Н. Копылов - Полководцы Первой мировой войны

Зимой 1915–1916 г. В. И. Гурко активно занялся совершенствованием оборонительных позиций и боевой подготовкой войск 5-й армии. Отсутствие необходимых резервов вынудило его отложить проведение активных операций. Василий Иосифович занялся вопросами обобщения боевого опыта и выработки необходимых тактических рекомендаций.

Армии под командованием Гурко довелось участвовать в одной из неудачных наступательных операций по прорыву эшелонированной обороны противника. Речь идет о Нарочской операции Северного и Западного фронтов 5-17 марта 1916 г. Главной задачей русских войск было облегчить положение французов, истекавших кровью у Вердена. 5-я армия наносила вспомогательный удар, атакуя силами трех армейских корпусов от Якобштадта на Поневеж 8-12 марта.

Наступление проводилось в тяжелых погодных условиях при наличии глубоко-эшелонированной обороны противника. В. И. Гурко писал: «…эти бои с ясностью продемонстрировали… что наступление, предпринятое в условиях траншейной войны в периоды морозов или зимней оттепели, в нашем климате ставит атакующие войска в крайне невыгодное, сравнительно с обороняющимся противником, положение. Кроме того, из личных наблюдений за действиями войск и их начальников я сделал вывод, что подготовка наших частей и штабов совершенно недостаточна для ведения наступательных действий в условиях позиционной войны».

Генерал отмечал пагубные обстоятельства, сказавшиеся на проведении операции, — отсутствие внезапности, слабость артиллерии (особенно тяжелой) и неудобная для пехотной атаки местность.

К концу мая в состав 5-й армии генерала от кавалерии Гурко входили 4 корпуса. Войска Василия Иосифовича готовились к летней кампании. Особое внимание командарм уделял артиллерийской и авиационной подготовке предстоящего наступления.

С 14 августа 1916 г. В. И. Гурко был назначен командующим войсками Особой армии Западного фронта. К этому времени наступление 1916 года уже выдыхалось. С 19 по 22 сентября Особая и 8-я армия провели безрезультатное 5-е Ковельское сражение. Уже 20 сентября в Особой армии почувствовался недостаток тяжелых снарядов, и Гурко заявлял, что при их отсутствии 22 сентября он будет вынужден операцию приостановить.

В дальнейшем управление 8-й армии было переброшено в Лесистые Карпаты, а ее войска вошли в состав армии Гурко, численность которой достигла 12 армейских и 2 кавалерийских корпусов! Прекращать активные операции было опасно — подходившие для парирования русского наступления германские резервы сосредотачивались в значительной мере в полосе Особой армии (в сентябре ей противостояли 23 австро-германских дивизии на 150-километровом участке!). Важной задачей было их перемолоть, снизить способность к активным действиям. И главная цель операции была достигнута — германцам не удалось снять с фронта Особой армии ни одной дивизии. Более того, им пришлось усилить этот участок свежими частями.

Военный историк А. А. Керсновский совершенно справедливо считал генерала Гурко лучшим из командующих армиями в кампании 1916 года: «Из командовавших армиями на первое место следует поставить генерала Гурко. К сожалению, он явился на Волынь слишком поздно. Волевой, энергичный и умный начальник, он много требовал от войск и командиров, но много и давал им взамен. Его приказы и наставления — краткие, ясные, проникнутые наступательным духом, ставили войска в наилучшее положение при сложившейся исключительно тяжелой и невыгодной для наступления обстановке. Возглавь Гурко Луцкий прорыв, трудно сказать, где остановились бы победоносные полки 8-й армии, и остановились бы они вообще».

«Ужасы войны. Дошли! Атака русской пехоты на германские окопы» П. П. Корягин. 1918 г.

Стратегический очерк войны следующим образом говорит о знаковой роли Гурко в осенних операциях 1916 года, выделяя его из ряда других командующих армиями: «Надо отдать справедливость Гурко, что из всех командующих армиями он проявил в достижении поставленной себе цели наибольшую настойчивость, умение руководить войсками, быстроту перегруппировки и изысканий новых способов борьбы за прорыв укрепленных полос. В этом отношении подробный разбор действий его под Стоходом интересен не только в стратегическом, но и в тактическом отношениях».

