Валерий Шамбаров - Казачество: путь воинов Христовых
Ну а теперь стало окончательно ясно, что никаких материальных благ звание казака не сулит, а дает только обязанности и труды. Точно так же, как это было в давние времена, когда атаман Каторжный набирал добровольцев штурмовать Азов. И на практике правила приема в казачьи общины выработались иные. Если организация серьезная, то даже стопроцентной родословной для вступления бывает недостаточно. Неужто среди потомственных не бывает дураков и проходимцев? Сперва к человеку присматриваются, оценивают. Однако если в организацию придет, пусть и без всяких казачьих родословных, настоящий патриот, болеющий душой за Отечество, если он искренне тянется к казачьему братству и готов принять его традиции, ему тоже не откажут. В подобных случаях формальным признаком для вступления в общину может служить происхождение из казачьих регионов (а кто в России так или иначе не связан с каким-нибудь из этих регионов). Но и такого признака может не быть. Организация, опять же, присматривается, проверяет кандидатов. И верстает в казаки тех, кто оказывается «своим» не обязательно по землячеству, но обязательно – по духу.
В результате перестроек и демократизаций казачество фактически потеряло целое поколение молодежи – то поколение, которое росло под лозунги пропаганды «западных ценностей». Но примерно с 2005 г. молодежь снова потянулась в казачьи ряды. Это наблюдается повсеместно. Потому что подросло следующее поколение, в меньшей степени наглотавшееся идеологической отравы, но прекрасно видящее ее результаты. И если такие молодые люди, даже и совершенно не казачьего происхождения, обращаются с вопросом: «А можно ли стать казаками?» – настоящие казаки их не оттолкнут и не прогонят. Примут в организацию, будут обучать вместе со своими казачатами и малолетками – ведь в наше время казачьи дети и внуки тоже очень редко получают достаточную подготовку от отцов и дедов. Словом, выработалась та же самая система, которая существовала у казаков до XVIII в., а у запорожцев, кубанцев и терцев до XIX: родовое казачество является костяком, носителем духа и традиций, а обрастать этот костяк может как за счет потомственных казаков, так и внешнего притока.
Особенные нападки со стороны «прогрессивной общественности» вызывают такие элементы казачьих традиций, как чины и форма. Кстати, в центре Москвы сейчас каких только экзотических нарядов не увидишь, это давно уже никого не шокирует. Но вот казачья форма почему-то оказывается жутким раздражителем. Тут же появляются ярлыки «ряженых», в средствах массовой информации раздаются вопли о том, что казаки напяливают мундиры несуществующей армии, навешивают сами себе несуществующие генеральские и офицерские звания…
Поэтому стоит пояснить данные вопросы. В этой книге уже говорилось, что прежде казаки носили форму не обязательно на службе, но и в быту, она стала не только воинской, а национальной одеждой. Это гордость казака. В гражданскую войну казаков отправляли на расстрел не только за «контрреволюцию», но и за отказ спороть лампасы. Если же считать это пустой формальностью, то можно договориться и до того, что воинское знамя – кусок ткани, стоит ли его беречь? И в наше время форма действительно играет роль поднятого знамени. Показать, что казаки есть и расказачиваться не собираются. И, между прочим, негативное отношение «прогрессивной общественности» выражает взгляды далеко не большинства народа. В той же самой Москве, в районах, где регулярно собираются казаки, форма никого не смущает и никакого недоброжелательства не вызывает. Наоборот, незнакомые люди здороваются, с праздниками поздравляют.
Приведу и случай из своей жизни. На встречи с читателями всегда хожу в форме – потому что «свой» читатель обязательно обратит внимание, подойдет. А «чужой» поймет, что здесь книги не в его вкусе, и не будет зря отнимать свое и мое время. И вот на одной из международных книжных выставок появляется человек и с ходу раздраженно бросает: «Я не люблю ряженых». Жму плечами: «Тогда почему вы говорите это мне, а не им?» – и показываю на проходящих мимо хасидов в широкополых «фликер-теллерах». Он взорвался: «Какое я к ним имею отношение?» Отвечаю: «Вот и я не имею. У них своя традиционная одежда, у нас своя». Выяснилось, что передо мной писатель со Смоленщины, которому жить не на что, и он приехал в столицу устраиваться швейцаром в какую-то фирму. Но не сдается. Говорит: «Мало ли у кого какая народная одежда! Я же не напяливаю на себя какую-нибудь уродливую шапчонку, армячишко, лапти». Поясняю: «Вы не правы. Любой народ старался одеваться красиво. А что касается армячишек, то и казаки пахали землю не в парадных мундирах. Но в ваших словах есть и доля истины. Если вы в картузе, расшитой рубашке, поддевке появитесь не только в Смоленске, но и в смоленской деревне, то вас, пожалуй, засмеют. А меня, если появлюсь на Дону или Кубани, никто не засмеет. Скажут – «брат». И они, – указываю на хасидов, – видят друг друга издалека и понимают, что «братья». А вот вас «братом» не назовут. Хорошо ли это?» Смотрю, призадумался смолянин. И возражений больше не нашлось.
