Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века
Подвергнутая подделкам, она была поставлена на одну ступень с дарственным актом Пипина и рассматривалась как такой акт, который утверждал за папским престолом обширнейшие владения и наделял его и другими важными правами.
Этой грамотой Людовик Благочестивый признавал будто бы (мы ограничиваемся только самым главным), что папской власти подчинены не только Рим и дукат и все то, что было даровано и подтверждено Пипином и Карлом, но еще и патримонии Калабрии и Неаполя, что в полном обладании папы находятся также острова Корсика, Сардиния и Сицилия и, наконец, что римлянам принадлежит право полной свободы в выборе папы и его посвящения и предварительного согласия на то императора не требуется. Таким измышлениям, однако, противоречит история, которой фактически доказывается суверенитет императоров над Римом. Она же свидетельствует, что в ту эпоху Калабрия, Неаполь, Сицилия и Сардиния были во власти греков, а византийские правители были в мире с западным императором, так как провинции были разграничены между обеими сторонами по договору. Этот мир едва ли мог быть трушен императором ради того только, чтобы принести в дар Св. Петру те земли, которые не принадлежали императору ни по праву, ни фактически.
Точно так же и право свободного избрания и посвящения папы опровергается знаменитым актом времени Евгения II.
О грамоте Людовика книга пап не упоминает ни одним словом. Нет указаний на эту грамоту и в актах Отгона I и Генриха I; между тем эти акты наравне с грамотой Людовика считаются церковью в числе самых важных, и в них имеются ссылки на акты Пипина и Карла. Указание на грамоту Людовика встречается вообще уже только во времена Григория VII и наследия графини Матильды, когда договор Людовика был извращен добавлениями с целью дать притязаниям пап вполне достаточное основание.
Глава II
1. Лотарь становится императором. – Возмущение и падение короля Бернгарда. – Лотарь, король Италии. – Коронование его в Риме. – Он учреждает здесь императорский трибунал. – Процесс с Фарфой. – Казнь знатных римлян без суда. – Пасхалий отказывается подчиниться императорской юрисдикции. – Смерть Пасхалия
По примеру отца Людовик Благочестивый решил возвести своего старшего сына, хотя еще и очень юного, в сан императора. Этот обычай, существовавший в древнеримской империи, был перенесение в новую уже потому, что им обеспечивались единство империи и порядок наследования. Но едва Лотарь был провозглашен императором на имперском сейме в Ахене, как в других принцах заговорила зависть. Братья Пипин и Людовик вернулись недовольными в свои резиденции в Аквитании и Баварии, а рожденный вне брака честолюбивый Бернгард открыто восстал. Как некогда Пипин, Карл назначил Бернгарда лишь наместником королевства Италии; но понятное стремление к независимости должно было скоро возникнуть в итальянских королях. Первая громко потребовала национальной независимости Верхняя Италия; в лангобардах, населявших ее, несмотря на то что они давно уже были латинизированы, все еще жили и родовое право, и семейные и народные традиции, а некогда господствовавшую здесь Павию уже начинал затмевать Милан. Падение королевства лангобардов ге повлекло за собой исчезновения этого способного к культуре и трудолюбивого народа, и он расселился от Альп до самой Апулии. За исключением города Рима, в котором однако же лангобардские роды также жили, а некоторые лангобарды занимали даже престол Петра, судьба Италии долго оставалась в руках этого германского племени. В самые мрачные века главным образом лангобарды давали Италии героев, государей, епископов, историков и поэтов, и им же Италия обязана своими вольными республиками. Поэтому и историческое существование Италии определилось более всего в зависимости от тех свойств, которыми обладали лангобарды, и это является неопровержимым фактом, который некоторые итальянцы напрасно стараются отрицать, трактуя об итальянской нации в те века, когда ее вовсе не было, и упуская из виду, что эта нация возникла из слияния именно готско-лангобардской и латинской рас. И если мы тем не менее говорим по отношению к той эпохе об итальянской нации, то только в тесном историческом смысле. Знатные лангобарды не мечтали более о восстановлении погибшей династии Десидерия, но страстно желали освободиться от ненавистного ига франков. Епископы, располагавшие благодаря привилегиям, полученным от Карла и Людовика, государственною властью и уже привыкшие как местные государи решать все политические дела, деятельно