Андрей Буровский - Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси.

Грузы на волоках переносили на себе или перевозили на быках, на лошадях. Ладьи же перетаскивали, подкладывая под днище обрубки бревен, чтоб перекатывались. Десятки сильных мужчин вцеплялись в борта, наваливались и… Не один день адского труда требовался даже на самых маленьких волоках.

Много волоков было на Руси, и много современных городов в своих названия несут слово «волок». Самые известные из них — Волок Ламский, нынешний Волоколамск, Вышний Волочек и Вологда («Волок да волок…»).

На волоках вставали большие торговые города. Берестье, современный Брест, лежит на волоке из бассейна Западного Буга в бассейн Днепра.

Разнообразны пути, связывавшие разные области Руси, связавшие Русь со всем миром. Но был на Руси главный, самый важный из всех водный путь, ее становой хребет: знаменитый путь из варяг в греки, от берегов Балтики к Черному морю.

Путь этот описан в летописях очень подробно: «Путь из варяг в греки и из грек по Днепру, и верх Днепра до Ловоти, по Ловоти внити в Ильмень-озеро великое, из него же озера потечет Волхов и втечет в озеро великое Нево и того озера внидеть устье в море Варяжское, и по тому морю идти до Рима, а от Рима прити по тому же морю ко Царюгороду, а от Царьгорода прити в Понт море в неже втечет Днепр-река».

Два интереснейших обстоятельства: летописец очень хорошо знает, как надо плыть вокруг всей Европы.

И второе любопытное явление: летописец описывал путешествие с юга на север — как надо плыть от Киева. На практике же киевские купцы как-то не очень часто появлялись на Балтике. Гораздо чаще балтские, варяжские и русские купцы спускались по этому пути с севера на юг.

Летописец отмечает с предельной краткостью: «верх Днепра до Ловоти». Так все просто, понятно. А были между Днепром и Ловатью чуть ли не самые большие, самые длинные волоки в мире. Сворачивали в реку Хмость, приток Днепра. Двадцать два километра тащили ладьи и несли грузы до Каспли — притока Западной Двины. Проплыв по Каспле, выходили в Западную Двину. По этой реке можно было попасть прямо в Рижский залив. Но если плыть не «в балты», а «в варяги», то надо свернуть вверх по течению Западной Двины, и через 40 километров будет новый волок, чуть меньше старого, 18 километров — до реки Куньи, притока Ловати.

Как только ладья отразится в водах Куньи, все хорошо, — с этого места можно только плыть, волоки кончились. Так же все хорошо для плывущего с севера на юг, как только ладья заплясала на волнах Хмости, — худшее позади. Но волоки проходить было неимоверно тяжело; за лето старались перебраться через волоки, чтобы осенью доплыть до Киева. Но если не удавалось пройти волоки быстро или зима падала ранняя, — зимовали на волоках.

На путь из варяг в греки словно нанизаны крупные славянские города — Ладога, Новгород, Старая Русса, Смоленск, Любеч, Киев.

Наверное, это обилие городов на водных путях и волоках вызвали к жизни и славянское название Руси — Гардарики, Страна городов. Пусть в городах жил ничтожный процент населения, сами города лепились к речным системам, к крупным рекам. Пусть шаг в сторону от рек и городов, на малые речки — и не будет никаких городов, одна сельская и лесная Русь на сотни верст.

Но иноземец-то сталкивался именно с городами. В первую очередь с ожерельем прекрасных торговых городов, тянувшихся вдоль пути из варяг в греки, по другим речным системам и волокам. В других странах самые прекрасные города окружали жалкие деревни. На Руси деревни оставались скрытыми в притоках крупных рек, за приречными лесами — где-то там, в зудящем комарином мареве, неведомо где. Иноземец видел торговые города, как бы отделенными от села.

В эту городскую Русь из деревень везли все, чем богата и сельская Русь, и Русь непролазных лесов. Города представляли Русь в целом, и Русь оборачивалась для путешественника, купца, даже для наемника Страной городов.

В той части Европы, где сказывалось наследие античности, — в Италии, Британии, Франции, на крайнем западе Германии, кроме крестьян и дворян, жили совершенно особые люди — горожане. Они были лично свободны и состояли в списках свободных граждан своего города. Вне своего города гражданин был так же бесправен, как любой другой человек в феодальной Европе. Но в своем городе он обладал неотъемлемыми личными правами, и город защищал эти права, готовый выступить даже против могущественных феодалов, графов и герцогов. Гражданин выбирал свою власть — муниципалитет, платил налоги. Он имел право знать, как расходуются собранные муниципалитетом средства и какие решения принял муниципалитет.

