Валерий Курносов - Путешествие за тайной ЦАРСКОЕ ЗОЛОТО
Выходит, что составители сводного акта в Казани через четыре дня забыли, сколько и чего отправили? Вопрос этот принципиальнейший. Потому что в данных об эвакуации от 18 августа (отмеченных в казанском акте № 11639 как данные за 19 августа) речь идет о 338 золотых слитках Русско-Азиатского банка. Но именно присутствие этих слитков (якобы НЕ ЭВАКУИРОВАННЫХ в 1918 году) в схроне под Казанью и дало основание французскому банку «Р. де Люберзак и К-о» в 1929 году настоять на проведении кладоискательской экспедиции!
На чем основаны подозрения в совершенной крупномасштабной афере, если согласно ведомости «О наличии и движении золота особой кладовой Казанского Отделения Государственного Банка» за август 1918 года, к 20 августу в «золотой кладовой» не осталось ничего? Какая разница, на каком пароходе что вывозилось? Колоссальная разница!
Согласно банковскому делу «Кассовые операции Народного Банка за 10/23 Августа 1918 года» золото было списано со счета Казанского отделения 23 августа. Спрашивается, за вычетом вывезенного Измайловым, куда, кроме Самары, отправились еще 23 010 ООО рублей золота из «золотой кладовой»? Смущает полное совпадение этой цифры с сомнительным казанским актом об отправке ценностей от 14 августа 1918 года (смотрите подробнее главу «Золотая афера»). Где же оно, оставшееся золото?
Автор подозревает, что именно для «потери» в дороге 23,01 млн царских рублей (17,8 тонн золота) и была затеяна профессиональная мистификация всей отчетности. Тогда куда делась эта невероятная золотая масса и кто ее прятал? Вернувшиеся в Казань большевики с 13 сентября 1918 года назначили в банк «Коллегию по ревизии и управлению Казанским Отделением Народного Банка». 16 сентября коллегия составила итоговый протокол по результатам своей работы. В документе, среди прочего, значилось:
«Список старших служащих, не явившихся на службу тринадцатого сентября, можно разделить на шесть пунктов:
…2. Назначенные в командировку по эвакуаиии золота в Самару:
Пом. касс. 3 разр. КА. Аришин
Пом. касс. З разр. А.И. Кесарев
Пом. бухг. 1 разр. А. В. Козлов Пом. бухг. 2разр. А.А. Павлов Канцел. служит. В.В. Кимбор.
…Список младших служащих Казанского Отд., не явившихся на службу:
1. Назначенные в командировку по эвакуации золота в Самару:
Т. Жданкин счетчик С. Братчиков Л. Оринин М. Новиков Г. Андронов сторож Я. Свирский караульный Г. Сипайло С. Иванов
A. Храмов
B. Юрель А. Чечулин А. Архипов».
В эти списки ошибочно зачислен Павлов, который 25 августа получил поручение сопровождать шестой пароход из Казани — с серебром и ценностями Курского отделения и Самарского военревкома. Фактически же, судя по полученным командировочным средствам, Павлов выехал в Самару 26 августа.
Также есть ясность и в отношении счетчика банка С. Братчикова. По свидетельству счетчика банка Соколовского, Братчиков еще 19 августа уехал с ним в Самару сопровождать пятый пароход с золотом.
Однако какие транспорты с золотом сопровождали еще целых ПЯТНАДЦАТЬ сотрудников банка? Все остальные фамилии в актах об отправке или доставке золота или каких-либо других ценностей на пароходах не значились. Как не названы они и во время допросов экспедиторов банка, сопровождавших пароходы с золотом. И чьи показания выше уже цитировались. Так на чем же увозили золото эти служащие и когда?
В архивах сохранилась рабочая смета по учету трудозатрат, подлежащих оплате при работе на эвакуации ценностей Казанского отделения Народного банка 23–24 августа 1918 года, с подробным списком сотрудников банка. В главе 14 нашего расследования эта смета полностью приводится. Интересно, что напротив фамилий А.И. Кесарева, А.В. Козлова и В.В. Кимбора данных об оплате нет, а все младшие служащие (из документа от 16 сентября) вообще не включены в список. А это значит, что указанные лица повезли золото до 23 августа.
Правда, в списке присутствует «К.А. АришинА». Если последняя буква появилась в результате описки, то это значит, что Аришин сопровождал отдельный транспорт после 24 августа.