О казачьих чинах в предшествующих главах тоже говорилось – они возникли задолго до того, как казаки стали служить в составе армии, и присваивались внутри Войска или внутри полков. А по указу Александра III, никем не отмененному, казачьи чины разрешается присваивать не только на действительной службе, но и в запасе или отставке. И сейчас производство далеко не произвольное. Как правило, при вступлении в казачью организацию присваивается звание на одну ступень выше того, которое казак получил на военной службе. Поэтому на критику, что в казачьей среде «слишком много» офицеров, ответить легко – это как раз из-за того, что многие успели заслужить офицерские погоны в Вооруженных Силах.
В казачьих организациях возможно и повышение в званиях, для нижних чинов – по выслуге лет, для офицеров – за какие-то заслуги. Но осуществляется оно не единоличными решениями, а кругами и атаманскими советами высокого уровня. Генералов в казачьих организациях действительно «сверх комплекта». Что правда, то правда, этого у нас не отнять. Бывают и казачьи генералы, которые на действительной службе были младшими офицерами. Однако надо иметь в виду, что нередко в подчинении у них состоят казаки, достигшие армейских генеральских чинов, и отнюдь не считают зазорным подчиняться. Почему бы и нет, если атаман – талантливый организатор и руководитель? А уж если по большому счету, по справедливости, то многие казачьи генералы куда в большей степени заслуживают свои звания, чем некоторые «официальные» генералы Российской Армии – например, те, которые предавали своих солдат в Чечне. Есть, конечно, и другой сорт, самозваные «генералы без войск». Но подобные одиозные фигуры хорошо известны самим казакам, и всерьез их не воспринимают.
Чем занимаются казачьи структуры? В разных Войсках ситуация различается. В Приднестровье Черноморское Войско стало составной частью вооруженных сил республики. На Украине государственная власть декларирует поддержку казачества, старается вести с ним совместную работу. Но и без государственной поддержки очень активно действует Крымский Казачий Союз, он стал, по сути, оплотом русского населения Крыма, успешно противостоит и татарскому экстремизму, и украинскому национализму, борется с присутствием войск НАТО.
В России государственная служба казаков сведена к обычной службе призывников и контрактников. Но ведь казак, по самому своему званию, служит всю жизнь. Его призывает Господь, и отставку дает Господь. А уж в наши дни понятие казачьей службы стало куда шире, чем только «государственная». Точно так же, как ее понимали наши предки, это служба Вере Православной, народу, земле, казачьему братству. Разве не была казачьей службой, например, работа атамана Грозненского отдела Терского Войска Г.Н. Галкина , пытавшегося защитить русское население в Чечне, отдавшего свои силы на эвакуацию и устройство беженцев? Разве не на казачьей службе безвременно оборвалась жизнь помощника кубанского атамана И.П. Пузикова , спасшего из чеченского рабства 42 человека, боровшегося с рыбной мафией и чиновниками, распродающими Азовское побережье? Разве не были напряженнейшей казачьей службой творчество, политическая и общественная деятельность Народного художника России В.М. Клыкова ?
Если старик, забыв про недуги, идет передавать молодежи опыт и традиции, это его служба. Если казакпредприниматель на свои средства создает музей, реставрирует памятник, если принимает и устраивает на своем предприятии казаков-беженцев, безработных, разве это не служба? Если казаки владеют крупным рынком, а на вырученные средства создают и содержат великолепный учебный центр для подготовки призывников в погранвойска, это что, не служба? А работа по самой организации, поддержанию и развитию казачьих структур? Создаются казачьи земледельческие и скотоводческие хозяйства – без всякой государственной поддержки, наоборот, преодолевая массу препятствий, на собственном упорстве и энтузиазме. Они носят «очаговый» характер, но успешно функционируют в различных регионах. В городах действуют казачьи фирмы и предприятия. Издаются казачьи газеты и журналы – за свой счет, безвозмездным трудом редакторов, фотографов, корреспондентов. Во многих местах заслужили прекрасную репутацию казачьи кадетские корпуса, кадетские классы. И родители считают удачей пристроить детей в такие учебные заведения.