поддерживали юного Бернгарда. В числе их были Теодульф, епископ орлеанский, но лангобард по рождению, далее Вольфольд Кремонский и наиболее ревностный из всех Ансельм, миланский епископ. Недальновидный король скоро, однако, увидел себя обманутым в своих ожиданиях. Братья Пипин и Людовик не присоединились к восстанию; когда же императорское войско быстро двинулось к границам Италии, собственное войско Бернгарда покинуло его. Беспомощный юноша поспешил в Кавильон, чтобы вымолить себе прощение у ног дяди. Такое решение он мог принять или просто с отчаяния, или потому, что поверил сделанным ему обещаниям; последнее более вероятно, так как Бернгарда сопровождали и другие соучастники возмущения. Император приказал всех их заключить в тюрьму; в Ахене Бернгард был приговорен к смерти. Помилованный Людовиком, несчастный был тем не менее подвергнут ослеплению. Предание гласит, что этот византийский приговор был исполнен по приказанию мстительной императрицы Ирменгарды с таким варварством, что Бернгард умер уже через три дня после ослепления, в 818 г., после Пасхи. Той же участи подвергся друг Бернгарда Регинар, сын графа Мегинара, некогда имперский пфальцграф; попавшие в плен епископы были по приговору франкского духовенства лишены своего сана и заключены в монастыри. По слабости император уступил настояниям своей жены и своих советников; но, когда ему сообщили о смерти его племянника, он горько оплакивал его смерть и обвинял себя в том, что согласился на такой жестокий приговор.
Четыре года спустя император, все еще удручаемый воспоминаниями, принес публичное покаяние в этом и в других проступках. Такого рода действия должны были, конечно, ослаблять престиж императора и, наоборот, подымать нравственный авторитет епископов. Утешая императора, епископы приводили ему в пример покаявшегося Феодосия, себя же мысленно приравнивали к епископу Амвросию в его карающей роли. Сведений о том, что Пасхалий, желая смягчить участь Бернгарда, обращался к Людовику, не существует. Мы, однако, склонны предположить это, так как по характеру того времени и в таком исключительном случае императору надлежало выслушать мнение папы как отца. По смерти Бернгарда трон оставался незанятым два года, что вовсе не огорчило римскую церковь, которой итальянское королевство уже начинало мешать.
Состояние Рима за это время окутано таким мраком, что история города может быть прослежена только отрывочно, по тем событиям, которые связывают Рим с империей. Лотарь, старший сын Людовика, уже провозглашенный императором, был объявлен и королем Италии; таким образом, после Карла Великого оба эти сана в первый раз оказались соединенными в одном лице. Корона Италии была возложена на Лотаря уже в 820 г., но только спустя еще два года Лотарь был отпущен своим отцом в Павию. Еще до отъезда Лотаря Людовик женил его на Ирменгарде, дочери могущественного графа Гуго, и по этому случаю помиловал находившихся в заточении епископов; после того он созвал в Аттиньи имперское собрание, на котором и объявил свое приказание Лотарю ехать в Италию. В советники Лотарю были даны монах Вала, уже бывший министром Бернгарда, и придворный сановник Герунг. Тем не менее Людовик не имел в виду дозволить королю Италии иметь постоянную резиденцию в Павии; скорее Лотарь посылался туда для восстановления в стране порядка и правосудия. Едва покончив с делами, Лотарь уже намеревался вернуться во Францию, из чего можно заключить, что подозрительный отец не желал, чтобы сын оставался в Италии. Услышав об отъезде Лотаря (это было незадолго до Пасхи 823 г.), Пасхалий по вполне понятным соображениям настойчиво приглашать Лотаря приехать в Рим, где сам Пасхалий мог бы короновать и помазать нового императора и короля.
С согласия отца Лотарь последовал этому приглашению. Встреченный с императорскими почестями, он был коронован папой в день Пасхи в церкви Св. Петра, а римский народ провозгласил его Августом. Со времени Карла это был первый император, принявший корону в Риме, так как отец Лотаря был коронован папой в Реймсе. Таким образом, римская курия твердо держалась того принципа, что Рим есть источник имперской власти и что папское помазание безусловно необходимо императору, хотя бы он и был уже избран имперским сеймом и коронован. Теперь, совершив помазание юного Лотаря, Пасхалий признавал, что императорская власть над римским народом принадлежит этому императору в такой же мере, как его предшественникам; Лотарь воспользовался ею немедленно и за короткое время пребывания своего в Риме уделил внимание правосудию.
