Олег Черенин - Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942
В результате механического объединения СД и полиции безопасности в рамках РСХА выяснилось, что «подогнать» новую структуру под стандарты законодательства Рейха невозможно и, соответственно, невозможно даже объявить о создании нового управления. Этим и объясняется тот факт, что на обращение информации об РСХА в других партийных и государственных институтах был наложен строгий запрет — кроме внутриведомственной переписки никто не имел права ссылаться на РСХА как на общегерманскую структуру. Гейдрих не мог даже именоваться «начальником управления», а свои обязанности исполнял под «фиговым листком» официальной титулатуры «шефа полиции безопасности и СД»[84].
Со второй половины 1930-х годов региональные филиалы гестапо опутали Германию гигантской паутиной. Не было ни одного крупного или среднего города, где бы отсутствовал аппарат тайной государственной полиции. По своему положению все региональные органы гестапо делились на так называемые Главные отделы гестапо (Staatspolizeileitstellen), «Отделы гестапо» (Staatspolizeistellen) и комиссариаты гестапо и пограничной полиции (Stapo-Grenzpolizei-Kommissariate)[85].
Практическое руководство местными установлениями гестапо осуществлялось из созданного в штате общеимперской тайной государственной полиции отдела 1D во главе с правительственным советником Клопфером.
Такое деление отражало значимость тех или иных районов Германии с точки зрения интересов обеспечения безопасности государства, разумеется, в нацистском толковании этого понятия. Соответственно, в Кёнигсберге в 1934 году на базе отдела А1 (политического) местного полицайпрезидиума был создан Главный отдел гестапо «Кёнигсберг» как ведущий полицейский и контрразведывательный орган на востоке Германии. Расположен он был в здании полицайпрезидиума по улице Генерал-Литцманнштрассе, 3–7 (Советский проспект, 3–5 в Калининграде). С 1946 года в нем располагается Управление МГБ — КГБ — ФСБ России по Калининградской области.
Здание было построено в стиле голландского ренессанса в 1912 году на земельном участке, принадлежащем одному из акционерных обществ. По взаимной договоренности между властями города и владельцем фирмы, обществу взамен участка было передано старое здание полицайпрезидиума по Юнкерштрассе, 8, которое из-за своих малых размеров не могло вмещать разрастающийся штат полицейских чиновников. Переселение было завершено 1 октября 1914 года, и на долгие годы здание стало служить штаб-квартирой полицейского аппарата Восточной Пруссии[86].
В рамках реорганизации Главного отдела в Кёнигсберге, сопровождавшейся значительным ростом числа сотрудников органа, один из крупных отделов был переселен в здание по адресу: Штайндамм, 176/а (район пересечения Ленинского проспекта и улицы Театральной в Калининграде)[87].
В зону ответственности Главного отдела «Кёнигсберг» входила вся провинция Восточная Пруссия с правительственными округами Кёнигсберг и Алленштайн. В его непосредственном оперативном подчинении находились отделы гестапо в Цихенау, Тильзите, Эльбинге, а также «внешние команды» (ауссендинстштелее) в Алленштайне, Браунсберге, Летцене, Нейденбурге, Ортельсбурге, Пиллау, Геленбурге, Йоханнесбурге.
Кроме указанных органов на Главный отдел замыкались отделы пограничной полиции в Девау (аэропорт Кёнигсберга), Эйдкунене (автомобильно-железнодорожный), Пиллау (морской). Низовой аппарат Главного отдела состоял также из внешних постов гестапо (ауссенпост) в Гумбинене, Инстербурге, Гердауне, Хайлигенбайле, Лабиау, Велау, Мемеле (с 1939 года).
Последние, состоящие из 2–4 сотрудников, самостоятельного значения не имели[88].
Структурно Главный отдел гестапо «Кёнигсберг» на 1938 год состоял из четырех номерных отделов, в свою очередь, делившихся по направлениям деятельности на функциональные рефераты. Причем нумерация отделов и рефератов не всегда совпадала с аналогичными подразделениями центрального аппарата (см. приложение 2).
О системе комплектования территориальных органов гестапо свидетельствует один из документов Главного отдела в Кёнигсберге, в котором речь идет о переводе четырех служащих охранной полиции (Попротка Пауль, Радтке Эвальд, Баран Франц, Еше Пауль) в распоряжение начальника отдела. Причем перевод был санкционирован непосредственно Гиммлером по представлению Главного отдела в Кёнигсберге[89].