Путаница в актах, отсутствие окончательных данных о приемке в Самаре слитков частных банков (всех или части), давали основания истцам выступить с претензиями в суде Нью-Йорка в 1929 году и требовать доказательств от Госбанка СССР того, что эти слитки не находятся зарытыми в схроне под Казанью…Изучив документы этой главы, можно заключить, что истцы имели основания настаивать на поиске следов своих слитков.
Вывоз золота возможен был только утром 21 августа
Вывоз ценностей хранилища Казанского отделения Народного (государственного) банка продолжился и далее.
21 августа 1918 года Петр Марьин получает очередную телеграмму с волжской пристани Казани: «Ваше распоряжение предоставлена у самолетской пристани баржа для беспрерывной погрузки ценностей благоволите распоряжением погрузке. Начальник Казанского водного района капитан I ранга Ковалевский».
В банковских архивах сохранились еще два акта об отправке ценностей из Казани. Вероятно, их тоже вывезли Волгой, хотя прямого документального подтверждения тому автор не обнаружил. Итак, первый документ гласил:
«25 августа 1918 года составлен настоящий акт в том, что, согласно распоряжения Товарища Управляющего Военным Ведомством, из Казанского Отделения Государственного Банка отправлены в сопровождении помощника контролера Минского Отделения И. П. Кононовича, помощника кассира II-го раз. того же Отделения В. И. Родневича, помощника бухгалтера II разр. Казанского Отделения А.А. Павлова, счетчиков: Казанского Отделения М. Новикова и Минского Отделения Камлюк следующие ценности:
1) банкового серебра 7мешков двойных и один ординарный на общую сумму 15.000 руб., разменного серебра 700 мешков двойных и один ординарный на сумму 1.401.000 руб.
2) разменного серебра 880ящ. по 2.000р. в каждом на сумму 1.760.000р. и 2625мешков по 2.000р. в каждом на сумму — 5.250.000р. [1]
3) семь посылок с ценными вещами, эвакуированные из Курского Отделения на сумму 270.000 руб., числящихся на переходящих ценностях Отделения в этой сумме, и один сундук Самарского Губернского революционного Комитета Советов, опечатанный печатью Казанского председателя Совета с неизвестным вложением, числящийся на счете переходящих ценностей в 1 рубль.
4) 75мешков серебра, эвакуированного из Козловского Отделения банкового на 5.000р. и разменного на 145.000 руб.
Серебра, эвакуированного из Орловского Отделения — 6 мешков банкового на 12.000р. и 59 мешков разменного на 118.000 руб.».
Судя по полученным Павловым командировочным, баржа отправилась в Самару 26 августа. И ниже — текст документа об отправке следующего транспорта:
«27 августа 1918 года Казанским Отделением Государственного Банка составлен настоящий акт в том, что сего числа выдано из кладовой Казанского Отделения для отправки в Самарскую Контору Государственного Банка Помощнику Директора Московской Конторы Банка П.Н. Антушеву и Контролеру Iразряда той же Конторы НД. Крестовникову семнадцать (17) почтовых посылок с ценностями Петроградского Монетного Двора на четыреста восемьдесят шесть тысяч пятьсот девяносто восемь (486.598)руб.».
После отправки седьмого транспорта по радио из Казани было распространено следующее заявление: «Казань. Всем! Всем! Всем! Всем радиостанциям. Доношу, что в настоящий момент отправка золотого запаса, принадлежащего России, закончилась. Мною из Казани отправлено:
1) весь золотой запас в нарицательную стоимость 657мил — лионов рублей, а по теперешней стоимости — шесть с половиной миллиардов рублей;
2) сто миллионов рублей кредитными знаками;
на огромную сумму всяких иных ценностей;
3) запасы платины, золота и серебра.
Счастлив донести, что теперь все это народное достояние из рук грабителей и предателей — большевистской партии Ленина — целиком перешло в руки Учредительного собрания, и Россия может быть спокойна за целостность ее богатства.
Военный комендант Казани Владимир Лебедев, 13 часов 45минут 28 августа 1918 года».
Как увидит ниже читатель, эта демонстративная радиограмма Лебедева была призвана ослабить натиск войск Троцкого на Казань. Не более того.
В сентябре 1918 года в банке будет работать специально созданная коллегия ревизоров, одним из которых станет комиссар Сергей Измайлов. В своем совершенно секретном докладе на имя «Временного Революционного Гражданского Комитета г. Казани» Измайлов, подтверждая радиограмму Лебедева, напишет, что ревизорами «…было установлено, что означенная эвакуация была произведена семью транспортами начиная с 8-го по 27-ое августа».
