Ингеборг Фляйшхауэр - Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

905

Сиполс. За несколько месяцев..., с. 133.

906

Телеграмма Молотова Астахову от 29 июля 1939 г. («Год кризи­са»,^ 2, с. 145).

907

Сообщение К. Шнурре автору.

908

Teske. Köstring, S. 138.

909

Kleist. Tragödie, S. 63.

910

Вайцзеккер-Шуленбургу, 29 июля 1939 г. (ADAP, D, VI, Nr. 734, S. 852).

911

Kordt. Wahn, S. 162.

912

Вайцзеккер-Шуленбургу (секретно!), 29 июля 1939 г. Посколь­ку письмо поступило через два дня, оно, видимо, было передано не по телеграфу, а доставлено в Москву специальным курьером.

913

Французский поверенный в делах в Берлине 3 августа в адрес Боннэ о последних днях июля 1939 г. (Documents diplomatiques 1938-1939, n° 180, p. 208).

914

Французский поверенный в делах в Берлине в адрес Боннэ, 27 июня 1939 г. (там же, п° 173, p. 200f).

915

Weizsäcker-Papiere, 30 Juli 1939, S. 156. Уже на пресс-конферен­ции 6 июня П. Шмидт (отдел печати министерства иностранных дел) установил «правила ведения переговоров», заявив: «Вполне логично, что в случае войны Советской России понадобится морской порт Рига» (BA ZSgl02,136). Таким путем предполагалось превзойти возможные английские предложения.

916

Аттолико в адрес Чиано, 1 августа 1939 г. (Bernardo Attolico. CollanadieTesti Diplomatici, II, Rom: M.A.E. ,1986, p. 99-100). Аттоли­ко считал это ошибкой и исходил из того, что СССР в предстоящей вой­не, «с договором или без него», не будет оставаться пассивным. По его мнению, если даже СССР будет не в состоянии поддержать Польшу ак­тивными военными операциями, он все равно окажет ей по крайней ме­ре косвенную помощь. Аттолико призвал Чиано влиять авторитетом Италии на принимаемые Гитлером решения, чтобы не оказаться «за­стигнутым врасплох» нежелательной внезапной войной.

917

Bonnet Fin, p. 274. В данной гипотезе заключен двоякий смысл: в ней можно увидеть предположение Гитлера, что ему не удастся (пред­ложив совместный раздел Польши) склонить СССР к соблюдению ней­тралитета, а также его намерение помимо Польши захватить часть территории России.

918

Ретроспективная запись Вайцзеккера от 25.10.1939 г. (Weizsäcker-Papiere, S. 181). См. также: Sipols. Vorgeschichte, S. 294. В противоположность этому французское посольство отмечало в конце июля 1939 г. в окружении Гитлера «вполне определенную перемену политической атмосферы... Период нерешительности... сменила другая фаза».

919

Herwarth. Hitler, S. 173. Херварт подчеркивал, насколько раз­дражали его «противоречивые и поспешные инструкции из Берлина, особенно в конце июля, когда Риббентроп форсировал темпы и, в конце концов, сам Гитлер начал страшно торопить Шуленбурга, ибо с нетер­пением ждал того дня, когда сможет напасть на Польшу».

920

Kordt Wahn, S. 163.

921

Вайцзеккер — Шуленбургу, 31 июля 1939 г. (ADAP, D, VI, Nr. 744, S. 861).

922

(Nr 151). См. также: ADAP, D, VI, Nr. 744, S. 861, Anm. 3. От­крывая 1 августа 1939 г. в качестве председателя Совета Народных Ко­миссаров советскую сельскохозяйственную выставку в столице (Werth. Rußland, S. 44), Молотов выполнял функцию, которая не должна была воспрепятствовать срочному приему германского посла во исполнение обязанностей наркома иностранных дел.

923

Namier. Prelude, p. 202.

924

Сообщение Астахова Молотову 2 августа 1939 г. («СССР в борь­бе за мир...», № 394, с. 525)..

925

Майский. Воспоминания, кн. 2, с. 518.

926

Риббентроп-Шуленбургу, 3 августа 1939 г. (ADAP, D, VI, Nr. 758, S. 882-884). Телеграмма Астахова в Наркоминдел от 3 августа 1939 г., в: АВП СССР, ф. 059, on. 1, д. 2036, л. 162-165.

927

Согласно записи Астахова, Риббентроп сказал: «Мы считаем, что противоречий между нашими странами нет на протяжении всего пространства от Черного моря до Балтийского. По всем этим вопросам можно договориться; если Советское правительство разделяет эти предпосылки, то можно обменяться мнениями более конкретным по­рядком».

928

Kordt Wahn, S. 163.

929

Телеграмма Астахова в Наркоминдел от 3 августа 1939 г. — Цит. по.В.Я. Сиполс. За несколько месяцев..., с. 134 (АВП СССР, ф. 059, on. 1, п. 294, д. 2036, л. 167).

930

Запись Шнурре от 3 августа 1939 г. (ADAP, D, VI, Nr. 761, S.884-885).

