Миф о «застое» - Алексей Владимирович Самсонов
Питовранов был вызван на допрос к Рюмину, на котором сказал, что ничего не знает об участии министра в заговоре [342; с. 67]. Но по результатам следствия Рюмин написал «Служебную записку», обвиняющую Питовранова «в практической бездеятельности по выявлению сотрудников нелегальной разведки Великобритании МИ-6 и их агентуры на территории СССР» [342; с. 68]. Рюмин сам заполнил ордер на его арест.
Более года от Питовранова добивались признания в сокрытии заговора, его даже пытали [342; с. 69]. Но ему не в чем было признаваться, а оговаривать себя он не стал. Питовранов действительно не был причастен к заговору. В апреле 52-го он попросил бумагу и стал писать… Что? Киселёв: «Питовранов подготовил краткую, но ёмкую и содержательную записку с критическими мыслями по ряду проблем контрразведывательной деятельности МГБ и одновременно предложил конкретную программу её реализации. Рюмин сразу понёс её на доклад новому министру Семёну Игнатьеву. Тот, найдя её очень важной, незамедлительно доложил Сталину. Он поручил Игнатьеву в кратчайшие сроки разработать схему формирования в рамках МГБ разведывательного и контрразведывательного органа – Главного разведуправления. Возглавить его должен первый замминистра, предположительно Огольцов, контрразведку – Рясной, а разведку – Питовранов. Сталин распорядился немедленно освободить Питовранова» [342; с. 71–72]. 5 января 1953 года решением Бюро Президиума ЦК эта разведка была переименована в Первое (разведывательное) управление ГРУ МГБ СССР, начальником которого назначается генерал-майор Питовранов.
Через три недели Питовранова вызвали к Сталину. «Товарищ Питовранов, из вашего доклада следует, что вы в основном освоились с порученным вам очень важным и, должен сказать, сложным участком работы. Я вас правильно понял?» [342; с. 75].
Так что же это за «очень важный» участок работы? Почему Сталин, прочтя записку, распорядился срочно освободить генерала – что, в СССР не было людей, которые работали в разведке (напомню, Питовранов ни дня не был разведчиком, а работал в контрразведке)? Достаточно вспомнить один атомный проект…
Из книги это не ясно, так как Киселёв не публикует текст записки, который уже давно известен. Дело в том, что Питовранов предложил план по созданию в СССР сети еврейских националистических организаций с помощью самого МГБ.
Он, в частности, писал: «Всё, что делалось по борьбе против еврейских националистов, которые представляют сейчас не меньшую, если не большую опасность, чем немецкая колония в СССР перед войной с Германией, сводилось к спорадическим усилиям против одиночек и локальных групп. Для того, чтобы эту борьбу сделать успешной, следовало бы МГБ СССР смело применить тот метод, о котором вы упомянули, принимая нас, работников МГБ, летом 1951 года, а именно: создать в Москве, Ленинграде, на Украине (особенно в Одессе, Львове, Черновцах), в Белоруссии, Узбекистане (Самарканд, Ташкент), Молдавии, Хабаровском крае (учитывая Биробиджан), Литве и Латвии националистические группы из чекистской агентуры, легендируя в ряде случаев связь этих групп с зарубежными сионистскими кругами. Если не допускать шаблона и не спешить с арестами, то через эти группы можно основательно выявить еврейских националистов и в нужный момент нанести по ним удар». Были ли созданы такие ячейки? Видимо, нет – не успели, ибо Сталина убили.
Затем Киселёв пишет, как Питовранов работал в Германии, помогал создавать гедеэровскую службу безопасности («Штази»), затем работал в Китае. В начале 60-х он возглавил Высшую школу КГБ, а по достижении 50-ти лет, в 1965-м, отправлен в отставку.
Вот и кончилась его трудовая биография, началась пенсия. Но чекистов бывших не бывает. В 1966 г. его друг, Борис Семёнович Иванов, рекомендовал его назначить на пост вице-президента Торгово-промышленной палаты [342; с. 116].
В следующем, 1967-м, председателем КГБ стал Андропов. Иванов, «заручившись поддержкой начальника внешней разведки Сахаровского, увлёк председателя КГБ предложенной Питоврановым идеей активизации разведывательной работы с позиций торгово-экономических кругов… В лице Андропова он встретил заинтересованного руководителя» [342; с. 116]. Андропов «с большим интересом» отнёсся к предложению Питовранова; их первая встреча состоялась в сентябре 1969 года на одной из конспиративных квартир [342; с. 118]. То есть втайне от других руководителей КГБ.
После разговора с Андроповым появилась т. н. «Фирма», состоящая из особо доверенных сотрудников ТПП. Питовранов, наряду с обычным руководством деятельностью ТПП, стал заниматься и «Фирмой». Причём о деятельности «Фирмы» знали только несколько человек: сам Питовранов, Иванов, Андропов, Киселёв, помощник Андропова Евгений Калгин и начальник ПГУ Владимир Крючков [342; с. 115, 132]. Крючков же стал непосредственным куратором «Фирмы» [342; с. 170]. А Калгин, бывший шофёр Андропова, ставший генералом, а затем – секретарём и контролёром Горбачёва [394; с. 203].
Руководство деятельностью «Фирмы» стало чуть ли не основной деятельностью Андропова: через него проходили все кадровые и организационные документы, при необходимости он сам их согласовывал в ЦК, встречался с сотрудниками, сам ставил задачи [342; с. 121, 125]. Через два года у «Фирмы» появились филиалы в 20-ти странах на всех континентах, сам глава ТПП (и «Фирмы») Питовранов с 69-го по 84-й годы совершил 184 загранпоездки.
О деятельности «Фирмы» знало только несколько человек, даже генерал Геннадий Грузнов, который руководил работой контрразведки во внешнеэкономических ведомствах, в т. ч. и в ТПП, не знал о «Фирме» (т. е. он руководил «первыми отделами», которые следили за уборщицами). Как-то Киселёв пожаловался на Грузнова Питовранову: «Пару раз, когда возникала срочная необходимость обменяться некоторыми соображениями, у него не находилось времени. Меряться я с ним не стал, позвонил ещё раз – он раздражённо ответил, что всякой ерундой у него могут заниматься и заместители».
Питовранов: «Как-как? Ерундой, говорите? Он что, не знает, что Юрий Владимирович сам той же ерундой занимается?
– Нет, пожалуй. Ведь даже в разведке только Крючков да Иванов в курсе, и никто более.
Через несколько дней Питовранов и Киселёв встретились с Андроповым и Калгиным на конспиративной квартире, Питовранов пожаловался на Грузнова: «На прошлой неделе он в довольно развязной форме позволил себе заявить, что, дескать, Питовранов, благодаря сомнительным связям как-то выбрался из небытия и мутит воду в ТПП – кого-то выдвигает, других, наоборот, задвигает. Наоткрывали за границей свои конторы, затеяли вокруг них возню, и он единолично ими командует, наверное, небескорыстно» [342; с. 132–133].
Или такой пример: иногда Киселёву нужно было срочно подписать документы, касающиеся «Фирмы», но Крючкова в этот момент не было, и ему «нередко приходилось напрашиваться на приём к кому-либо из его свободных заместителей, подолгу объяснять им, что такое “Фирма” и почему мы сами ходим на доклад к самому Председателю. Всё это существенно усложняло штабную работу и противоречило требованиям конспирации» [342; с. 169].
Грузнову, конечно, Иванов сделал замечание, но дело не в этом. А в том, что Грузнов