Феодалы не особенно любили вольные города и старались не давать своим городам гражданских прав. А города изо всех сил старались освободиться из-под власти феодалов и стать вольными. XI–XII века стали временем, когда десятки городов Франции и запада Германии стали вольными городами. Но даже в городах, принадлежащих графам и герцогам, горожане были лично свободны.

Так вот: на Руси не было горожан. На Руси горожане не были особым сословием и не отличались так уж разительно от вольных сельских жителей. Крестьяне в основном были свободны — в той же мере, что и горожане. Горожане чаще были грамотны — сами занятия горожан, особенно торговля, требовали знания грамоты и умения считать. Горожане лучше знали окружающий мир, были подвижнее и активнее земледельцев. Но права и обязанности были одинаковыми у всех.

В этом отношении города Руси ничем не отличались от городов Германии и Скандинавии — по крайней мере, ничем не отличались в IX–XIV веках. Придет время, и в этих странах появятся горожане — такие же, как во Франции и в Италии (а на Руси горожане так и не появятся никогда). Но пока горожан нет нигде во всей Восточной Европе.

Гражданские права, самоуправление через муниципалитет, личная свобода, образ жизни — все это отделяло горожан Европы и от феодалов, и от крестьян. Забитый крепостной имел мало общего с гордым, самоуверенным горожанином. Городской ремесленник или купец и помыслить не мог о том, что город может возглавить сельскую округу, выражать ее интересы.

На Руси город мыслился как выразитель интересов земли. Если город — племенной центр, то он становился символом и воплощением племени. Если речь шла об ОТРП или торгово-ремесленном посаде — такой город был центром всей округи, которая к нему экономически тяготела.

Ученые давно заметили, что «города-государства» Древней Руси [44] очень напоминают античные города-государства — полисы. Действительно — античный полис делился на город и принадлежащую ему территорию — хору. Только в городе была площадь-агора, на которой собиралось народное собрание, именно в городе заседали все выборные органы самоуправления. В городе сходились граждане для решения общих дел, из города выступало ополчение. Но гражданин полиса вполне мог жить и не в самом городе.

В Аттике с ее главным городом Афины было от 30 до 40 тысяч граждан. Из них не меньше 8 или 10 тысяч жили не в самих Афинах, а в малых городах, вроде Марафона или Элевсина, или в деревнях, разбросанных по хоре, и занимались сельским хозяйством. Но при этом оставались гражданами — могли бывать на народном собрании, избираться в органы самоуправления, смотреть представления в театре, принимать участие в жизни полиса. Этому помогали и размеры полиса — ни один населенный пункт Аттики не был удален от Афин больше, чем на 30–35 километров. Даже по скверной сельской дороге — день пути.

Есть, конечно, и существенная разница — граждане Аттики объединялись общими правами. Граждане противостояли не только иноплеменникам, но и рабам, и свободным негражданам, которые жили в тех же Афинах или в той же хоре.

Жители русских земель объединялись местом жительства и традицией — то есть, уж простите, скорее общим бесправием, нежели общими правами. Но было и общее; главное общее в том, что город был центром земли. Как центр полиса!

Но были и общие права. Собираясь на вече, горожане не отказывали в участии и лично свободным жителям других сел и городков. Вече мыслилось не как орган управления только одним городом, — но всей землей. Муниципалитет Орлеана или Милана, даже столиц независимых итальянских княжеств — Вероны или Флоренции, никогда и не подумал бы объявить себя правительством всей округи. Вече Полоцка и Новгорода решало не только и не столько проблемы города, сколько проблемы всей Полоцкой земли и Новгородского княжества.

В свободных, управлявшихся сами собой городах Европы формировалась особая культура — отличная и от дворянской, и от крестьянской. На Руси город оставался местом жизни людей, которые по своему образу жизни, системе ценностей и поведению мало чем отличались от крестьян.

В спорах о сущности феодализма ученые порой затрагивали и эту проблему: возможен ли вообще феодализм вне аграрных отношений, сельскохозяйственной ренты и собственности на землю. А. Я. Гуревич — убежденный сторонник того, что феодальные отношения возможны при собственности решительно на что угодно. Он приводит пример того, как феодом стал… публичный дом в Париже.