А Спиридович - Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов
Фраза эта больно ударила по присутствующим. Сразу установилось враждебное отношение к Рузскому. Все решили, что Рузский уже "на их стороне". Попросили обедать. К обеду были еще приглашены: губернатор, генералы Данилов, Савич и Ежов. Обед прошел тягостно для всех и казался бесконечным. Государь спокойно разговаривал с сидевшими по сторонам его Рузским и Фредериксом.
После обеда Государь прошел в свой вагон и принял губернатора Кокшарова. Государь был мил, спокоен, ни одним словам не обмолвился о текущих событиях и лишь расспросы о губернаторском доме были так подробны, что губернатор даже подумал не предполагает ли Государь приехать жить из Могилева во Псков.
Генерал Рузский, после обеда, придя к докладу, оставался в одном из купэ с некоторыми лицами свиты и с Воейковым. Взорвала ли Рузского неуместная напускная веселость, которой Воейков старался скрыть свое волнение, и его шутки при развешивании каких-то картинок у себя в купе, как говорил позже Рузский, или раздраженный тем, что ему приходится ждать долго приема, но только Рузский позволил себе довольно резко обратиться к Воейкову с упреками.
- Вот что вы наделали, вся ваша распутинская клика... до чего теперь довели Россию...
Не будучи никогда поклонником Распутина и зная хорошо как в свое время он, Рузский, прибегал телеграммами к молитвам "старца", Воейков и как воспитанный человек, и младший в чине военный, отвечал корректно и сдержанно, но сцена произошла неприятная. А Рузский еще более разнервничался. Его попросили к Государю.
До его прихода Государю уже была доложена Фредериксом телеграмма, полученная им от генерал-адъютанта Брусилова, который просил доложить Государю его "прошение признать совершившийся факт и мирно и быстро закончить страшное положение дел". Что считал он совершившимся фактом - трудно сказать.
Рузский вошел к Государю. Его Величество предложил ему сесть. Начался доклад. Встретились два противника: Государь, деликатный, спокойный, редкого самообладания человек, но усталый и поколебленный в два последних дня в своих политических взглядах, и генерал Рузский, нервно расстроенный, таящий обиду на Монарха, охваченный революционным психозом и дерзающий спорить с Монархом о чуждых его пониманию и знанию делах государственного управления.
Спорить смело, дерзко и даже минутами со свойственной некоторым военным солдатской грубостью.
Доложив Государю все полученные телеграммы, Рузский стал горячо доказывать необходимость дарования ответственного министерства. Государь возражал, доказывая, что он, по силе основной клятвы перед Богом, не может предоставить управление страной случайным людям, которые сегодня могут принести России необычайный вред, как правительство, а завтра отойдут от власти, как ни в чем ни бывало. Рузский горячился, доказывая необходимость реформы.
Разговор был прерван срочным вызовом Руского к приехавшему из города начальнику штаба генералу Данилову.
Последний привез полученную для Государя в 10 ч. 20 м. телеграмму от генерала Алексеева следующего содержания:
- Е. И. В. Ежеминутно растущая опасность распространения анархии по всей стране, дальнейшего разложения армии и невозможность продолжения войны при создавшейся обстановке настоятельно требуют немедленного издания высочайшего акта, могущего еще успокоит умы, что возможно только путем призвания ответственного министерства и поручения составления его председателю Государственной Думы. Поступающие сведения дают основание надеяться на то, что думские деятели, руководимые Родзянко, еще могут остановить всеобщий развал и что работа с ними может пойти. Но утрата всякого часа уменьшает последние шансы на сохранение и восстановление порядка и способствует захвату власти крайними левыми элементами. Ввиду этого усердно умоляю Ваше Императорское Величество соизволить на немедленное опубликование из Ставки нижеследующего манифеста:
"Объявляем всем нашим верным подданным. Грозный и жестокий враг напрягает последние силы для борьбы с нашей родиной. Близок решительный час. Судьба России, честь геройской нашей армии, благополучие народа, все будущее дорогого нашего отечества требует доведения войны во что бы то ни стало до победного конца.
Стремясь сильнее сплотить все силы народные для скорейшего достижения победы, я признал необходимым призвать ответственное перед представителями народа министерство, возложив образование его на председателя Государственной Думы Родзянко, из лиц пользующихся доверием всей России.
Уповаю, что все верные сыны России, тесно объединившись вокруг престола и народного представительства, дружно помогут доблестной нашей армии завершить ее великий подвиг.
Во имя нашей возлюбленной родины, призываю всех русских людей к исполнению своего святого долга перед ней, дабы вновь явить, что Россия столь же несокрушима. как и всегда, и что никакие козни врагов не одолеют ее.
