Сергей Казаков - Загадки и легенды русской истории

Что нам известно о волынском князе, под командованием которого русские сумели преодолеть комплекс пораженчества и обрести победоносный опыт борьбы с Ордой? Сведения о знаменитом волынце довольно скудные. Точные даты его жизни неизвестны. Предположительно, он был старше Дмитрия Ивановича на десять лет, стало быть, год его рождения, возможно, 1340-й. Он был сыном литовского князя на Волыни Кориата-Михаила Гедиминовича, служил Великому князю Литовскому Ольгерду. В 1363 г. Ольгерду удалось на реке Синие Воды (ныне река Синюха, левый приток Южного Буга) разгромить татарское войско Хаджи-бея и Кутлубуга. Ольгерд гнал татар до самой Тавриды, опустошил Херсон. Разросшееся за считанные годы Великое княжество Литовское подчинило себе Киев, а также большую часть Украины и Белоруссии, превратившись в самое большое политическое образование в Европе.

Дмитрию Волынскому в Литве места не нашлось, впал он в немилость у Ольгерда. И вместе с сыновьями Борисом и Давидом в сопровождении оставшихся верными ему дружинников по приглашению митрополита Алексия в 1369 г. прибыл в Московскую Русь. Поначалу служил тысяцким у нижегородского князя Дмитрия Константиновича, а с 1371 г. стал воеводой v Великого князя Московского и владимирского, Дмитрия Ивановича, будущего Донского. В Древней Руси тысяцкие ведали судебной расправой, распределяли повинности, управляли «черным людом». Фактически это была должность градоначальника. Для князя Волынского служба тысяцким открыла возможность узнать изнутри систему управления одним из русских княжеств. В Москве он занялся привычным делом — готовил войско. Опыта, притом победного, ему было не занимать, об этом говорили военные успехи Литвы.

Прозвище Боброк привязывает князя к определенному географическому району: вблизи Галича-Карпатского на Волыни протекает речка Боброк. По обычаям того времени, если князья поступали на службу к великому князю, они лишались своего княжеского звания и становились боярами. Боброк же свой княжеский титул сохранил, что было, вне всякого сомнения, признанием его авторитета как военачальника высокого уровня. Дмитрию Михайловичу Волынскому предстояло научить московское войско искусству ведения современных боевых действий.

Находясь на службе у Дмитрия Донского, он принимал участие во всех походах великого князя, но не проиграл ни одной битвы на протяжении десяти лет.

Известно также, что вскоре Дмитрий Иванович и Дмитрий Михайлович породнились: князь Волынский стал зятем князя Московского, женившись на его сестре Анне. Из этого можно предположить, что, скорее всего, Волынский к моменту своего переезда в Московскую Русь уже был вдовцом…

Вызывает удивление, что о человеке такого уровня практически ничего не говорится в средневековых летописях. С летописями еще можно смириться, если учесть, что описаны и более или менее изучены в основном древние русские рукописи XI–XIII вв. В Центральном государственном архиве древних актов и в других выдающихся книгохранилищах нашей страны хранятся тысячи текстов, на которых стоят нетронутые инвентарные печати. Это говорит только об одном — рукописи не открывались. Исследователь истории И.В. Глан, специально занимавшийся вопросом нетронутых рукописей, утверждает, что практическое изучение их началось не ранее второй половины 70-х годов XX в.

Более того, об одном из главных творцов Куликовской победы не написано ни одной мало-мальски грамотной монографии. Об опустошителе казны российской Александре Даниловиче Меншикове, любимце Петра I, издано несколько книг. Не обойдены вниманием сочинителей и другие авантюристы русской истории. Князь же Волынский историками незаслуженно забыт.

Впрочем, и сама Куликовская битва каким-то загадочным образом «пострадала» от мэтров русской истории. С.М. Соловьев в своем многотомном курсе посвятил ей полторы страницы, а В.О. Ключевский — и того меньше, восемь строк. Много больше, чем у Ключевского, отвел места в своем словаре «Битвы мировой истории» англичанин Томас Харботл, отметив, что «Куликовская битва не привела к ликвидации монгольского ига, но ускорила последующий распад Золотой Орды». Подробно описана Куликовская битва и все, что ей предшествовало, в «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина.

Прежде чем перейти непосредственно к Куликовскому сражению, необходимо ответить на два вопроса: почему Дмитрий Иванович Московский в самый канун битвы был проклят (предан анафеме) митрополитом Руси Киприаном и почему только 6–9 июня 1988 г. состоявшийся в Троице-Сергиевой Лавре Поместный Собор Русской Православной Церкви, посвященный 1000-летию крещения Руси, канонизировал, т. е. официально причислил к лику святых «Благоверного великого князя Московского Димитрия Донского»?

