Елена Чиркова - Анатомия финансового пузыря
Вернемся теперь к «Компании Южных морей». Дело оставалось за малым: Англия, Германия и Голландия – с одной стороны, Испания и Франция – с другой находились в состоянии войны, а для успешного коммерческого предприятия был нужен мир. Военные действия разворачивались на землях Фландрии, хотя предметом спора была не только ее территория, но и испанские колонии в Латинской Америке. Вскоре, а точнее в марте 1713 года, мир был заключен, но для Англии, как считают ее историки, это был позорный мир. В ходе войны Англия надеялась отвоевать себе право беспрепятственной торговли с испанскими колониями Латинской Америки и получить какие-нибудь земли на этом континенте. Держателем монополии на эту торговлю была Франция, но особой выгоды из нее не извлекала – не давали английские военные корабли. Согласно мирному договору, Фландрия отошла Франции, а что касается Латинской Америки, то в результате нескольких десятилетий военных действий Британия получила право посылать туда один торговый корабль в год, да еще на условиях дележа прибыли от торговли с Испанией. При этом корабль мог заходить только в один из семи портов: Буэнос-Айрес, Каракас, Картахену, Гавану, Панаму, Портобелло или Веракрус. Ни территорий в Латинской Америке, ни прав создавать там поселения Британия так и не добилась. Кроме того, Англия подписала 30-летний контракт на поставку рабов в Южную Америку. Годовая квота составляла 4800 человек. На это испанский король пошел охотно. Морские походы в Африку были очень длинными и затратными, смертность среди рабов – высокой, на суда часто нападали пираты. К тому же у самых берегов Латинской Америки корабли нередко останавливала испанская береговая гвардия под тем предлогом, что никаких инструкций из Мадрида относительно беспрепятственного прохода судов не было получено. Согласно договору, испанский король претендовал на четверть прибылей от торговли, а оставшаяся часть облагалась 5%-ным налогом.
Но и этого было достаточно для начала операций «Компанией Южных морей» в 1714 году. Она снарядила семь кораблей, на которых было перевезено 2500 рабов. Поскольку живых денег у компании не было – одни долги, для финансирования этой экспедиции она привлекла 200 тыс. фунтов, выпустив облигации. Но прибыли эта спецоперация не принесла: налоги испанцев на живой товар были непомерно велики, да еще английская королева вдруг объявила, что и ее корона претендует на четверть всех прибылей, если таковые появятся. Кроме того, расплодились и конкуренты – официальная монополия компании на торговлю рабами нарушалась частными английскими судами, что подрывало рынок. Неудачи компании частично были связаны и с менеджерскими ошибками, как выразились бы сейчас. Плачевно завершилась и единственная торговая операция: груз шерсти почему-то доставили в Картахену, где для нее не было рынка, а не в Веракрус, где он был, и шерсть в итоге пришлось оставить на съедение крысам. На этом торговые операции компании (кроме поставок рабов) закончились – торговля оказалась отнюдь не золотым дном. В 1714–1716 годах она фактически была заморожена, в основном из-за новых ограничений, введенных испанцами. В 1717–1718 годах «Компания Южных морей» снарядила 45 кораблей с рабами в рамках своего контракта по работорговле. Всего в Америку было доставлено 13 тыс. рабов. Однако и эти операции прибыли не принесли, а в 1718-м, несмотря на окончательную победу Англии в войне, суда компании и ее зарубежные активы были арестованы Испанией. Таким образом, прогорела торговля и живым, и неживым товаром[18].
Но мир сделал свое дело – экономика страны в целом стала бурно развиваться. Богатство Англии тех времен происходило из двух основных источников – обширных земельных угодий, которые кормили население численностью немногим более 5 млн человек, и торговли с Азией и Африкой. И аристократию, и купцов охватил дух предпринимательства. Инвестиции шли в строительство, добычу угля и меди, инфраструктуру (водоснабжение), морской транспорт. Некоторые аристократы женили своих сыновей или выдавали замуж дочерей за богатых купцов, другие сколотили состояния на государственных должностях.
В 1714 году Роберт Харли, один из авторов идеи создания «Компании Южных морей», был снят со своего государственного поста. А в 1715-м ему пришлось уйти и с должности председателя совета директоров компании. Джон Блант обратил эти перемены к своей выгоде. Занять освободившуюся почетную должность он предложил самому принцу Уэльскому – сыну правящего короля Георга I. Тот легко согласился, ибо этот пост сулил немалые деньги, а расходы на образ жизни, достойный особ королевской крови, были тогда весьма высоки. В этом же году в честь принца Уэльского было начато строительство нового корабля под названием The Royal Prince («Королевский принц»).
