Петр Шелест - Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС
15 июня. Ко мне на работу зашел Мжаванадзе В. П., говорили о стихийном бедствии в Грузии. Затем он перевел разговор на мое «перемещение»: «Никто не понимает, что произошло, что случилось. Все задают такой вопрос, но вразумительного ответа никто не может дать». Я сам не могу дать ответа на то, что произошло со мной, я только сейчас понимаю, что напрасно поддался на фарисейские уговоры Брежнева. Надо было уйти в отставку и остаться в Киеве. Чувствую, что здоровье мое основательно подорвано, и делу я здесь помогу мало. По многим вопросам уже сейчас приходится учиться и переучиваться.
По прямому телефону позвонил Брежневу. Мне сказали, что он за городом и, возможно, будет только к вечеру. Просил передать ему о моем звонке. Надо мне встретиться с Брежневым, переговорить, ибо я все больше вынашиваю мысль о подаче заявления об уходе в отставку. Уехать к семье, уйти совсем с политической арены. Но я чувствую, что Брежнев уходит от встречи, выискивает разные предлоги или просто отмалчивается на мои звонки и просьбы.
17 июня. Наконец состоялся разговор с Брежневым. Он носил общий характер, как-то при встрече, на ходу. Пообещал, что позвонит через 2–3 дня.
21 июня. Так Брежнев мне и не позвонил, хотя и обещал, и это не в первый раз — таков уж у него «стиль». Он чувствует, что со мной предстоит напряженный разговор, и уходит от него или же чего-то ожидает, «ориентируется» в обстановке. Во всем должна быть подведена черта, поставлена точка.
23 июня. Переговорил с министром Морского флота Гуженко Т. Б. о принятии дополнительных мер по выполнению валютного фонда-плана по доходам ММФ. Нелегко это будет сделать: 150 судов вот уже четыре-пять месяцев бездействуют, 75 во Вьетнаме заблокированы американскими минами, 25–30 на Кубе стоят под разгрузкой по два-три месяца, в Англии лесовозы не разгружаются, бастуют докеры.
Доложил Косыгину о принятых дополнительных мерах по карантинным вопросам по Астрахани и другим волжским городам и в целом по Волжскому бассейну. Косыгин с представленными мероприятиями согласился.
25 июня. В сопровождении министра Речного флота РСФСР Кучкина С. А. прошелся на его катере по каналу, водохранилищам — до большой Волги. Чудесные места, грандиозные сооружения. Посмотрели шлюзы, насосные станции. Надо будет показать канал, водохранилище и шлюзы Ирине и детям.
26 июня. Утром провел большое совещание по ходу капитального строительства и вводу мощностей по министерствам, которые я курирую. Выясняется много трудностей: далеко не вся техническая документация имеется, не хватает ассигнований, материально-техническое обеспечение из рук вон плохо поставлено. На 60–70 % обеспечиваются стройки цементом, металлом, лесом, кровлей, даже стеновым материалом. Нет комплектации оборудования, не хватает рабочей силы. И так везде и повсюду, и столько лет! Куда мы идем и куда можем прийти с таким «научным» планированием и «руководством»?
Позвонил мне Федоров В. С., министр нефтехимической промышленности, жалуется, что несколько дней не может добиться разрешения на выезд в командировку по срочному делу. Просит моего согласия. Я не курирую его и все же дал разрешение на свой страх и риск.
Я позвонил в Киев второму секретарю ЦК КПУ Лутаку, высказал ему свое мнение о нем и о других «деятелях» — время и люди меняются: невероятно, чтобы управленцы ЦК требовали возвратить папку-портфель пятилетней давности!
27 июня. Имел обстоятельную беседу с министром связи СССР тов. Псурцевым Н. Д. Разобрали вопросы капитального строительства и ввода мощностей — незавидное положение по известным причинам. Техническое оснащение связи страны низкое. По телефонизации населенных пунктов и индивидуальному использованию телефонов мы занимаем последнее место в Европе. В 1971 году, 31 октября, было принято решение ЦК КПСС и Совмина по развитию связи в стране. Но получилось так, что решение приняли и забыли о нем. По выполнению этого решения никто ничего не делает. Поручил своему аппарату поднять это решение, проверить ход его выполнения.
28 июня. Утром мне позвонил Брежнев, но меня не было. Я был на заседании комиссии по хлебным делам. Приехал, позвонил ему, но его уже не было. Что он мне хотел сказать, не знаю, но переговорить с ним мне крайне необходимо.
