Дмитрий Лысков - Краткий курс истории Русской революции
Больше всего Россия устраивала европейских «партнеров» в своих границах, никуда без спроса не лезущей, и не выдвигающей претензий в собственных интересах. Мировые державы завершали раздел мира на сферы влияния, вторжение России в эти сферы воспринималось крайне болезненно. В 1885 году чуть было не окончилось полномасштабной войной с Англией расширение границ Российской империи в Средней Азии. Присоединение Туркмении опасно сблизило территорию России с владениями, которые Англия считала своими. Сражение войск с афганцами на реке Кушка было воспринято Британией как враждебный акт, за Ла-Маншем произошел взрыв антироссийской истерии.
Началась подготовка к войне, которая должна была начаться английским десантом на Кавказе и в Одессе. Путем сложнейших дипломатических комбинаций кризис удалось разрешить и установить границу между Россией и Афганистаном. Именно эта линия, определенная Лондонским договором 1885 года, являлась азиатской границей России и СССР вплоть до начала 90-х годов XX века.
***
К концу XIX века границы империи полностью сформировались. В результате переговоров с Китаем 1858 и 1860 годов за Россией были закреплены Приамурье и Приморье, по договору с Японией в 1875 году остров Сахалин стал русским владением, а Курильские острова уступлены Японии. В 1867 году Аляска и другие американские владения России были проданы США. Российская империя, таким образом, занимала территорию в 22,4 миллиона километров, простираясь от Польши и Финляндии на западе, до границы с Афганистаном на юге и берегов Тихого океана на востоке.
Глава 10. Внешняя политика, начало XX века: Россия как топливо для европейского костра
Российская внешняя политика XIX века характеризовалась отсутствием устойчивых союзов и жестких договоренностей. Коалиции, договоры и союзы возникали, когда участие России в европейской политике жестко требовалось сложившейся конъюнктурой, и забывались, как только интересы самой России выходили за рамки бескорыстной поддержки своих европейских партнеров. Малейшая попытка России изменить складывающееся мировое статус-кво в свою пользу, вызывала формирование мощных антироссийских коалиций.
Таковы были позиции Англии и Франции (при молчаливой поддержке Германии и Австрии) в Крымской войне. Едва не закончился войной дележ сфер влияния в Средней Азии. Позже, уже в начале XX века, деятельная помощь Англии и США позволили Японии провести военную кампанию против России – Русско-японскую войну 1904 – 1905 годов. 40 процентов военных расходов страны восходящего солнца было оплачено двумя щедрыми кредитами со стороны «непримиримых друзей» России.
И лишь в преддверии Первой мировой, когда необходимость в российском пушечном мясе на европейском театре военных действий вновь возникла перед великими державами, Российская империя снова стала желанным союзником.
История развивалась циклично: в XX век Россия входила, завершив 100-летний цикл внешней политики, находясь на грани войны с Англией, в неплохих отношениях с окрепшей Францией, завязнув в конфронтации по балканскому вопросу с Австро-Венгрией и в весьма странных отношениях с Германией. Отчего-то их иногда называют «дружбой», а Германию давним «естественным союзником» России, но такие взгляды представляются безосновательными.
Особая позиция Германии заключалась в многолетней борьбе с Францией за гегемонию в Западной Европе. Препятствием на пути военного разгрома Франции стояла Россия. В этой ситуации Бисмарк избрал достаточно простую позицию: не имеет никакого значения, с кем именно будет воевать Россия – с Англией, Турцией или Австро-Венгрией. Главное, чтобы у России были заняты руки, что обеспечило бы свободу действий Германии во французском вопросе.
Блестящей дипломатической победой Бисмарка можно считать создание в 1887 году Средиземноморской Антанты – союза Англии, Австрии и Италии, объединенных общими врагами – Россией и Францией. Впрочем, британская внешняя политика также отличалась большим искусством, договор был составлен казуистически, понять из него конкретные обязательства Англии было непросто. Автро-Венгрия неохотно шла на новый союз, полагая, что Англия втянет ее в войну с Россией, а затем ретируется, оставив вдвоём с Италией [72].
Действительно, внешнеполитическая концепция Британии строилась на принципе борьбы чужими руками. В чрезмерном усилении Франции островное государство видело ущерб своим позициям на материке, однако борьбу с Россией и Францией планировала провести силами держав Тройственного союза – Германии, Австро-Венгрии и Италии.