Заключение мира в 1713 году способствовало буму на фондовом рынке. В начале 1717-го котировки акций достигли в среднем 120% номинала. Правительство пришло к мнению, что настало время избавиться от части высокопроцентного, но неликвидного долга, конвертировав его в низкопроцентный, но высоколиквидный долг. В том же году была проведена конвертация отдельных выпусков – лотерейных займов 1711–1712 годов и погашаемых аннуитетов выпуска 1705 года – в погашаемые 5%-ные аннуитеты. Этим занимался Банк Англии, который грамотно вел реестр, вносил в него всех новых собственников. Также стало можно продать любое количество бумаг, а не только весь пакет, как раньше. Это делало бумаги ликвидными, и их котировки быстро выросли по отношению к номиналу. Две эти конвертации – так называемого отзывного (floating, дословно – плавающего) долга, то есть долга, который государство могло в любой момент погасить при наличии средств, в акции «Компании Южных морей», в 1711 году и конвертация, проведенная Банком Англии в 1717 году, – существенно сократили государственные затраты по обслуживанию долга. Однако оставалась еще одна часть – так называемый неотзывный долг, который нельзя было погасить до истечения его срока. Нил полагает, что эту конвертацию, скорее всего, блокировали своими лоббистскими усилиями золотых дел мастера Англии, которые служили расчетными агентами по долгу и хорошо наживались на его неликвидности [Neal 1990, р. 94].
Между тем фондовый рынок рос, что создавало почву для конвертации оставшегося долга. Она была проведена в начале 1719 года – в акции «Компании Южных морей» был конвертирован лотерейный займ 1710 года[19]. В результате капитал компании превысил 12 млн фунтов. От этой сделки, так же как и от предыдущих, выиграли и правительство, добившееся снижения процентного бремени; и компания, акции которой выросли в цене из-за капитализации правительственных аннуитетных платежей; и держатели долгов, которые заработали на том, что на момент обмена акции компании торговались с премией около 14% к номиналу, а обменивались на долги – по номиналу[20]. В проигрыше остались золотых дел мастера, ведь объем их бизнеса уменьшился.
Вскоре король лично пожелал стать председателем совета директоров компании, а его сын, принц Уэльский, стал соответственно заместителем председателя. По всей видимости, король был столь великодушен по отношению к компании из-за общих трений с сыном. Он часто уезжал в континентальную Европу и боялся, что сын тем временем узурпирует власть, а семейные разногласия (например, принц пожелал сам выбрать крестных для своего сына, что в те времена считалось недопустимым) только подливали масла в огонь. Вторая причина податливости короля состояла в том, что сам он был по уши в долгах, поскольку тратил больше, чем выделял ему парламент, на сотни тысяч фунтов в год.
Как бы то ни было, о таком развитии событий Блант мог только мечтать. Председательство короля означало королевское одобрение предприятия и его благословение. Этим был подан сигнал: компании можно доверять. Король, по сути, являлся гарантом успеха дела. А предпосылок для успеха на самом деле почти не было. В конце 1718 года возобновилась война с Испанией. Все семь портов, куда могли заходить корабли «Компании Южных морей», были оккупированы испанцами. В результате The Royal Prince ждал своей первой экспедиции (в Веракрус) два года[21], но когда она все же была предпринята, корабль был атакован испанским флотом и на долгих шесть лет застрял в этом порту. А заложенный в 1718-м корабль The Royal George, названный так в честь короля Георга I, вообще не вышел в море из-за войны.
Между тем рост на фондовом рынке продолжался. К концу 1719 года котировки английских акций в среднем составляли от 130 до 140% номинала. Было задумано провести еще одну конвертацию долгов государства в акции компании, на этот раз широкомасштабную.
К этому времени долги правительства составляли астрономическую сумму: 3,4 млн фунтов государство было должно Банку Англии, 3,2 млн – «Ост-Индской компании», 11,8 млн фунтов было перевешено на «Компанию Южных морей» в ходе двух предыдущих конвертаций. Широкой публике государство было должно 31,5 млн фунтов, из которых 16,5 млн – отзываемые (по первому требованию) долги, а 15 млн – неотзываемые и долги с очень длинным сроком погашения (22 года). Одни процентные выплаты по долгу широкой публике превышали 1,5 млн фунтов. Блант предложил государству отдать эти долги его компании, да еще готов был приплатить за эту «привилегию». «Чем больше долг, тем выше прибыль», – говорил он. Это кажется безумием, но не все так просто. Идея Бланта состояла в том, чтобы выкупить долги по номиналу, но на этот раз конвертировать их в акции по цене выше номинала, «рисуя» таким образом прибыль компании. Например, если бы одна акция номиналом 100 фунтов выросла в цене до 300 фунтов, то он мог бы, продав одну акцию, погасить 300 фунтов долга, а две акции на сумму 600 фунтов оставить себе для последующей продажи и показать эти 600 фунтов как прибыль компании. Блант рассчитывал, что он сможет поднять цену до 300 фунтов.
