Андрей Буровский - Вся правда о Русских: два народа

Сбылась мечта российского дворянства: оно стало свободно настолько, насколько может быть свободно привилегированное сословие в феодальной стране.

И как нетрудно догадаться, в Манифесте не было сказано ни слова о крепостном праве и о праве дворян на свои имения-вотчины. Эти права как были, так и остались незыблемы.

В феврале 1762 года дворянство получает все права, все привилегии, не поступаясь абсолютно ничем. Так завершается процесс, шедший всю эпоху Дворцовых переворотов, от смерти Петра в 1725 году до воцарения Екатерины II в 1762 году. В 1785 году Екатерина II в своей «Грамоте на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» («Жалованной грамоте дворянству»), подтверждает все, данное Манифестом 1762 года: свобода от обязательной службы, избавление от подушной подати, телесного наказания, от постоя войск. Судить дворянина мог только дворянский суд, а его имение за любые преступления не могло быть конфисковано. Только дворяне могли владеть землей и крепостными, они же владели недрами в своих поместьях, имели право разрабатывать недра, заводить заводы и торговать.

Дворяне получали право на самоуправление; в губерниях и уездах дворянские собрания созывались каждые три года, избирая уездных и губернских предводителей дворянства, судебных заседателей и капитан-исправников, возглавлявших уездную администрацию.

Правительство Екатерины II собиралось, вообще-то, дать жалованную грамоту и городам, и крестьянству, но в конце концов дало ее только горожанам. Крестьян было попросту нечем «жаловать» — дворянство получило фактически все ресурсы государства в свое, и только свое, пользование…

Всего за тридцать семь лет, прошедших со смерти Петра, дворянство приобрело несколько без преувеличения исключительных выгод, которые сформировали совсем другое, неожиданное и не предвиденное Петром положение этого сословия.

1. Потомственное дворянство сложилось как особый класс, отделенный от остальных служилых людей, и даже от службы вообще. Дворяне имеют привилегии независимо от того, служат они или нет.

2. Дворянство получает ряд гражданских прав, которых нет ни у каких других групп населения Российской империи.

3. Дворяне получают право свободно распоряжаться своими земельными владениями, и тоже независимо от того, служат они или нет.

4. Кроме того, дворяне получают:

— право продавать крестьян без земли, то есть фактическое превращение их в рабов дворянства;

— расширение судебной и полицейской власти над крепостными, почти равной власти государства, вплоть до права ссылать и отправлять их на каторгу;

— получение дешевого государственного кредита, который держит на плаву помещичьи владения независимо от их реальной доходности.

Дворянству даются огромные и все большие привилегии; все больше прав не служить, продолжая владеть имуществом, данным именно за службу; все больше власти над крепостным крестьянством. Всего за тридцать лет произошло раскрепощение дворянства: превращение его из самого забитого и бесправного сословия в самое сильное и привилегированное.

К 1780 годам выросло первое не поротое поколение. Характерна история одного из Плещеевых… Парень учился в Кадетском корпусе, в Петербурге, и не привык держать язык за зубами. Несколько раз он нехорошо отзывался о царице Екатерине и ее любовниках… Парня вызвали к знаменитому Шешковскому, главе тайного сыска. Все бы и обошлось, Плещеев, скорее всего, отделался бы «отеческим внушением», но и тут язык его подвел: он нахамил Шешковскому, презрительно отозвался о его кнутобойных занятиях. Ну, и был жестоко выпорот.

Придя в казарму корпуса, парень лег лицом к стене и только глухо стонал: явно не столько от боли, сколько от лютого унижения. Товарищи поступили правильно: влили в Плещеева столько водки, что она только из ушей не вытекала, и послали за его любимой девушкой, Машенькой.

Машенька была дворянкой — но незаконнорожденной. Она училась в Епархиальном училище, для дочек священников и мещан, и у нее явно был совсем другой жизненный опыт, чем у не поротого и от того слишком впечатлительного Плещеева. То есть парню она, судя по всему, сочувствовала, помочь ему хотела, но был в ее поведении и оттенок откровенного непонимания. Что?! Здоровенный парень из-за такого пустяка еще на себя руки накладывает?!

Подхватив юбки, Машенька вихрем понеслась разбираться с любимым мальчиком. По отзывам свидетелей, с ее появлением в казарме Кадетского корпуса сделалось исключительно шумно.

