Борис Бродский - Вслед за героями книг
Когда д’Артаньян приехал в Париж, столица Франции как будто сохраняла ещё свой средневековый облик. Над высокой крепостной стеной высились громады башен, а между ними вонзались в небесную синь острые иглы церковных шпилей. Но многие старые башни были уже полуразрушены, и со всех сторон их обступили черепичные крыши домов.
Большая часть города уже вышла за кольцо крепостных стен, обветшавших и частью развалившихся. Старые крепостные рвы также оказались посреди разросшегося города. Теперь они служили местом, куда мясники, кожевенники, красильщики спускали отбросы.
Узкие и кривые парижские улицы сохраняли названия средневековых цехов. Была улица Штукатуров, улица Ткачей, улица Стекольщиков. ..
Д’Артаньян нашёл себе квартиру в доме галантерейщика Бонасье на улице со странным названием- улица Могильщиков.
В средние века кладбища устраивались в самом центре города. Поэтому невдалеке от дворца короля жили могильщики и кладбищенские служки.
Когда город разросся, городские кладбища переместились к окраинам. Но улица Могильщиков сохранила старое название, хотя здесь уже жили новые обитатели – ремесленники и торговцы, такие, как Бонасье.
Как и большинство парижских улиц XVII века, эта улица была страшно шумной. Кричали бесчисленные разносчики зелени и торговцы рыбой, ссорились кучера карет, которые никак не могли разъехаться на узких мостовых, чертыхались прохожие, облитые из окна помоями, горланили песни и разыгрывали сцены бродячие фокусники. Многие ремесленники, как и в средние века, работали прямо на улице, и стук их инструментов сливался с общим гулом.
Погода в день приезда д’Артаньяна
Д’Артаньян решил не искушать насмешливых парижан необычной мастью своего оранжевого коня. Продав его у ворот города, он вступил в Париж пешком, неся под мышкой свой узелок. Д’Артаньян бродил по улицам до тех пор, пока ему не удалось снять комнату, соответствующую его скудным средствам.
Можно предположить, что погода в этот день была солнечная. В ненастные дни блуждать по Парижу в поисках квартиры было рискованно. В дождь зловонные потоки грязи с силой горных ручьёв устремлялись по улицам, сбивая с ног прохожих.
Тротуаров улицы не имели. Прямо посреди дороги проходила сточная канава. В глинистой почве она легко размывалась, и огромные лужи украшали улицу в самые сухие дни. В дождь эти лужи превращались в такие болота, что в них мог завязнуть даже всадник.
Убирать улицы никому не приходило в голову. Первая генеральная уборка улиц в 1668 году, через сорок три года после приезда д’Артаньяна в столицу Франции, произвела такое впечатление, что в её честь поэты слагали стихи, а Академия художеств выбила бронзовую медаль.
Сколько этажей было в доме господина Бонасье
Когда сыщики, спрятавшиеся в доме, напали на камеристку королевы, госпожу Бонасье, на помощь молодой женщине бросился д Артаньян. Ему пришлось выпрыгнуть на улицу из окна своей спальни.
Поскольку комната д Артаньяна находилась как раз над комнатой хозяина дома, можно думать, что этот дом состоял по меньшей мере из двух этажей.
Но д Артаньян жил вовсе не на втором этаже. Дом господина Бонасье был одноэтажным. Д’Артаньян снимал в этом доме мансарду, проще говоря, чердак.
Чердаки под остроконечными кровлями с давних пор использовались во Франции под жильё. Называли эти чердаки мансардами по имени современника д’Артаньяна архитектора Мансара, который широко применял их в своих постройках.
В мансардах обычно селился бедный люд: ремесленники, приказчики, студенты, слуги богатых вельмож. Мансарду не отапливали. Зимой здесь царила стужа, а в летние дни было невыносимо жарко от раскалённой черепицы.
Когда д’Артаньян затеял драку с сыщиками, пытавшимися арестовать г-жу Бонасье, «шум падающей мебели, – пишет Дюма, – всполошил соседей и был слышен чуть ли не по всей улице».
Какая же мебель могла падать с таким грохотом? Во времена трёх мушкетёров мебель была настолько массивна, что даже в драке опрокинуть её было не так-то просто.
Вдоль стен стояли низкие резные лари из орехового дерева. Они были такие тяжёлые, что их было трудно сдвинуть с места, не то что опрокинуть. В ларях хранили одежду и всякую рухлядь.
