Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Книга I. Русь изначальная
Мстислав Мстиславич возвратился в Новгород, но недолго здесь оставался: при постоянной борьбе сторон, при наследственных ненавистях и стремлениях ни один князь не мог быть приятен всем одинаково; каждый должен был держаться одной какой-нибудь стороны, которая в свою очередь поддерживала его самого. Сторона, державшаяся князей суздальских, должна была уступить враждебному большинству, образовавшемуся вследствие поведения Всеволодова, но теперь Всеволода не было более, а между тем Мстислав и его сторона преследовали сторону противную, что ясно показывает известие об участии владыки Митрофана; Якунин пришел из Руси и получил посадничество, а каждый знаменитый дом имел своих приверженцев и своих врагов; враги тех бояр, которые держались Мстислава, необходимо поэтому были и врагами последнего, искали случая, как бы избавиться от него. И вот Мстислав узнал, что враждебная сторона собирает тайные веча, хочет изгнать его; быть может, она воспользовалась его отсутствием, чтоб усилиться; посадником был уже ни Дмитрий Якунич, ни Твердислав, но Юрий Иванович.
Мстислав не стал дожидаться, чтоб ему показали путь, но созвал сам вече на Ярославовом дворе и сказал новгородцам: «У меня есть дела в Руси, а вы вольны в князьях». Проводивши Мстислава, новгородцы долго думали; наконец, отправили посадника Юрия Ивановича, тысяцкого Якуна и старших купцов 10 человек за Ярославом Всеволодовичем, князем переяславским — ясный знак, что пересилила сторона, державшаяся суздальских князей; знаком ее торжества служит и то, что Ярослав, приехавши в Новгород, схватил двоих бояр и, сковавши, заточил в свой ближний город Тверь; оклеветан был и тысяцкий Якун Намнежич; князь Ярослав созвал вече, народ бросился с него ко двору Якуна, дом его разграбили, жену схватили: сам Якун с посадником пришел к князю, и тот велел схватить сына его Христофора. Но волнение, возбужденное враждою сторон, этим не кончилось: жители Прусской улицы убили боярина Овстрата с сыном и бросили тела их в ров. Такое своеволие не понравилось Ярославу, он не захотел оставаться долее в Новгороде, выехал в Торжок, сел здесь княжить, а в Новгород послал наместника, последовавши в этом случае примеру деда, дядей и отца, которые покинули старый город Ростов и утвердили свое пребывание в новых.
Скоро предоставился ему благоприятный случай стеснить Новгород и привести его окончательно в свою волю: мороз побил осенью весь хлеб в Новгородской волости, только на Торжку все было цело; Ярослав не велел пропускать в Новгород ни одного воза с хлебом из Низовой земли; в такой нужде новгородцы послали к нему троих бояр с просьбою переехать к ним опять; князь задержал посланных. А между тем голод усиливался: кадь ржи покупали по десяти гривен, овса — по три гривны, воз репы — по две гривны, бедные люди ели сосновую кору, липовый лист, мох, отдавали детей своих в вечное холопство; поставили новую скудельницу, наклали полную трупов — недостало больше места, по торгу валялись трупы, по улицам трупы, по полю трупы, собаки не успевали съедать их; большая часть вожан померла с голоду, остальные разбежались по чужим странам; так разошлась наша волость и наш город, говорит летописец. Новгородцы, оставшиеся в живых, послали к Ярославу посадника Юрия Ивановича, Степана Твердиславича и других знатных людей звать его опять к себе, он велел задержать и этих, а вместо ответа послал в Новгород двух своих бояр вывести оттуда жену свою, дочь Мстислава Мстиславича. Тогда новгородцы послали к нему Мануила Яголчевича с последнею речью: «Ступай в свою отчину, к св. Софии, а нейдешь, так скажи прямо». Ярослав задержал Яголчевича, задержал и всех гостей новгородских, и были в Новгороде печаль и вопль, говорит летописец.
Расчет Ярослава был верен, старине новгородской трудно было устоять при таких обстоятельствах, но старая Русь была еще сильна своим Мстиславом: узнавши, какое зло делается в Новгороде, Мстислав приехал туда (11 февраля 1216 г.), схватил Ярославова наместника Хота Григорьевича, перековал всех его дворян, въехал на двор Ярославов и целовал крест к новгородцам, а новгородцы к нему — не расставаться ни в животе, ни в смерти: «Либо отыщу мужей новгородских и волости, либо головою повалю за Новгород», — сказал Мстислав.
Между тем Ярослав, узнавши о новгородских новостях, стал готовиться к защите, велел поделать засеки по новгородской дороге и реке Тверце, а в Новгород отправил сто человек из его жителей, казавшихся ему преданными, с поручением поднять противную Мстиславу сторону и выпроводить его из города, но эти сто человек как скоро пришли в Новгород, так единодушно стали вместе со всеми другими за Мстислава, который отправил в Торжок священника сказать Ярославу: «Сын! Кланяюсь тебе: мужей и гостей отпусти, из Торжка выйди, а со мною любовь возьми». Ярославу не полюбилось такое предложение, он отпустил священника без мира и всех новгородцев, задержанных в Торжке, числом больше 2000, созвал на поле за город, велел схватить их, перековать и разослать по своим городам, имение их и лошадей роздал дружине. Весть об этом сильно опечалила новгородцев, их оставалось мало: лучшие люди были схвачены Ярославом, а из меньших одни разошлись, другие померли с голоду, но Мстислав не унывал, он созвал вече на Ярославовом дворе и сказал народу: «Пойдемте искать свою братью и своих волостей, чтоб не был Торжок Новгородом, а Новгород — Торжком, но где св. София, там и Новгород; и в силе бог, и в мале бог да правда!» — и новгородцы решились идти за ним.