Как один из способнейших генералов и руководитель крупнейшего объединения действующей армии В. И. Гурко во время отпуска по болезни М. В. Алексеева с 11 ноября 1916 г. до 17 февраля 1917 г. исполнял обязанности начальника штаба Верховного главнокомандующего.

Своим назначением Гурко почти исключительно был обязан выдающейся боевой репутации и личным качествам.

Начальник морского управления Ставки А. Д. Бубнов писал в этой связи: «Служебное положение, которое генерал Гурко занимал, не предназначало его для занятия столь высокого поста, ибо он был младше всех главнокомандующих фронтами и многих командующих армиями. Но о нем было известно, что он очень решителен, тверд характером…».

Разработанный Гурко совместно с генералом А. С. Лукомским (заместитель начальника штаба Верховного главнокомандующего) план кампании 1917 г. предусматривал перенос стратегического решения на Румынский фронт и Балканы. Но с планом Гурко-Лукомского согласился лишь один А. А. Брусилов. Главнокомандующие войсками Северного и Западного фронтов категорически воспротивились балканскому направлению, считая, что «наш главный враг не Болгария, а Германия». Они не понимали специфики коалиционной войны. Генерал Гурко находился в Ставке временно, не мог настоять, и принятый план был компромиссом.

В это же время генерал Гурко смог проявить еще одно свое дарование — талант военного дипломата. Ему пришлось руководить деятельностью Петроградской конференции союзников (19 января — 7 февраля 1917 г.). М. Палеолог так передавал свои впечатления о моменте открытия конференции: «Своим звонким… голосом генерал Гурко читает нам ряд вопросов, которые он хочет предложить конференции в области военных операций. Первый вопрос приводит нас в изумление…: «Должны ли будут кампании 1917 г. иметь решительный характер?». Британский государственный деятель Д. Ллойд Джордж, характеризуя Гурко как хорошего полководца, акцентирует внимание на части его речи, посвященной согласованию действий союзников — важнейшему аспекту коалиционной войны.

«Генерал Гурко… — деятельный, блестящий, гибкий ум».

Февральский переворот 1917 г. Гурко встретил на фронте, в своей Особой армии. Началась чистка объединения от неспособных или неугодных новой власти военачальников, и 31 марта 1917 г. он был назначен на пост главнокомандующего армиями Западного фронта.

Генералу пришлось наводить порядок в Минске (там располагался штаб фронта), реанимировать дисциплинарную власть командиров, лавируя в сложившихся условиях революционного угара. Пытался бороться Василий Иосифович с пораженцами-агитаторами, засылаемыми в войска. Пришлось и самому выступать на собраниях различного уровня (например, на апрельском съезде представителей частей фронта). Попытка реорганизации войск фронта в связи с подготовкой к летнему наступлению провалилась. Несмотря на меры по поднятию боеспособности частей, «демократизация» шла полным ходом.

И после обнародования Декларации прав военнослужащих 15 мая 1917 г. Гурко подал Верховному главнокомандующему и министру-председателю Временного правительства рапорт о том, что он «снимает с себя всякую ответственность за благополучное ведение дела». Генерал справедливо считал, что политика новых властей ведет к гибели армии, и не хотел быть свидетелем и участником крушения дела, которому отдал всю свою жизнь. Еще в период подготовки этого документа он писал: «…предложенные правила совершенно несовместимы с жизнью войск и военной дисциплиной, а потому их применение неминуемо приведет к полному разложению армии…»

Манифестация в г. Минске во время работы Съезда рабочих и солдатских делегатов Западного фронта. Речь генерала В. И. Гурко, г. Минск 9 апреля 1917 г.

Доводы Гурко и других видных генералов успеха не возымели. 22 мая Василий Иосифович был смещен с должности и отправлен в распоряжение Верховного главнокомандующего с запрещением занимать должности выше начальника дивизии. Закончить войну в той же должности, в какой он ее начал, было оскорблением для боевого генерала. Причем его права были нарушены даже исходя из содержания норм Декларации прав военнослужащих.

На этом злоключения Василия Иосифовича не закончились — 21 июля 1917 г. он был арестован «за переписку» с бывшим императором Николаем II (в реальности существовало единственное письмо) и помещен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, но, правда, вскоре освобожден. Заключением (произведенным с нарушением закона) в место нахождения политических преступников активного генерала пытались нейтрализовать как представителя разумной военной оппозиции разрушительным действиям Временного правительства.