Арабский Халифат в раннее Средневековье - Евгений Беляев
Буквенная письменность, изобретение которой является признаком перехода из варварства в цивилизацию, появилась у северных арабов в IV веке. В Сирии и Иордании обнаружены надписи, сделанные так называемым набатейским письмом, которое вскоре вытеснило в Аравии южноарабскую (сабейскую) письменность и послужило основой для развития средневековой арабской письменности.
Религиозные верования арабов
в период джахилийи
В период джахилийи у арабов (и особенно у кочевников) религиозные представления еще не были объединены в идеологическую систему; продуктивность их религиозной фантазии была ничтожной, как это свойственно доклассовому обществу. Пантеон божеств сложился только в воображении оседлого населения цивилизованного Йемена, где существовали храмы и получил развитие религиозный культ. Что же касается жителей других областей Аравийского полуострова, то их религиозные верования представляли собой довольно беспорядочную смесь фетишизма, тотемизма и анимизма.
Наиболее древней формой арабских верований и культа можно признать фетишизм, выражавшийся в почитании камней метеоритного и вулканического происхождения; был развит культ бетилов (священных камней), пережитки которого сохранились в исламе в виде культа «черного камня»; еще древнегреческие авторы сообщали, что арабы поклоняются камням. Тотемические верования, видимо, получили меньшее развитие, но явные следы их сохранились в названиях многих племен, например: асад — лев, келб — собака, бекр — верблюжонок, салаб — лисица, са-ур — бык, дубб — медведь, зиб — волк и т. д. Запрет убивать и употреблять в пищу тотемное животное не получил распространения вследствие частой нехватки пищи. Наоборот, распространился обычай совместного поедания верблюда или другого животного всеми членами рода по суеверному побуждению воспринять заключенную в нем силу. Этим же (а не только голодом) следует объяснять поедание идолов, сделанных из теста; такие случаи следует рассматривать как проявление богоедства, чтобы ввести в человеческий организм скрытую в идоле божественную силу.
Представления арабов о душе и загробном существовании были очень смутными; многим они напоминали соответствующие представления древних греков доклассового периода. При отсутствии определенных представлений о посмертном состоянии людей не получил развития культ предков. Некоторые бедуины, представляя посмертное существование человека как продолжение земной жизни, убивали на его могиле верблюда, чтобы облегчить умершему существование в потустороннем мире.
Почти повсеместной была вера в джиннов, которых арабская фантазия рисовала в виде разумных существ, созданных из воздуха и бездымного огня. Эти существа, как и люди, делились на два пола и наделялись разумом и человеческими страстями. Поэтому они часто покидали безлюдные пустыни, в которые поместило их воображение арабов, и вступали в общение с людьми; иногда от этого общения получалось потомство, обладавшее выдающимися физическими и умственными качествами.
В период джахилийи получило развитие идолопоклонство, выражавшееся в жертвоприношениях и несложном ритуале. Наиболее полный перечень божеств-идолов различных племен содержится в сочинении Ибн ал-Калби «Китаб ал-аснам» («Книга идолов»{54}); о некоторых идолах сообщает также Шахрастани. Из этих сочинений видно, что доисламские арабы не создали мифологической системы, а имели мифологию только в самой зачаточной форме.
Как сообщает Шахрастани, среди арабов было немало скептиков, умонастроение которых выразил один из поэтов, сказав: «Жизнь, потом смерть, потом воскресение — все это россказни и небылицы»{55}.
Интересное, но еще недостаточно изученное явление представляли собой химы. Так назывались небольшие оазисы, в которых находились святилища, почитаемые каким-либо племенем; сюда бедуины этого племени совершали паломничество. Хима считалась священным местом, находившимся под особым покровительством божества, или даже его владением. Регулярное скопление паломников в химе, как правило, приводило к возникновению рынка, где кочевники вели торговый обмен с оседлыми. Религиозные паломничества в Аравии всегда были связаны с торговлей. В некоторых химах разводили лошадей; возможно, здесь проводились случки лошадей в целях улучшения породы.
Среди арабов в период джахилийи получили распространение религии, проникшие из соседних цивилизованных стран, — главным образом христианство и иудаизм. Христианство (в виде монофизитства и несторианства) восприняли арабские племена, обитавшие в Месопотамии, Ираке, Сирии и Палестине; оно нашло также немало последователей в племенах Северной и Западной Аравии. В доисламской поэзии сохранился образ христианского отшельника (рахиба) — свет лампады, идущий из его кельи в пустыне, привлекал путника{56}.
Иудаизм, выступая конкурентом христианства, получил распространение в Иасрибе и некоторых других оазисах Северо-Западной Аравии; в Йемене в начале VI века он стал государственной религией.
Отчасти под влиянием этих монотеистических религий, а главным образом вследствие стремления арабских племен к политическому объединению в Аравии сложилась самостоятельная форма монотеизма в виде ханифизма.
Глава II
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ИСЛАМА
Источники
Основным источником начального ислама служит Коран.
Это очень сложное произведение арабской литературы создавалось в основном в VII веке. Наиболее древние рукописи Корана, написанные куфическими письменами, относятся, вероятно, к началу VIII века. Согласно мусульманскому преданию, Коран в дошедшем до нас виде был составлен и отредактирован в правление халифа Османа (644–656). Поэтому за ним закрепилось название Османова Корана, или Корана в Османовой редакции. Но наряду с этой редакцией, ставшей канонической, существовал ряд других, дошедших до нас только в виде коротких отрывков. По преданию, сохраненному средневековыми арабскими историками, руководящие представители первого поколения мусульман владели своими списками Корана, которые и послужили материалом для составления Османовой редакции. Как видно, не все имевшиеся списки вошли в эту редакцию, так как вплоть до X века в обращении были кораны, отличавшиеся от канонического текста.
Разрешение вопроса о подлинности Корана в его Османовой редакции осложняется тем, что подавляющее большинство европейских арабистов и исламоведов априорно признают весь Коран произведением арабского пророка Мухаммеда, которого они считают «основателем ислама». Исходя из такого суждения, они не замечают существенных несоответствий в книге, если единственным автором ее признать Мухаммеда. Прежде всего обращает на себя внимание (даже при чтении Корана в любом европейском переводе) разнообразие стилей, которое не может быть присущим одному автору. Традиционное объяснение этого разнообразия особыми чертами характера Мухаммеда и превратностями его карьеры не является ни достоверным, ни убедительным. Наряду с этим в Коране встречаются в качестве описаний очевидца такие места, в которых Мухаммед, согласно его традиционной биографии, никогда не бывал. К тому же датировка Корана затрудняется из-за того, что в нем нет ни дат, ни ясного упоминания о достоверных событиях, ни имен исторических деятелей. При этом довольно разнообразный по содержанию