1-го марта 1216 года, в первый день нового года по тогдашнему счету, выступил Мстислав с новгородцами на зятя своего Ярослава, и через день же обнаружилось, как сильно было разделение и вражда сторон в Новгороде: несмотря на то, что в Новгороде все целовали крест стоять единодушно за Мстислава, четыре человека, собравшись с женами и детьми, побежали к Ярославу. Мстислав отправился озером Селигером и, вошедши в свою Торопецкую волость, сказал новгородцам: «Ступайте сбирать припасы, только людей не берите в плен»; — те пошли, набрали корму для себя и для лошадей, и когда достигли верховьев Волги, то получили весть, что брат Ярославов, Святослав Всеволодович, с десятитысячным войском осадил Мстиславов город Ржевку, где посадник Ярун отбивался от него с сотнею человек. У Мстислава с братом Владимиром псковским было всего 500 человек войска; несмотря на это, они двинулись на выручку Ржевки, и Святослав побежал от нее, не дождавшись новгородских полков, а Мстислав пошел дальше и занял Зубцов, город Ярославов. На реке Вазузе настиг его двоюродный брат Владимир Рюрикович смоленский с своими полками; несмотря на эту помощь, Мстислав не хотел идти дальше и, ставши на реке Холохольне, послал в Торжок к Ярославу с мирными предложениями, но тот велел отвечать: «Мира не хочу; пошли — так ступайте; на одного вашего придется по сту наших». Ростиславичи, получив этот ответ, сказали друг другу: «Ты, Ярослав, с плотию, а мы с крестом честным», и стали думать, куда бы пойти дальше; новгородцы, которым прежде всего хотелось очистить свою волость, уговаривали князей идти к Торжку, но те отвечали им: «Если пойдем к Торжку, то попустошим Новгородскую волость; пойдем лучше к Переяславлю: там у нас есть третий друг». Ростиславичи были уверены, что Константин ростовский вступит в союз с ними против младших братьев. Они двинулись к Твери и стали брать села и жечь их, а об Ярославе не знали, где он — в Торжке или Твери.
Услыхав, что Ростиславичи воюют тверские села, он выехал из Торжка в Тверь, взявши с собою старших бояр и новгородцев, молодых — по выбору, а новоторжцев — всех, и послал из них сто человек с небольшим отборных людей в сторожу, но в 15 верстах от города 25 марта наехал на них воевода Мстислав Ярун с молодою дружиною, тридцать три человека взял в плен, семьдесят положил на месте, остальным удалось убежать в Тверь.
Получивши этот первый успех, который дал ратникам их возможность беспрепятственно собирать съестные припасы, Ростиславичи послали смоленского боярина Яволода в Ростов к князю Константину Всеволодовичу приглашать его к союзу против братьев; провожать посла до рубежа отправили Владимира псковского с псковичами и смольнянами, а сами с новгородцами пошли дальше, пожгли села по рекам Шоше и Дубне, тогда как Владимир псковский взял город Константинов (Кснятин) на устье большой Мерли и пожег все Поволжье. Константин ростовский не замедлил ответом; он послал воеводу своего Еремея сказать Ростиславичам: «Князь Константин кланяется вам; обрадовался он, услыхавши о вашем приходе, и посылает вам в помощь 500 человек, а для остальных рядов пошлите к нему шурина его Всеволода (сына Мстислава Романовича киевского)». Ростиславичи отпустили к нему Всеволода с сильным отрядом, а сами пошли вниз по Волге; потом, чтоб скорее окончить поход, бросили возы и, севши на коней, поехали к Переяславлю. 9 апреля, в Светлое воскресенье, к Ростиславичам, стоявшим на реке Саре, пришел Константин ростовский с своими полками, но он боялся, что оставил свой город без защиты, почему Ростиславичи отправили в Ростов Владимира псковского с дружиною, а сами с Константином пошли к Переяславлю и стали против него на Фоминой неделе. Здесь под городскими стенами они захватили в плен одного человека, от которого узнали, что Ярослава нет в городе — пошел к брату Юрию с полками, с новгородцами и новоторжанами, а князь Юрий с братьями Святославом и Владимиром выступил также из своего города. Войско младшие Всеволодовичи собрали большое: муромцев, бродников, городчан и всю силу Суздальской земли, погнали всех и из сел, у кого не было лошади, тот шел пешком. Страшное было чудо и дивное, братья, говорит летописец: пошли сыновья на отца, отцы на детей, брат на брата, рабы на господина, а господин на рабов.
