Валерий Шамбаров - Царь грозной Руси
Страшный взрыв Смуты сметет и Годуновых, и органы власти, народ схлестнется в междоусобицах, и тогда-то, на готовенькое, придут интервенты. Они объявят, что Россия должна стать «польским новым светом», а русским предназначат судьбу индейцев. Но устоит Православная Церковь, которую укрепил и очистил от ересей Иван Грозный. Св. патриарх Гермоген и русские монастыри призовут народ к единению и борьбе. Проявит огромную жизнеспособность земская система, созданная Иваном Васильевичем. Будет разрушена вертикаль власти, но на «горизонталях» сохранятся земские структуры, будут взаимодействовать между собой, формировать ополчения. Грозной силой выступит и казачество. Объединится с земскими ратями, выкинет оккупантов из Москвы, и на Земском Соборе казаки возведут на трон Михаила Романова — внучатого племянница царицы Анастасии.
В мирное время потенциал земской системы реализуется в полной мере. Россия быстро преодолеет последствия Смуты, начнет стремительно развиваться, богатеть, усиливаться, создавать собственную промышленность. При Михаиле Федоровиче продолжится продвижение в южные степи — по методике, уже опробованной Иваном Грозным, строительством засечных черт. Алексей Михайлович сокрушит Польшу, и она от поражения уже не оправится, выпадет из числа великих держав и превратится в разменную монету чужих игр. А Петр Алексеевич доведет до конца начинание Ивана IV, пробьет выход на Балтику.
Укреплять и расширять державу будут и казаки — по тем самым направлениям, которые уже обозначились во времена Грозного. Пройдут всю Сибирь до Тихого океана и перемахнут дальше, на Аляску. Будут брать Азов, а потом и Очаков, Крым, Измаил. Будут отвоевывать Кавказ, заселять Кубань. Из уральских и оренбургских степей двинутся в Среднюю Азию. Защищая страну и народ, они будут участвовать во всех войнах, побеждать поляков, шведов, турок, а дальше и французов, англичан, немцев… А когда придется вдруг очень трудно, когда сложатся дела несправедливо и беспросветно, горько на душе, кто-нибудь вспомнит старинную казачью песню. И зазвучит она над станицей или у походного костра:
Вы подуйте-ка ли вы, уж ветры буйные,Пошатните-ка ли вы горы высокие,Пошатните-ка ли вы леса темные,Разнесите-ка ли вы царску могилушку,Отверните-ка ли вы уж гробову доску,Откройте-ка ли вы золоту парчу.Ты восстань, восстань, батюшка ты Грозный царь,Грозный царь да ты, Иван Васильевич!Посмотри-ка, погляди на свою армеюшку…
ЭПИЛОГ
Народ сохранил светлую память об Иване Васильевиче — как о царе-батюшке, защитнике Святой Руси и от внешних врагов, и от произвола притеснителей и лихоимцев. Как ни парадоксально, но даже Смута стала возможной только из-за этой любви к царю. Русские примыкали к Лжедмитриям вовсе не за посулы каких-то «прав» и «свобод», не за соблазны материальных выгод. Нет, со «свободами» и «выгодами» обжегся еще Баторий, и зарубежные режиссеры учли ошибку. Поняли, на чем можно сыграть. Воюя за самозванцев, люди верили, что помогают сыну Грозного, продолжателю его традиций!
Кстати, два его сына, благоверный царь Федор и мученик Дмитрий, причислены к лику святых. И самого Грозного народ почитал как местночтимого святого. Выдающийся богослов архиепископ Сергий (Спасский) в своем фундаментальном труде «Полный месяцеслов Востока» (переизданном в 1997 г. по благословению святейшего патриарха Алексия II) называет царя Иоанна в перечне местночтимых святых, указывая, что имена этих святых «внесению в месяцесловы для общего употребления и календари не подлежат», но это не отрицает «их келейного почитания и дальнейшего собирания сведений о их почитании» [7]. Принадлежность царя к лику местночтимых святых подтвердил и известный церковный историк профессор Е.Е. Голубинский [19].
До нас дошло несколько старинных икон с изображением Ивана Васильевича, где он представлен с нимбом. Например, «Моление царя Иоанна Грозного с сыновьями Феодором и Дмитрием перед иконой Владимирской Божьей Матери». Самая известная из таких икон до сих пор украшает Грановитую палату Кремля — «благоверный и христолюбивый Богом венчанный великий государь царь и великий князь Иоанн Васильевич». Образец ее создавался в царствование св. Федора Иоанновича, а сама она была заново написана в XVII в. знаменитым иконописцем Симоном Ушаковым. Образ Ивана Грозного с нимбом можно увидеть и на фреске Свято-Преображенского собора Новоспасского монастыря.
