Александр Кравчук - Закат Птолемеев

Между тем весной 54 года вследствие сильного разлива Тибра Рим пережил несколько тревожных дней. Вода вышла из берегов и залила низменные районы города. Были разрушены дома, погибло множество людей, В этом увидели божью кару за то, что не вняли прорицанию Сивиллы о Египте. Гнев населения обратился против человека, который осмелился вооружённой рукой вернуть на царство Авлета и тем навлёк на город столь страшное несчастье. Ненависть народа к Габинию, безусловно, разжигалась приверженцами Исиды и Сераписа, хорошо помнившими, как резко он выступил 1 января 58 года против восстановления разрушенных алтарей египетских богов.

Ночью, тайком возвратился Габиний в Рим. Несколько дней он не выходил из дома, а вскоре предстал перед судом. Во время судебного разбирательства в помещение суда ворвалась толпа, готовая растерзать наместника Сирии на куски. А после того как подкупленные судьи оправдали подсудимого, им самим пришлось бежать из здания суда, спасаясь от гнева народа. На втором судебном процессе Габиний всё-таки был осуждён. Он должен был выплатить государственной казне десять тысяч талантов, а поскольку такой суммы у него не было, удалился в изгнание.

Во всей этой истории морально скомпрометировал себя Цицерон, который на первом процессе чрезвычайно резко осуждал Габиния, а на втором, под давлением Помпея, выступил в его защиту.

Судьбу наместника Сирии разделил Рабирий. Вернувшись на родину, он сразу же предстал перед судом и был осуждён за соучастие с Габинием. Рабирий объявил себя банкротом и отказался расплачиваться со своими компаньонами и заимодавцами. Таким образом, он втянул в финансовую катастрофу многих римлян.

Ободрённый всем этим Авлет прекратил выплату долгов. В конце 54 года Цицерон писал одному из своих друзей, поехавшему в Галлию, в армию Цезаря в надежде нажить там состояние:

«Словно ты привёз императору [46] не рекомендательное письмо, а долговую расписку — так ты торопился, взяв деньги, возвратиться домой; при этом тебе не приходило на ум, что те самые люди, которые прибыли с долговыми расписками в Александрию [47], до сего времени не смогли взять ни гроша» [48].

В конце мая 51 года, на тридцатом году царствования, умер царь Птолемей XII, Новый Дионис, Филопатор Филадельф. В последние месяцы жизни, по крайней мере с марта, он, по-видимому, царствовал совместно со своей старшей дочерью Клеопатрой. Об этом можно судить по датировке некоторых документов.

Завещание царя было готово давно, и его содержание не являлось тайной. Наученный горьким опытом, Птолемей постарался заранее исключить какие-либо сомнения относительно своей последней воли. Он составил Документ в двух экземплярах. Один был послан в Рим Для хранения в государственном архиве — по некоторым соображениям этот экземпляр временно находился у Помпея, — а второй оставался в Александрии. Исполнителем своей последней воли монарх назначил римский народ, заботам которого он поручил свою страну и семью. Разумеется, это было полным отказом от самостоятельности, но вместе с тем и уловкой, которая должна была защитить Египет от возможных попыток беспринципных римских политиков захватить страну.

Своими преемниками царь назначил старшего сына, Птолемея XIII, которому тогда было десять лет, и старшую дочь, восемнадцатилетнюю Клеопатру, ставшую седьмой царицей с этим именем в династии Птолемеев. Брат и сестра должны были вступить в брак и разделить египетский престол.

По-видимому, не было человека, который провожал царя в последний путь искренними слезами. В глазах собственной семьи он был прежде всего убийцей своей дочери Береники. Хотя жители Александрии в своё время сами призвали его на трон, впоследствии в нём видели лишь тирана, силой навязанного римлянами. Для своих подданных Птолемей был угнетателем, отнимавшим у народа последние крохи, чтобы насытить алчность римских покровителей. Единственное, что он приобрёл благодаря щедрости по отношению к храмам и наделению их правом убежища, — это нейтралитет жрецов. И наконец, римляне считали его типичным восточным деспотом: трусливым по отношению к сильным, тираном для беззащитных. Искренне сожалели о монархе, может быть, только члены дворцового хора и оркестра.

И древние и современные историки неизменно судят Птолемея XII очень строго. Что же можно сказать в его защиту? Разве что следующее.