Для сравнения вспомним: Александр Невский был канонизирован Собором 1547 г., т. е. менее чем через 300 лет после кончины, а Дмитрий Донской — почти через 600 лет. Креститель Руси киевский князь Владимир I Святославич был признан равноапостольным и причислен к лику святых более чем через 200 лет после кончины. В книге «Канонизация Святых» (Троице-Сергиева Лавра, 1988) по этому поводу написано: «Он довольно долго не пользовался общецерковным почитанием, невзирая на его заслуги перед Церковью, пока в день его кончины, 15 июля, князь Новгородский Александр Ярославич не одержал победу на Неве, усматривая в том заступничество князя Владимира. С этого времени новгородцы установили празднование памяти князя Владимира как святого»{37}.

Причины столь поздней канонизации Владимира Красное Солнышко лежат на поверхности исторической памяти. Он имел свыше трехсот жен и официальных наложниц, помимо всего этого непростого хозяйства во многих городах Киевской Руси держали постоянно нечто вроде гаремов на 20–50 девиц «на время его наездов в эти города, чтобы он не возил с собой никого из своих киевских жен». Законными его княгинями признавались лишь пять женщин. Не гнушался Красное Солнышко и публичным изнасилованием{38}.

Почему же Дмитрий Донской удостоился причисления к лику святых через срок, в три раза превышающий срок канонизации Владимира Крестителя? Собор, канонизировавший Дмитрия Донского, особо отметил его, как «показавшего подвиг праведной и благочестивой жизни». Между прочим, наложивший на Дмитрия анафему митрополит Киприан также причислен к лику святых. Еще один вопрос: что послужило причиной противостояния Дмитрия Ивановича и Киприана?

До XIV в. русская церковь в лице своих иерархов не придерживалась какой-либо собственной позиции, занимаясь отстаиванием политики князей или защищая интересы светских феодалов. Зачастую церковь становилась третейским арбитром, улаживая разгоравшиеся политические конфликты между русскими-княжествами. В 1283 г. Константинопольский патриарх прислал на Русь нового митрополита — грека Максима. В 1299 г. митрополит Максим, «не терпя насилия татарского, оставя митрополию иже в Киеве», вместе со всем своим клиросом перебрался во Владимир, стольный град Великого княжества Владимирского. В Киеве, первоначальной резиденции русских церковных иерархов, остался митрополичий наместник. После смерти Максима Византия назначила митрополитом Руси игумена одного из львовских монастырей Петра, который сумел вновь объединить всю русскую митрополию. Это разгневало тверского князя Михаила Ярославича, выдвинувшего на митрополию своего кандидата, отвергнутого Константинополем в пользу Петра. Князь попытался свергнуть митрополита Петра. Специально посланный на Русь представитель патриарха в 1311 г. созвал в Переяславле-Залесском собор, утвердивший Петра окончательно. Примечательно другое: победа Петра оказалась возможной благодаря поддержке московского князя. Это имело огромное значение для будущего нашей страны.

Умело воспользовавшись противостоянием между Петром и тверским князем, московские князья, в конце концов, добились того, чего страстно хотели: в 1327 г. благодаря хитроумным действиям князя Ивана Калиты Москва сделалась общерусским церковным центром — теперь в ней располагалась митрополия. А на следующий год Калита выторговал у хана Золотой Орды Узбека ярлык на Великое княжество Владимирское, став лидером Руси. Преемник Петра, митрополит грек Феогност, стал опорой московского князя, поставив его сторонников епископами в Новгороде и Пскове. Феогносту удалось добиться ликвидации галичской митрополии и склонить нового золотоордынского властителя хана Джанибека к отмене наложенной было им на церковь ежегодной дани.

Весной 1353 г. в Москве от эпидемии чумы почти одновременно скончались митрополит Феогност и великий князь Семен Иванович, сын Ивана Калиты. И Москва умело использовала предоставившуюся возможность выдвинуть на Русскую митрополию русского кандидата — москвича Алексия. Большие подарки византийскому императору, патриарху и многочисленным константинопольским чиновникам сделали свое дело. Ввиду малолетства великого князя Дмитрия Ивановича (ему было 7 лет) новый митрополит Алексий стал фактическим руководителем великого княжества Владимирского, пресекая на корню все политические попытки других княжеств вырвать у Москвы великое княжение.