и Оффой может серьезно ухудшить их отношения, и намекал на возможность своего участия в миротворческой миссии, которая, по-видимому, и состоялась в середине того же года (EHD, 774–775; Duckett, 68–69). Примерно в то же время в письме к архиепископу Кентерберийскому Янберту Алкуин постарался рассеять подозрения короля Мерсии относительно политических эмигрантов, находящихся при дворе Карла Великого. Отвергая мысль о том, что его господин намеренно укрывает у себя врагов Оффы, Алкуин объясняет его поступки исключительно желанием примирить беглецов с их королем (EHD, 776). Известны также два письма Алкуина самому королю Оффе. В первом, относящемся, скорее всего, к 792 г., он, называя мерсийского правителя «славой Британии», убеждал его окончательно примириться с Карлом. Во втором, написанном, видимо, уже на излете конфликта, Алкуин вновь указывал на самые дружеские чувства, которые питает его господин к королю Мерсии (EHD, 779–780, 782–783).
Наконец, не остался в стороне от урегулирования своих разногласий с Оффой и сам Карл Великий, который в 793 г. направил письмо преемнику Янберта на посту архиепископа Кентерберийского — Этельхарду (792–805 гг.), и епископу Линдсея — Кеолвульфу. Он просил обоих прелатов употребить свое влияние (силу которого, заметим в скобках, Карл явно преувеличивал) на мерсийского короля с тем, чтобы последний снял свою опалу с находящихся в изгнании во Франкском государстве людей некоего Хрингстана. Одновременно король франков выражал надежду, что их воздействие на правителя Мерсии будет способствовать улучшению отношений между двумя странами в целом. Вновь специально подчеркивалось, что предоставление убежища некоторым противникам Оффы не носит враждебного характера, а диктуется лишь стремлением способствовать достижению согласия между эмигрантами и мерсийским владыкой (Documents, 487–488; EHD, 780).
Кульминацией же усилий Карла Великого по нормализации отношений стало уже не раз упоминавшееся послание Оффе от 796 г. Центральным моментом этого документа на этот раз явились не политические, а торгово-экономические аспекты англо-франкских связей; на этом основании некоторыми учеными оно считается первым английским торговым договором (Wilson, 202–205; Cunningham, I, 84; Williams, 47–48; Levison, 111). Письмо действительно подтверждает то значение, которое правители обеих стран придавали экономическим контактам между ними. Освобождая англосаксонских паломников, едущих через земли Галлии к святым местам, от всяких сборов[9], Карл Великий одновременно обвинял англских купцов в том, что они занимались торговлей, маскируясь под пилигримов. В случае раскрытия «маскарада» они обязывались платить обычные торговые пошлины (Documents, 496). В этом же письме Карл обещал Оффе предоставить англосаксонским торговцам свое покровительство и защиту законов, позволяя им в случае «несправедливых притеснений» обращаться к королевским служащим за «правосудием». Эти права давались, видимо, на взаимной основе и предполагалось, что аналогичное покровительство и защиту получат франкские купцы в Англии (Documents, 496).
Кроме всего прочего, в письме Карла Великого упоминаются и некоторые предметы взаимного торгового обмена. В частности, видимо, отвечая на просьбу Оффы о присылке некоего «черного камня» (petras nigras), нужного, скорее всего, для строительства (Peacock, 709–715), Карл предлагал королю Мерсии сообщить через специального посланца, какого рода и какой длины нужны камни и обещал помочь с их розысками и транспортировкой. В свою очередь, ссылаясь на то, что его подданные недовольны изменением величины плащей (sagum), ввозимых англосаксонскими купцами, он просил Оффу проследить за тем, чтобы их размер был таким же, как и в прежнее время (Documents, 497).
Возвращаясь к проблеме политических эмигрантов во Франкском государстве, столь волновавшей короля Мерсии, Карл Великий вновь заверял своего корреспондента, что их пребывание при его дворе не означает намерения оскорбить или обидеть Оффу. Одновременно король франков сообщал, что с целью окончательного снятия возможных подозрений он собирается отослать изгнанников из Англии в Рим, чтобы их дальнейшую судьбу решил наместник престола Св. Петра (Documents, 496). В заключение послания, еще раз называя Оффу своим «дражайшим братом», Карл информировал его о тех дарах, которые он направил англосаксонским церковным корпорациям и самому королю Мерсии[10].
Из рассмотренных эпизодов, на наш взгляд, можно сделать несколько заключений, которые представляют определенный интерес не только для характеристики положения англосаксонских государств на рубеже VIII–IX столетий, но и для осмысления некоторых аспектов «эпохи Карла Великого» в раннесредневековой истории Европы в целом.
Во-первых, обращает на себя внимание сам факт личных контактов двух королей раннего Средневековья. Письмо Карла Великого Оффе является единственным сохранившимся посланием от континентального монарха к англосаксонским правителям и, одновременно, единственным документом, в котором Карл называет современного ему западноевропейского короля своим «братом». Наконец, письмо представляет собой первый вполне достоверный пример той заинтересованности, с которой европейские короли раннего Средневековья относились к торговле.
Во-вторых, торгово-экономические стороны взаимоотношений Карла и Оффы наглядно демонстрируют тот факт, что англосаксонские купцы составляли значительную долю торговцев, приезжавших в государство франков и были весьма активны. Отсюда следует, что английские изделия в это время интенсивно вывозились на континент, и что, следовательно, уже в VIII столетии у англосаксов было относительно высоко развито текстильное дело и производство одежды. Более того, становится ясно, что торговые связи Англии с Франкским королевством в конце VIII в. имели большое экономическое значение для обеих стран и развивались вполне благоприятно. Вряд ли случайным было также практически одновременное появление на обеих сторонах Ла-Манша новой серебряной монеты (Михалевский, 187–188). Все это позволяет не только аргументированно предположить значительное повышение благосостояния Северо-Западной Европы накануне «эпохи викингов», но и говорить о том, что экономические контакты европейских государств раннего Средневековья отнюдь не ограничивались торговыми связями с более богатым Востоком в средиземноморском регионе. Видимо, еще до начала скандинавской экспансии в Европе начинает формироваться второй, североморско-балтийский центр торгового обмена, в который были тесно интегрированы как Англия, так и государство Карла Великого.
Наконец, история взаимоотношений Карла и Оффы подчеркивает то политическое значение, которое придавалось англосаксонским государствам на континенте. Совершенно очевидно, что для Карла в Англии существовало лишь два короля, обладавших реальной властью: Этельред, правивший Нортумбрией, и Оффа, повелитель всех южных и центральных областей острова. Учитывая, однако, что именно с последним будущий император Запада обращался как с равным себе, следует предположить, что для него отношения с владыкой Мерсии имели значительно больший вес, тем более,