Птолемей XII, безусловно, не видел никакого выхода и спасения ни для себя, ни для своего царства. Египет мог существовать только в качестве римского сателлита, и только слабость давала возможность уцелеть. Рим допускал существование лишь таких государств, которые ни при каких обстоятельствах не могли стать для него опасными. Поэтому единственное, что оставалось Птолемею, — это постараться как можно дольше сохранить для себя и своих потомков выгодную должность царя милостью Рима, пока великодержавный молох не поглотит всё. В борьбе за трон он не останавливался ни перед чем — подкупал, плёл интриги, убивал даже своих близких. Это была борьба за существование. Он не имел никакой политической программы, достойной этого наименования. О какой политике может думать бессильная пешка?

Поэтому основным и наиболее важным занятием царя была игра на флейте. Во времена, когда нет возможности оказывать хотя бы малейшее влияние на ход исторически важных событий, лучший способ примирения с судьбой — найти занятие, которое позволяет рассеяться, никому не приносит вреда и не вызывает подозрений. Можно играть на флейте, писать стихи или философские эссе, разводить кур или розы, заниматься рыбной ловлей, изучать древнюю историю.

Но Клеопатра, молодая женщина, отличалась более широким кругозором и непомерным честолюбием.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

КЛЕОПАТРА И ЦЕЗАРЬ

В марте 51 года, в самом начале совместного царствования с отцом, Клеопатра отправилась в далёкое путешествие на юг, к верховьям Нила. Царица осматривала эту часть страны и принимала присягу от своих подданных. Она посетила, в частности, Фивы, город, который много веков назад, в эпоху политического расцвета фараоновского Египта, был прославленной столицей государства, огромной и великолепной. Величественные храмы бога Амона, построенные давними правителями страны, во времена Клеопатры ещё не были разрушены. И по сей день их руины словно смеются над бегом тысячелетий. Но уже тогда они были всего лишь свидетелями былой славы города, надменно взирающими на жалкие постройки вокруг. В то время в Фивах не осталось ни дворцов, ни сколько-нибудь значительных строений. И только вокруг храмов всё ещё сновали толпы паломников и жрецов. Страбон, который побывал в этих краях приблизительно через тридцать лет после Клеопатры, утверждает, что нашёл здесь только поселения деревенского типа. Что же послужило причиной упадка города?

На протяжении многовековой истории на Фивы обрушивалось много бедствий. Особенно сильные разрушения постигли город около 85 года — за одно поколение до Клеопатры, — когда было жестоко подавлено большое восстание, уже не первое в этих краях, потому что Верхний Египет неоднократно пытался освободиться от власти Птолемеев. Поездка на юг только что вступившей на престол царицы имела определённое политическое значение. Ещё более важным было её участие в религиозной церемонии в честь одного из богов Верхнего Египта.

Неподалёку от Фив, вверх по течению Нила, находился небольшой, но широко известный городок Гермонтис. Его богом-покровителем был Монт, изображавшийся в виде человека с головой сокола. Этот бог первоначально был символом воинственности и бесстрашия фараонов. Позднее его стали объединять с богом солнца Ра и с покровителем соседних Фив — Амоном, и тогда бог-сокол почти полностью утратил своё самостоятельное значение; образовалась троица: Монт — Амон — Ра. Одновременно всё большее значение в Гермонтисе приобретало другое божество — всё шире распространялся культ быка Бухиса, который жил в огромном храме именно в этом городе и постепенно сделался эквивалентом мемфисского Аписа для южных областей. Как Апис считался воплощением бога Птаха, так в Бухисе стали видеть и почитать живое олицетворение всех трёх богов Верхнего Египта. После смерти очередного священного животного жрецы находили новое; Бухис считался бессмертным. Труп, разумеется, мумифицировался, но не так тщательно, как останки Аписа. Жители Гермонтиса были более экономны — они применяли дешёвые способы приготовления мумий, когда внутренности не вынимались, а просто заливались смоляной массой.

До наших дней сохранилось кладбище Бухисов. Самые древние захоронения были сделаны незадолго до прихода в Египет Александра Великого, последние — в годы царствования римского императора Диоклетиана, то есть в конце III века н. э. Следовательно, культ быка в Гермонтисе засвидетельствован на протяжении более шести столетий. Возник же он, разумеется, значительно раньше, а наибольшего расцвета достиг при последних Птолемеях. Клеопатра, по-видимому, воздала священному животному особые почести.