Сергей Курбанов - История Кореи: с древности до начала XXI в.
Экономические успехи КНДР не замедлили сказаться и на ее внешней политике. В апреле 1955 г. Ким Ирсен опубликовал статью под названием «Все силы на борьбу за объединение и независимость Родины, на строительство социализма в северной части Республики». Впоследствии ее стали называть «Апрельскими тезисами». В «тезисах» говорилось о необходимости объединения страны на основе экономической и политической системы КНДР в условиях одновременной борьбы с «американскими империалистами», помещиками и компрадорской буржуазией Южной Кореи, а также о том, что эта борьба обязательно будет поддержана южнокорейским крестьянством и рабочим классом. «Апрельские тезисы» не были простым демагогическим заявлением. В условиях экономического и культурного роста в КНДР, на фоне экономического и политического хаоса и нестабильности в Южной Корее подобный путь объединения страны казался единственно разумным и возможным.
Не случайно именно в 1955 г. в Японии возникла ориентированная на сильный Север «Ассоциация корейцев, проживающих в Японии» (Чэилъ чосонин чхон ёнхапхве; сокращенное название — Чо чхонрён). Своими задачами Ассоциация ставила: 1) всяческую поддержку КНДР; 2) защиту прав корейских соотечественников в Японии; 3) поддержку демократического движения народа Южной Кореи; 4) поддержку демократических и революционных сил в Японии и других странах мира.
Именно в годы успешно реализовывавшейся трехлетки впервые заговорили о так называемой чучхейской, т. е. самостоятельной (независимой от СССР), линии развития корейской революции. Впервые о чучхе Ким Ирсен заявил в своей речи «Об изжитии догматизма и формализма и установлении чучхе в идеологической работе», произнесенной 28 декабря 1955 г. перед работниками партийной пропаганды и агитации[372].
Чучхе, или особая корейская «самостоятельность», стала возможной благодаря большим экономическим успехам КНДР, достигнутым с помощью Советского Союза. Между тем успешное завершение трехлетнего плана совпало по времени с разворачивавшимся в СССР отходом от «сталинских» методов управления государством, с критикой «культа личности» И. В. Сталина на XX съезде КПСС. Если бы КНДР последовала примеру КПСС, то тогда и ТПК также следовало бы отказаться от идеи особой роли Ким Ирсена в корейской революции и построении социализма на корейской земле.
Очевидно, Ким Ирсен и часть высшего руководства страны не желали менять политический строй, установившийся в первой половине 1950-х годов. В современной российской историографии подобная линия объясняется исключительно волей «вошедшего во вкус власти», «честолюбивого» «северокорейского диктатора» Ким Ирсена. Однако позиция автора настоящей монографии несколько иная. Не вдаваясь в рассуждения о личных качествах Ким Ирсена, хотелось бы заметить, что на протяжении всей предшествующей истории, в том числе и в колониальный период, Корея была монархией, т. е. управлялась абсолютной властью одной «идеальной», «близкой к Небесам» личности. Трудно представить, чтобы за одно десятилетие корейский народ смог полностью распроститься с монархической культурой власти и переориентироваться на демократические ценности. Так называемые «народные комитеты», создававшиеся в 1945-1946 гг., соотносятся скорее с традиционными формами трудовой организации, нежели с новой коммунистической (советского образца) идеологией. Пример Южной Кореи, в которой с 1948 по 1979 г. у власти находились «идеализировавшиеся» современниками «диктаторы», доказывает справедливость авторской точки зрения. Скорее всего, фигура, подобная Ким Ирсену, была объективно необходима Северной Корее, где в условиях отсутствия рынка для мобилизации широких народных масс требовалась сильная власть.
Таким образом, для того чтобы сохранить статус-кво своей власти, Ким Ирсену необходимо было ликвидировать оппозицию и выработать новую линию экономического и политического развития, более независимую от «ревизионистского» Советского Союза, чересчур тесные контакты с которым могли расшатать существующий порядок.
Борьба с оппозицией, о которой пишется и в северокорейской историографии, началась еще в 1953 г. Тогда пострадали коммунисты — выходцы из Южной Кореи во главе с Пак Хонъёном (1900-1955), обвиненном в «шпионаже» в пользу США. Борьба с «советской» (состоявшей из выходцев из СССР) и «яньаньской» (выходцы из Китая) группировками была развернута позже.
Выработкой новой политики КНДР, направленной на «независимое» развитие, занялся III съезд ТПК.
§ 2. III съезд Трудовой партии Кореи и курс на независимое развитие. Движение Чхоллима
III съезд ТПК проходил с 23 по 29 апреля 1956 г. На нем с отчетным докладом ЦК ТПК выступил Ким Ирсен. В опубликованных в 1950-х годов на русском языке выдержках из этого отчетного доклада представлены лишь те фрагменты, в которых говорится об итогах и планах экономического развития страны. Однако известно, что на III съезде ТПК, возможно неофициально, также обсуждались решения XX съезда КПСС. Доступная информация о том, каким образом в КНДР отреагировали на критику «культа личности» И. В. Сталина, носит весьма противоречивый характер.