931

Некоторые советские ученые исходят из того, что именно Риб­бентроп связал свое предложение от 2 августа с «секретным протоко­лом» (или протоколами), который «разграничил бы интересы обеих держав на всем отрезке территории между Черным и Балтийским моря­ми» (Андросов. Накануне..., с. 10; Безыменский. Особая папка..., с. 96). В своем указании берлинскому представительству от 7 августа 1939 г. Советское правительство это предложение отвергло. Впервые «секрет­ный протокол» с «политическим замыслом» упоминается в записи Шнурре о его беседе с Астаховым 3 августа, т.е. на другой день после предложения Риббентропа (ADAP, D, VI, Nr. 76, S. 885).

932

Телеграмма Молотова Астахову, 7 августа 1939 г. («Год кризи­са», т. 2, с. 177).

933

KegeL Stürmen, S. 172f.

934

Шнурре в адрес Шуленбурга, 2 августа 1939 г. (ADAP, D, VI, Nr. 757, S. 881-882).

935

«История КПСС», т. 5, с. 70-71.

936

Parlament Debates, House of Commons, vol. 350, Kol. 2094-2100. В заявлении ТАСС от 2 августа 1939 г. говорилось, что Батлер допустил искажение позиции СССР на переговорах. На самом деле, дескать, речь шла вовсе не о нарушении суверенитета Прибалтийских госу­дарств договаривающимися сторонами, которые в любом случае гаран­тировали бы их независимость. Все дело в том, чтобы в формуле о «косвенной агрессии» не оставить никакой лазейки агрессору, покуша­ющемуся на независимость Прибалтийских государств. Английская же формула оставляет открытой заднюю дверцу (заявление ТАСС от 2 ав­густа 1939 г., в: «СССР в борьбе за мир...», № 392, с. 524) См. также: Beloff. Policy, p. 262; Strang. Home, p. 187. В этот же день Молотов пере­дал послам Сидсу и Наджиару в дополнение к § 2 текста договора от 17 июля 1939 г. новое, упрощенное определение «косвенной агрессии». Оно включало акцию, «принятую государством, о котором идет речь, под угрозой силы со стороны другой державы и имеющую последствием потерю его независимости или его нейтралитета», и предполагало в этих условиях по просьбе одной из договаривающихся сторон немед­ленные трехсторонние консультации («СССР в борьбе за мир...», №393, с. 525).

937

ADAP, D, VI, Nr. 764, S. 888-889.

938

Телеграмма Сидса Галифаксу от 3 августа 1939 г. (BDFP, 3, VI, р. 570-574).

939

Werth. Rußland, S. 44, Anm.

940

GSAP, S. 419; «История КПСС», т. 5, с. 71.

941

«СССР в борьбе за мир...», № 396, с. 527-533; ADAP, D, VI, S. 894. Anm.

942

Шуленбург — в министерство иностранных дел (ADAP, D, VI, Nr. 766, S. 892-894); Россо в адрес Чиано (DDI, 8, XII, п. 780, р. 583). См. также: Hilger. Wir, S. 282; Kordt. Wahn, S. 163; Herwarth. Hitler, S. 180; Beloff. Policy, p. 261; Carr. Munich, II, p. 99; Weinberg. Germany, p. 38; Schorske. Ambassadors, p. 510; Вебер (Entstehung, S. 238) оши­бочно датировал беседу 4 августом 1939 г. Запись Павлова беседы Мо­лотова с Шуленбургом 3 августа 1939 г. в: «Год кризиса», т. 2, с. 159-163. См. также: Кобляков. Борьба..., с. 21; Андросов. Накануне..., с. 104; Sipols. Vorgeschichte, S. 299.

943

Письмо Шуленбурга Вайцзеккеру об этой беседе от 14 августа 1939 г. (ADAP, D, VI, Nr. 61, S. 55-56).

944

Гитлер понял, что к этому моменту советская готовность далеко не соответствовала его приглашениям и что Советское правительство было в первую очередь заинтересовано в бесконфликтном разрешении германо-польского кризиса с помощью международного урегулирова­ния. Этот факт он сразу же тактически использовал против итальян­ского желания созвать подобную конференцию, но без СССР. Так, в разговоре в Оберзальцберге 12 августа 1939 г. он сообщил Чиано, «что в будущем Россия не может быть больше отстранена от конференций го­сударств. Во время германо-русских переговоров русские... дали по­нять, что с этим они ...больше не станут мириться» (ADAP, D, VII, Nr. 43, S. 38).

945

Herwarth. Hitler, S. 180.

946

Шуленбург-Шлипу, 7 августа 1939 г. (ADAP, D, VII, Nr. 779, S. 905). Повторение Шуленбургом этого выражения (7 июля 1939 г. Риббентроп сообщил Аттолико, что он дал указание Шуленбургу вновь «подбросить эту идею» Сталину) позволяет заключить, что оно часто употреблялось на совещаниях в Берлине, посвященных планированию сближения! Из того же письма Шуленбурга Шлипу было видно, на­сколько посольство мало знало о том, что в действительности происхо­дило в Берлине и в какой растерянности оно ожидало возвращения Кёстринга и Типпельскирха, от которых надеялось получить информа­цию.