В 1621 г. был установлен праздник «обретение телеси царя Иоанна» (10 июня по юлианскому календарю), причем в сохранившихся святцах Коряжемского монастыря Иван Васильевич упоминается с чином великомученика [44]. То есть Церковь подтвердила и факт его убийства. Это было сделано патриархом Филаретом Романовым — племянником Анастасии и отцом царя Михаила Федоровича.
Официальное почитание Ивана Грозного постарался пресечь другой патриарх, Никон — авторитет великого самодержца никак его не устраивал, поскольку сам он силился поставить свою власть выше царской, завоевать положение «православного папы». Однако эти честолюбивые потуги кончились крахом, а царь Алексей Михайлович, несмотря на усилия Никона, глубоко почитал Ивана IV. Как раз в правление Алексея Михайловича, по его непосредственным распоряжениям, Симон Ушаков поновлял икону в Грановитой палате, создавалась фреска Новоспасского монастыря. Высоко ставил Грозного и Петр I, считал себя его последователем, говорил: «Этот государь — мой предшественник и пример. Я всегда принимал его за образец в благоразумии и в храбрости, но не мог еще с ним сравняться». Память Ивана Васильевича защищала от нападок Екатерина Великая.
Но о Грозном царе хорошо помнили и те «сильные», которым он в свое время не позволял разгуляться, окорачивал их амбиции и аппетиты, помнили их потомки. Это весьма отчетливо отразилось в нескольких неофициальных летописях (писало-то их или заказывало писать совсем не простонародье). А за границей новая мутная волна «воспоминаний» всплеснула в эпоху Петра I. Когда Россия опять открыла себе дорогу на запад, и ее знамена замаячили на балтийских берегах, в Европе сразу же раздули кампанию насчет «русской угрозы» — ну а для подкрепления этого жупела и для его размалевывания, чтобы выглядел пострашнее, как нельзя кстати пришлась старая клевета про Ивана Грозного, добавились ее свежие переработки.
Следующий пик интереса к личности царя взыграл вдруг в период так называемой «великой» французской революции. И это уж выглядит вовсе удивительным. Революционеры залили кровью собственную страну, всего лишь за несколько дней «народного террора» в Париже 15 тыс. мужчин и женщин, объявленных врагами, были отданы на расправу черни, забиты и растерзаны после мучительных истязаний. Сотни тысяч людей обезглавили на гильотинах, перевешали, утопили, расстреливали картечью, выстраивая толпы обреченных под дулами пушек. Чем же мог ужаснуть французов давно умерший русский царь? Но дело обстояло именно так. Граждане свободной Франции самозабвенно истребляли друг друга, после массовых казней утраивали на трупах веселые праздники с танцами — и при этом возмущались жестокостью Ивана Васильевича! Видать, чем-то очень не нравился православный царь масонам-богоборцам. Что-то такое он сделал в прошлом, чрезвычайно неприятное для них.
А от них покатилось и к нам. Первым в России взялся пачкать Грозного душевнобольной масон Радищев. Правда, Екатерина II быстро нашла на него управу. Но атмосфера в стране менялась, общество заражалось «культурным» западничеством. И за перо взялся Карамзин (кстати, большой поклонник французской революции, Н. Тургенев вспоминал, что «Робеспьер внушал ему благоговение»). Подтасовки Карамзина подхватила вся свора… то есть, простите, принято говорить — плеяда либеральных историков, писателей, публицистов. Критика и протесты, даже и митрополита Московского св. Филарета, игнорировались.
В результате коллективными усилиями было сформировано такое «общественное мнение», что в 1862 г. при создании в Новгороде эпохального памятника «Тысячелетие Руси» фигуры Ивана Грозного на нем вообще не появилось! В скульптурных композициях представлены поэты, писатели, некоторые второстепенные деятели, а первый русский царь, «устроивший» наше Отечество и превративший его в великую державу — отсутствует. Сочли, что не заслужил. Между прочим, в данном отношении российская просвещенная аристократия и умудренная интеллигенция выступили полными единомышленниками Маркса, Энгельса, Ленина. Они тоже испытывали довольно серьезную аллергию к Ивану Васильевичу и внесли свою лепту в его очернительство.
Но простой народ… по-прежнему чтил его! Сохранились свидетельства, как вплоть до самой революции к захоронению государя в Архангельском соборе приходило множество людей — поклониться, приложиться. Протоиерей Н. Извеков в 1916 г. писал: «У гробницы его, по усердию многих богомольцев собора, служатся панихиды с поминовением или одного имени царя Иоанна Васильевича или же с прибавлением к оному имен своих родственников» [40]. Люди верили, что особенно он помогает добиться справедливости в суде, и просили его о заступничестве «как небесного предстателя перед Праведным Судьей — Христом»[72].