Обязанности начальника Главного отдела гестапо в Кёнигсберге исполняли: Вальтер Гуппенкотен (1939 г.), Константин Канарис (1941–1944), Йоахим Фрейтаг (1944)[90]. Для координации деятельности служб, входивших в состав полиции безопасности и СД, были созданы посты инспекторов, которые, как правило, замещались начальниками главных отделов гестапо.
К сфере компетенции реферата II/D Кёнигсбергского гестапо, в числе других пенитенциарных учреждений, относилась примыкавшая к зданию полицайпрезидиума внутренняя тюрьма. В камерах содержалось несколько сотен человек, в отношении которых проводились следственные действия. По мере окончания расследования их «противоправной деятельности» часть осужденных подвергалась смертной казни, производимой либо путем расстрела (военнослужащие), либо путем отсечения головы при помощи специального механизма «Фальбайль» (Fallbeil — гильотина). Якобы после войны нож этого устройства был направлен в музей криминалистики в Минск, где находится на хранении до сих пор.
Ряд свидетельств сохранил описание процедуры казни приговоренных к смерти в центральной берлинской тюрьме Плетцензее, которая, думается, мало чем отличалась от аналогичных процедур в других городах Германии, включая Кёнигсберг.
Так, в послевоенных воспоминаниях бывший тюремный священник Геральд Пельхау писал: «Иногда палач и его помощники также появлялись в камерах смертников: они заглядывали приговоренным в рот, чтобы потом выломать золотые зубы. Осужденного, закованного в наручники, с обнаженным торсом вели в барак. После прочтения приговора в присутствии свидетелей прокурор, повернувшись к палачу, произносил сакраментальную фразу: „Палач, приступайте к выполнению своих обязанностей“.
…Осужденному следовало встать рядом с вертикально стоящей доской с выдолбленной на уровне головы впадиной. В ту же секунду помощники палача опрокидывали его вместе с доской, которая была прикреплена на шарнирах и сразу же поворачивалась на девяносто градусов. Таким образом, осужденный моментально оказывался в таком положении, когда его голова попадала под нож гильотины. „Искусство“ помощников палача заключалось в том, чтобы заранее определить рост жертвы. Палач нажимал на кнопку. Нож со свистом опускался, голова осужденного падала в подставленную корзину. И палач с такой же торопливостью задергивал черный занавес, страшная картина исчезала. И опять от скрежещущего звука мороз продирал по коже. Став по стойке „смирно“, палач выкрикивал: „Господин прокурор, приговор приведен в исполнение!“»…
Другой свидетель экзекуций дополнил описание казни несколькими анатомическими подробностями:«…Поскольку приговоренных на эшафоте не привязывали, тело их в мгновения смерти бились в конвульсиях. Торс поднимался. Ноги сводила судорога, с них падали деревянные сандалии, из разрубленного горла кровь высокой дугой поднималась вверх и текла в специальный сток…»[91]
В целях придания процедуре казни большей «торжественности» организаторы заранее рассылали специальные пригласительные билеты в различные государственные и партийные учреждения. Так, в пригласительных билетах содержались упоминания о том, что «на месте казни партийное приветствие не отдается».
В обязательном порядке во время приведения смертных приговоров в исполнение присутствовали: член Верховного аппеляционного суда, прокурор, священник, чиновник Министерства юстиции, тюремный врач. Казненных помещали по двое в один деревянный ящик, дно которого было усыпано деревянными опилками. Цинизм и бесчеловечность германского «правосудия» дополнительно подчеркивались тем, что родственники казненных должны были оплатить затраты за совершение казни, включая оплату гробов, услуги врачей и т. д.[92].
В подчинении начальника первого отдела гестапо находилась специализированная автомобильная служба, призванная обеспечивать сотрудников Главного отдела гестапо и Службы безопасности автотранспортом. Долгое время гараж службы располагался по улице СА-штрассе (ул. Фрунзе в Калининграде) недалеко от Королевских ворот, но после начала бомбардировок города в 1944 году оставшиеся автомобили были перемещены в гараж по Хоймаркт (ул. Барнаульская), реквизированный к тому времени для нужд специальных органов[93].