В современной северокорейской историографии основные вопросы, обсуждавшиеся на III съезде ТПК, представлены так, будто бы там решения XX съезда КПСС вообще не затрагивались.
В южнокорейской историографии утверждается, что на III съезде ТПК отрицательно восприняли осуждение «культа личности» И. В. Сталина. Многое из произнесенного на XX съезде КПСС было объявлено «ревизионизмом», нарушением принципов марксизма-ленинизма и пролетарской диктатуры.
В советской историографии этот вопрос описан без четких указаний на поддержку или неприятие решений XX съезда КПСС в Северной Корее. Однако «обтекаемость» стиля наводит читателя на мысль о том, что в КНДР решения XX съезда КПСС все же были восприняты положительно. В июле 1956 г. Ким Ирсен совершил официальный визит в СССР, во время которого обсуждались вопросы двусторонних отношений, положение на Корейском полуострове и в Азии в целом.
С другой стороны, события, произошедшие в КНДР во второй половине 1956 г., представляются вполне «логичными», если исходить из того, что Ким Ирсен и его сторонники не приняли критику «культа личности» И. В. Сталина. На Августовском пленуме ЦК ТПК 1956 г. Ким Ирсен зачитал доклад «О происках антипартийных, антиреволюционных фракций». В докладе критиковалась позиция «советской» фракции ТПК во главе с Чхве Чхаником и Пак Чханоком. Их поддержка решений XX съезда КПСС (и попытка выступить против «культа личности» Ким Ирсена) объявлялась «ревизионистской», а их действия в местных партийных организациях, направленные на поддержку новой политической линии СССР, расценивались как помеха движению корейского народа к социализму. Пленум принял решение об исключении из партии всех членов «советской» группировки во главе с Чхве Чхаником и Пак Чханоком. В конце 1956 г. некоторые из членов группировки были арестованы, а некоторые отправлены на пенсию.
Декабрьский пленум ЦК ТПК 1956 г. снова вернулся к вопросу о «ревизионизме в мировом коммунистическом движении» и «фракционизме внутри партии», что стало очередным ударом не только по «советской», но и по прокитайской «яньаньской» группировке.
Таким образом, к концу 1956 г. Ким Ирсену удалось окончательно сконцентрировать власть в своих руках, «очистить» партию от оппозиции и приступить к строительству особого «корейского социализма», ни на что не похожего и ни от кого не зависимого.
Идея о необходимости поиска особого пути для развития корейской революции, очевидно, была поддержана большинством населения страны, что вполне объяснимо. На протяжении многих столетий своей истории, а в особенности начиная с конца XIX в., Корея нередко оказывалась в зависимости от окружавших ее сильных держав: Китая, России, Японии. Японская колонизация Кореи до крайности обострила стремление корейского народа жить самостоятельно, не подвергаясь влиянию какой-либо державы. Опыт Южной Кореи, оборону которой контролировали США, еще больше усиливал стремление Севера к самостоятельности в экономике и политике, несмотря на тесные отношения с Советским Союзом. Поэтому, когда в 1956 г. успешное выполнение трехлетнего плана заложило фундамент экономического развития, а критика в СССР «культа личности» И. В. Сталина обозначила будущие расхождения в идеологии, руководство КНДР приступило к практическим шагам для реализации новой (выстраданной в годы колонизации Кореи) линии на самостоятельное и независимое развитие.
С трибуны Декабрьского пленума ЦК ТПК 1956 г. было заявлено о необходимости развертывания всенародного движения за максимальную мобилизацию внутренних ресурсов, которое обеспечило бы стремительное развитие КНДР. В условиях, когда в связи с отходом от «просоветской ориентации» ожидалось сокращение помощи со стороны СССР, более интенсивное использование внутренних ресурсов стало единственно возможным способом для обеспечения поступательного развития. Был выдвинут лозунг: «Устремимся вперед темпами Чхоллима!» Слово Чхоллима означает «лошадь [покрывающую за день расстояние в] 1000 ли[373]». Так в Корее с давних времен называли очень хороших, «идеальных» лошадей, символически изображая их с крыльями. Новое народное движение Чхоллима должно было стать одной из важнейших составляющих выполнения нового пятилетнего плана экономического развития КНДР (1957-1961), направленного на построение в Корее социалистического индустриально-аграрного государства. Основные наметки плана были определены также на III съезде ТПК. (Окончательно первый пятилетний план был утвержден в июне 1958 г. на III сессии Верховного народного собрания второго созыва.)