— В окно выкинусь! Стеклом зарежусь! — орал пьяный Плещеев, очень жалея себя.

— Кидайся, если дурак! — орала Машенька.

Слушатели тоже хохотали и орали, веселью товарищей не было никакого предела.

Плещеев из окна не выкинулся, и правильно сделал. С Шешковским он счеты не свел — что уже куда хуже. На Машеньке он женился, и от них пошли полчища новых Плещеевых — что самое лучшее в этой истории.

Что характерно — первое не поротое поколение дворян стало и первым образованным поколением. Петр мог сколько угодно строжиться, требуя от дворян хотя бы элементарной грамотности. Одно время он даже запретил венчать неграмотных жениха и невесту. Ну, и многого ли добился? В 1780 году в Пензенской губернии были неграмотны 20 % дворян и почти 50 % дворянок — в основном старшее поколение. К поколению их детей принадлежал и незабвенный Митрофанушка — герой пьесы Фонвизина [14]. Болван Митрофанушка с его вошедшим в анналы «не хочу учиться, хочу жениться» — персонаж откровенно комедийный. По времени создания пьесы (1782) Митрофанушка — примерный современник Плещеева.

Последнее поротое и полуграмотное поколение дворян дожило до начала XIX века и покинуло сей мир в силу естественных причин: вымерло от старости.

Дети и внуки этих людей уже были по крайней мере грамотны, а многие и образованны. Можно сколько угодно смеяться над людьми, знавшими французский язык лучше русского, но это ведь тоже дворяне первого не поротого поколения.

Знание европейских языков русскому европейцу требовалось для многого — но едва ли не в первую очередь из соображений идеологии: какой же ты европеец без французского и немецкого! Но еще в эпоху Елизаветы, в 1740–1750 годы, иностранцы жаловались на «ужасный французский, который бьет как палкой по уху». Действительно, все эти «фрыштыки на пятьдесят кувертов», «заняться амуром», «делать плезир», «сотворение мемории», «творить баталию» и так далее показывают как раз чудовищно плохое знание языков.

«Смешенье языков, французского с нижегородским» — это из «Горя от ума» А. С. Грибоедова. Тогда же М. Ю. Лермонтов напишет свое:

И предков скушны нам роскошные забавы,Их добросовестный, ребяческий разврат[15. С. 32].

Как видно, для поэта 1840-х годов деды — как бы немного наивные, забавные в этой наивности полудети. Так же точно, как и в юношеском «Упыре» А. К. Толстого, предки времен войн с турками и Рымникского сражения — забавны. Бабушка главной героини, сожалеющая о старых временах и изменениях мод, помимо всего прочего, персонаж еще и откровенно комедийный [16. С. 7–69].

В те же 1840 годы несколько хулиганящих юнцов — будущий поэт и писатель А. К. Толстой, братья В. М. и A. M. Жемчужниковы — создали Козьму Пруткова. От имени этого вымышленного поэта они написали множество сатирических произведений, в том числе и «Гисторические материалы Федора Кузьмича Пруткова (деда)» [17. С. 137–146]. В них они веселились как раз по поводу этих «кувертов» и «баталий». Интонация — какая и подобает внукам, резвящимся над «дедушкой из деревни».

Что делать! Для второго и третьего не поротых и образованных поколений деды, жившие в эпоху «Капитанской дочки», были уже такими патриархальными, милыми и наивными дедушками и бабушками из деревни. В том числе и потому, что второе-третье поколения говорили правильно и по-русски (без «оные на малой бумажке русскими литерами исписавши»), и по-французски.

Петр I взошел на престол страны, где жило примерно 11 миллионов человек. «Примерно» — потому что точно никто не считал, не было переписей.

Когда Екатерина II вступала на престол, население Империи составляло примерно 20 миллионов человек. К концу ее царствования… впрочем, тут возникают серьезные противоречия. Н. Я. Эйдельман называет «около сорока миллионов», но в другом месте начинает говорить о «33 с небольшим». С. Г. Пушкарев называет цифру 34 миллиона. В. О. Ключевский ведет речь о 36 миллионах. Дело в том, что и тогда империя не вела переписей всего населения.

Регулярные переписи проводились в США с 1790 года, в Швеции — с 1800-го; в Британии — с 1801-го, в Норвегии — с 1815-го, во Франции — с 1831-го. Но в Российской империи первая (и последняя) перепись состоялась в 1897 году.