Да поможет вам Господь Бог. 1865. Ген-ад. Алексеев."
Взяв телеграмму и поручив Данилову вызвать к прямому проводу Родзянко, Рузский вернулся к Государю. Государь стал читать присланное. Манифест был красив, прост и понятен. Государь стал склоняться к уступке. Затем он прервал доклад, сказав, что составит телеграмму Родзянко и через несколько минут попросит Рузского.
Рузский прошел в купе Фредерикса. Вскоре Государь пригласил Воейкова и передал ему телеграмму для отправки Родзянке. Выйдя с телеграммой и увидав генерала Данилова в соседнем купе, Воейков обратился к нему с просьбой дать ему возможность переговорить с Родзянко. На этот разговор вышел Рузский и резко заявил Воейкову, что не допустит его говорить с Родзянко.
Что здесь во Пскове все переговоры должны вестись через него, как через генерал-адъютанта. На этот резкий разговор вышел из купе Фредерикс. Узнав в чем дело, он взял телеграмму и пошел с Воейковым к Государю. Фредерикс доложил Государю о случившемся инциденте. Государь печально улыбнулся, махнул рукой и приказал отдать телеграмму Рузскому.
Когда Фредерикс передал телеграмму Рузскому с просьбой переслать ее Родзянко, Рузский прочел ее и нашел, что в ней не сказано об ответственном министерстве перед Думой. Граф Фредерикс вновь пошел к Государю и телеграмма была исправлена по желанию Рузского.
В 12 ч. 5 м. ночи Рузский вновь вошел к Государю. Теперь доклад касался подавления восстания вооруженной силою. Рузский сумел убедить Государя приостановить репрессивные меры против революции. Он убедил, прежде всего, приостановить действия генерала Иванова. Согласившись и на это, Государь в первом часу ночи послал Иванову, в Ц. Село телеграмму, приведенную в главе "38". Рузский же поспешил отдать распоряжение о возвращении на фронт взятых от него войск и телеграфировал Алексееву об отозвании войск, посланных с Западного фронта.
Так, по докладу генерала Рузского, был ликвидирован вопрос о вооруженном подавлении революции.
Во втором часу ночи ( на 2 марта) Рузский вышел от Государя. Генерал был взволнован. Он поехал с Даниловым в штаб, где предстоял разговор с Родзянко.
Государь долго не ложился спать. Было около пяти часов утра, когда Государь дал для отправки генералу Алексееву, в Ставку, следующую телеграмму: "Можно объявить представленный манифест, пометив его Псковом. НИКОЛАЙ".
В тот вечер Государь был побежден. Рузский сломил измученного, издерганного морально Государя, не находившего в те дни около себя серьезной поддержки.
Государь сдал морально. Он уступил силе, напористости, грубости, дошедшей один момент до топания ногами и до стучания рукою по столу.
Об этой грубости Государь говорил с горечью позже своей Августейшей матушке и не мог забыть ее даже в Тобольске. (Об этом случае вдовствующая Императрица Мария Федоровна говорила графине Воронцовой-Дашковой, графу Гендрикову, князю Долгорукову, графу Д. Шереметьеву. Трое последних лично передавали это автору настоящих строк. Граф Гендриков писал о том в журнале "Двуглавый Орел" No 29.).
Уступив Рузскому и Алексееву, Государь как бы признал свою ошибку в прошлом и тем уронил в их глазах свой авторитет правителя и самодержца. Почва для утренней атаки на Государя была подготовлена.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ.
- Историческая ночь на 2 марта в Таврическом дворце. - Совещание Временного Комитета Государственной Думы и Исполкома. - Различие во взглядах. - Вопрос о монархии. - Победа Исполкома. - Разговор Родзянко по прямому проводу с генералом Рузским. - Передача разговора генералу Алексееву. Признание в Штабе Рузского революционного правительства. - Доклад Родзянко Временному Комитету о разговоре с Рузским. - Приезд Гучкова и решение об отречении. - Поручение Временного Комитета Гучкову и Шульгину ехать к Государю и просить об отречении.В то самое время, как во Пскове генерал Рузский добивался у Государя дарования ответственного министерства, в Петрограде, на совещании Временного Комитета с представителями Исполкома, решалась судьба и Государя, и династии, и монархии, как формы правления России. Революция быстро делала свои завоевания. Совещание началось в 12 ч. ночи под председательством Родзянко. Присутствовали от Вр. Комитета: Милюков, Шульгин, Львов, Некрасов, Чхеидзе, Годнев, Керенский, Шидловский и еще кто-то.