В 15.00 заседание Президиума Совмина. Вопросов много. Заседание прошло неплохо, хотя бы уже потому, что не было бестолковщины, крика, шума, трескотни. Я дал задание Бондаренко и Кареву продумать вопрос моей поездки в командировку для ознакомления на месте с объектами по железнодорожному транспорту, в особенности по строительству вторых путей, с работой Речного флота, ознакомления с отдельными пунктами лесозаготовок и деревообработки в районах Архангельска, Мурманска, Петрозаводска, Ленинграда. Срок командировки — десять — двенадцать дней. Второй тур командировки я хотел совершить на Дальний Восток. Ехать надо и потому, чтобы переменить тягостную обстановку. Но выехать мне не разрешили.
1 июля. Утром в 9.00 встретил из Киева Иринку и внучат — Диму и Алешу. Ирина расстроена. Вполне понятно: сборы, расставания с хорошими людьми, городом, положением, к которому привыкли. Все это нелегко дается.
Сделал первые наброски записки в политбюро ЦК и Совмин о начале безотлагательного строительства Байкало-Амурской магистрали, о ее большом экономическом и стратегическом значении. Подключил на окончательную доработку записки специалистов научно-исследовательских проблем транспорта и военных. Документ должен быть солидным, убедительным, доказательным.
5 июля. Заседание Президиума Совмина СССР прошло более-менее организованно и спокойно. Мне поручено окончательно рассмотреть редакцию постановления Совмина по вопросам безопасности движения на автомобильном транспорте страны.
Прием в кубинском посольстве — толпа, жара, нудно, утомительно. Расточительство невиданное, столы ломятся от разных яств, закусок и выпивок — и все это идет за счет нашей страны, на трудовые копейки народа. Кому эти приемы нужны? Если бы знал истинное положение рабочий класс, который является «подлинным хозяином страны», как мы транжирим направо и налево народные деньги, он наверняка сказал бы свое далеко не одобрительное слово в адрес руководства, которое бесконтрольно расходует огромные средства на ненужные дела, в ущерб своему народу.
Сделал свои замечания к проекту письма в политбюро ЦК КПСС по вопросу строительства БАМа. Мои замечания сводятся к следующему: вопрос строительства БАМа сам по себе не новый — он обсуждался и при И. В. Сталине, и при Н. С. Хрущеве. И тем не менее, с учетом изменившейся обстановки на Дальнем Востоке, политбюро должно пристально изучить этот вопрос. Это вопрос большой стратегии, обороны, развития богатств Сибири и Дальнего Востока, освоения Дальнего Востока и закрепления там кадров.
8 июля. Заболевания, причем массовые, холерой в Астрахани продолжаются, обстановка чрезвычайно усложняется. По решению чрезвычайной комиссии в Астрахань направляется тысяча человек солдат и офицеров внутренних войск. По этому поводу мне позвонил заместитель министра МВД Викторов А. Б., просил помощи в переброске железнодорожным транспортом войск и оборудования. Проверил через Петровского необходимость переброски такого количества войск. Дал указание МПС выделить необходимый подвижной состав.
12 июля. Рассмотрел письмо Совмина Украины о начале строительства железной дороги от Симферополя до Ялты. Поручил квалифицированной комиссии дать заключение о целесообразности постановки вопроса. Но сейчас нет возможности начать даже проектирование — придется вопрос вынести за пределы пятилетки. Спрашивается, какой?
В Москву приехали Боря и Леля, надо с ними о многом переговорить, старшего внука Петю определить в хороший пионерский лагерь. Позвонил Тяжельникову Е. М., первому секретарю ЦК ВЛКСМ. Вопрос решен — Петя едет в лагерь «Орленок».
19 июля. В 10 часов утра в кабинете Косыгина под его председательством заседание комиссии политбюро ЦК КПСС по отработке документа о перспективном, долгосрочном планировании народного хозяйства страны на 1975–1990 годы. В этом вопросе страшная путаница, неразбериха, а ведь экономика подчиняется определенным положениям, законам и правилам, а не отдельным пожеланиям и фантазиям. Во всей работе экономики нет даже намека на «научное планирование». Поток тирад по вопросу составления планов. Длинные речи, отдельные фразы, пространные реплики, отрывки речей в довольно приподнятом тоне — вот и весь разговор. Косыгин в своем выступлении начал поучать всех, в том числе и Госплан, как надо составлять текущие и перспективные планы, при этом допускал большую путаницу в вопросах ведения планового хозяйства. Косыгин критикует Госплан, Байбаков защищает выдвинутые положения о наметках плана. Затем весь огонь критики обрушивается на Горегляда, заместителя Байбакова, начальника сводного планирования. А что он может сделать, слепой и бесправный исполнитель волевых решений в планировании?