Другой точки зрения на этот вопрос придерживался Бисмарк. Канцлер Германии, считая войну с Францией неизбежной, категорически не желал ввязываться в войну на два фронта. А потому одним из направлений его дипломатии была попытка заручиться нейтралитетом России по отношению к возможному германо-французскому конфликту.
Правда, канцлер изрядно переборщил в экономическом принуждении России к нейтралитету. Правительственным учреждениям Германии было запрещено помещать деньги в русские бумаги, Рейхсбанку - принимать эти бумаги в залог. О новом займе в Берлине русскому правительству не приходилось и думать. Как отмечается в «Истории дипломатии», деньги, в которых отказывали в Берлине, царское правительство нашло в Париже. В 1887 году были заключены первые русские займы во Франции, а в 1888 - 1889 годах на парижском денежном рынке была проведена огромная финансовая операция по конверсии русского государственного долга. С тех пор один заём следовал за другим. Французский капитал стал главным кредитором царизма. Вскоре царская Россия сделалась важнейшей сферой экспорта французского капитала.
Отношения России и Германии стремительно рушились, на этом фоне укреплялись отношения России и Франции. В 1893 году был заключен российско-французский военный союз, направленный против стран Тройственного союза. Европа раскололась на два военных блока – Россия и Франция с одной стороны, Германия, Австрия и Италия – с другой. Англия занимала независимую позицию, планируя поживиться результатами европейской конфронтации.
Эта концепция была пересмотрена уже в первые годы XX века. Серьезное усиление Германии, столкновения колониальных интересов, политические проблемы на континенте, военно-морская программа Германии, которая прямо угрожала английскому морскому владычеству, вынудили Британию выбрать одну из сторон конфликта. Германия становилась главным врагом, Франция и Россия – «естественными союзниками». В 1904 году Англия и Франция, подписав договор о разделе колоний, устранили поводы для возможных взаимных противоречий. Возник «Антант кордиаль» - «сердечное согласие», Антанта. Мало у кого были сомнения, что этот договор, даже не содержа никаких скрытых или явных военных статей, нацелен на подготовку к войне с Германией.
В ответ германская дипломатия предприняла попытку оторвать Российскую империю от формирующегося антигерманского блока. Европейские страны хорошо понимали ценность российских ресурсов и российских войск. В ответ на создание англо-французской Антанты Германия предложила России антианглийский военный союз. В который предлагала включить и Францию - ее планировалось совместно убедить присоединиться к договору, но позже.
Момент был подобран идеально. Россия терпела поражение в Русско-японской войне, за сценой которой стояла Англия. Дополнительный козырь немецкая дипломатия получила, узнав о фатальном инциденте с участием эскадры адмирала Рожественского. Он обстрелял английские рыболовные суда, приняв их за японские миноносцы. Николай II был в ужасе от перспективы войны с Англией, германский военный союз, направленный против общего врага, был ему как нельзя кстати. Император ответил согласием.
«Дорогой Ники! – писал ему в этой связи Вильгельм II. - Твоя милая телеграмма доставила мне удовольствие, показав, что в трудную минуту я могу быть тебе полезным. Я немедленно обратился к канцлеру, и мы оба тайно, не сообщая об этом никому, составили, согласно твоему желанию, 3 статьи договора. Пусть будет так, как ты говоришь. Будем вместе».
Однако в последний момент, когда тайный договор был уже готов, российский император усомнился: не следует ли показать его предварительно Франции? «Дорогой Бюлов, - сообщил Вильгельм своему канцлеру, - при сем посылаю вам только что полученную от царя шифрованную телеграмму… Его величество начинает прошибать холодный пот из-за галлов, и он такая тряпка, что даже этот договор с нами не желает заключать без их разрешения, а значит, не желает его заключать также и против них. По моему мнению, нельзя допустить, чтобы Париж что-нибудь узнал, прежде чем мы получим подпись «царя-батюшки». Ибо если до подписания договора сообщить Делькассе, то это равносильно тому, что он даст телеграмму Камбону и в тот же вечер её напечатают в «Times» и «Figaro», а тогда делу конец... Такой оборот дела очень огорчает, но не удивляет меня: он (т. е. царь) по отношению к галлам - из-за займов - слишком бесхребетен» [73].