Был у Бонасье и шкаф, в котором он прятал деньги, полученные от кардинала. Шкаф состоял из множества отделений. Он не предназначался для одежды и был настолько массивен, что не мог опрокинуться и при самой яростной драке.
Ещё труднее было опрокинуть кровать, огромное сооружение, возвышающееся посреди комнаты на большом плоском ящике, похожем на помост. Точёные колонки по углам доходили чуть не до потолка. Они поддерживали балдахин и занавески, задёргивающиеся со всех четырёх сторон. Кровать была своеобразной комнатой в комнате. В плохо отапливаемых помещениях она отчасти спасала от холода.
На кровати не только спали. Не вставая с неё, принимали гостей, а министры – даже послов. Посетителей обычно усаживали на край кровати, в соответствии с их рангом: чем важнее посетитель, тем ближе к изголовью.
Опрокинуть в драке можно было только стулья. Их делали из дуба, ореха или из другой твёрдой и тяжёлой древесины и покрывали затейливой резьбой. Эти стулья были настолько прочны, что могли служить столетиями.
Костюм мушкетёра
По моде XVII века, на голове д’Артаньяна красовалась широкополая фетровая шляпа с пучком пышных перьев. Отважный мушкетёр носил её не только на улице, но не снимал и в помещении, а часто не расставался с нею даже за столом. Шляпу д’Артаньян надвигал на ухо, на лоб или заламывал на затылок. – Это зависело от того, хотел ли он придать своей внешности выражение гнева, добродушия или удали.
Волосы из-под шляпы ниспадали до самых плеч, но это вовсе не значило, что герой романа обладал пышной шевелюрой. Незадолго до приезда д’Артаньяна в Париж, облысевший король Людовик XIII начал носить парик. Мода на парики быстро распространилась среди придворных.
На д’Артаньяне был камзол. Его застёгивали только на груди, а длинные расширяющиеся книзу полы топорщились на бёдрах. Из- под камзола выпускали наружу большой кружевной воротник и кружевные манжеты.
Короткие, украшенные множеством бантиков штаны, заканчивались подвязками для длинных чулок. Подвязки были особой гордостью кавалера, они делались из кружев и бахромой свисали ниже колен. Для того чтобы подвязки были видны, широченные голенища сапог имели огромные раструбы.
«Господин д’Артаньян состоит в гвардейской роте господина Дезэссара, а этот господин – мушкетёр из роты господина де Тревиля. Поглядите на его одежду, господин комиссар, поглядите на одежду!» – восклицает в романе господин Бонасье.
Вы можете подумать, что одежда мушкетёра отличалась от формы гвардейца. Ничего подобного.
В первой половине XVII века военный формы ещё не существовало, и даже солдаты враждующих армий не всегда отличали своих по одежде.
Лишь в конце XVII века, в период, описанный в романе «10 лет спустя», мушкетёры различных рот начали носить камзолы разного цвета-красные, серые, голубые. До этого мушкетёра можно было отличить лишь по маленькой букве «Л» («Людовик – король Франции»), вышитой на одежде.
В романе мушкетёры короля соперничают с гвардейцами кардинала Ришелье. Обычно на рисунках гвардейцев изображают с крестами на плащах, но и этот знак был введён гораздо позже, когда Ришелье уже давно не было в живых.
Оружие мушкетёра
Мушкетёр – солдат, вооружённый мушкетом. Мушкет, предок ружья, был так тяжёл, что для выстрела приходилось ставить его на специальную подставку – сошку. При стрельбе мушкет ударял в плечо с такой силой, что мушкетёрам приходилось подкладывать под приклад кожаную подушечку. На кожаной перевязи у мушкетёра раскачивались подвешенные на шнурах кожаные трубки патронов. При ходьбе патроны ударялись друг о друга, и приближение отряда мушкетёров было слышно за версту.
Чтобы выстрелить, нужно было насыпать на особую полочку мушкета порох и поджечь его фитилём. В XVII веке мушкет был усовершенствован. К нему приделали колёсико, выбивающее искру, как в зажигалке.
Мушкетёры носили шпаги с гранёными клинками. Эти шпаги считались не боевым оружием, а обязательной принадлежностью дворянского костюма. Дворянин пользовался шпагой на дуэлях и защищался от многочисленных в те времена разбойников и наёмных убийц.
Во времена д Артаньяна фехтовали, стоя друг к другу грудью, а не повернувшись боком к противнику, как стали делать впоследствии. Шпагу держали в правой руке, а в левой дагу – широкий кинжал, которым отбивали удары.
