Хэллоуин: история и традиции - Жан Маркаль
«Вторая битва при Маг-Туиреде» повествует об окончательной победе старых богов Tuatha Dé Danann (племен богини Дану) над жестокими темными силами – фоморами. Во время первой битвы, состоявшейся на той же равнине Туиред, племена Дану потерпели поражение от фоморов, а их король Нуада потерял в ней руку. Но, поскольку целостность королевства напрямую зависела от физического здоровья короля, то Нуада со своей серебряной рукой взамен утраченной уже не мог управлять страной, и ее возглавил некий Брасс, по рождению принадлежавший и фоморам, и племенам Дану. Бресс проявил себя несправедливым королем, отдавая фоморам все, что они требовали, и племена Дану, стремясь сбросить это тягостное иго, вернули на трон Нуаду, чудесным образом «вырастив» ему новую руку. Разумеется, свергнутый Бресс сговорился с фоморами и напал на племена Дану.
На этом этапе в историю вмешивается еще один персонаж божественного происхождения, также двойного, – знаменитый Луг Длиннорукий, «владеющий всеми ремеслами» и наделенный всеми атрибутами божественности. Но в отличие от Бресса, выступающего на стороне темных сил и поработителей, Луг являет собой героя света и освободителя. Даже не входя в число военачальников племен Дану, именно он ведет их к победе; разнообразные перипетии этой битвы символизируют схватку двух антагонистических начал, в результате которой гибнет предводитель фоморов, великан с испепеляющим взглядом по имени Балор. Камнем, пущенным из пращи, этого монстра убивает Луг – внук Балора, тем самым избавляя племена Дану от старых врагов и позволяя вернуть раздробленную страну в гармоничное состояние[64].
Между тем, специально оговаривается, что все эти события происходят во время празднования Самайна. Разумеется, это мифическая битва, сравнимая с битвой Олимпийских богов с Титанами или, если обратиться к германо-скандинавской мифологии, с войной асов и ванов. Можно было бы назвать ее своего рода «теогонией», где показаны фантастические способности богов, в том числе умение отращивать себе новую конечность взамен отрубленной. Нам известно множество примеров того, как бог или герой (Осирис, Дионис и другие), пав жертвой темных разрушительных сил, бродящих по вселенной, разрублен ими на куски, но затем возрождается, целый и невредимый. Эти вымышленные битвы – нечто вроде опознавательных знаков, позволяющих строить предположения о древних ритуалах регенерации и возрождения.
Похожий сюжет, но еще более жесткий, мы встречаем в «Смерти Муйрхертаха». Как и в повести «Разрушение Дома Да Дерга», о котором мы уже упоминали, рассказывая о ритуальной смерти короля Конайре Великого, Муйрхертах, не сумевший обеспечить благоденствие своему народу, гибнет от чар таинственной Син: король, уставший от власти, должен исчезнуть и уступить свое место другому, более молодому, более сильному, более смелому – такому, как Король-Рыбак из легенды о святом Граале[65]. Все указывает на то, что главные события этой священной трагедии, оригинальный текст которой утерян, происходят во время празднования Самайна, в окружении появляющихся из ночной тьмы призраков, на скользких тропах, где непосвященному ничего не стоит оступиться и ухнуть в адскую бездну[66].
Повесть «Приключения Неры», текст которой местами темен из-за обилия архаизмов и лакун, тем не менее, свидетельствует о стремлении ирландских монахов зафиксировать в письменном виде хотя бы некоторые аспекты древних ритуалов своих предков, даже если эти ритуалы порой казались им немного «сатанинскими». Но понимали ли они их смысл? В этой повести время как будто застыло, и все события происходят в один-единственный символический момент. Айлиль и Медб, король и королева Коннахта, находятся в своей крепости Круахан; с ними несколько верных слуг; они сидят возле очага, где в большом котле варится похлебка. Это вечер Самайна. Вдруг король объявляет, что щедро наградит воина, который осмелится пойти и завязать ивовый прут вокруг ноги одного из пленников, подвешенных в «пыточной». Дальше рассказ принимает странный оборот: «Глубока была темень в ту ночь. Все мужчины выразили желание туда пойти, но каждый вернулся, так и не сумев завязать ивовый прут вокруг ноги пленника. Все они испугались призраков, бродивших вокруг крепости». Если мы правильно понимаем, речь идет как раз о том, что мы в наши дни наблюдаем вечером 31 октября – за тем исключением, что там были не переодетые детишки, а настоящие призраки. Ирландский текст подчеркивает тот ужас, что охватил самых отважных воинов.
Но среди них нашелся один, некий Нера, решивший принять вызов. Король пообещал, что в случае удачи подарит ему свой меч с золотой рукоятью. Но Нера осторожен. Прежде чем отправиться выполнять задание, он облачается в самые прочные доспехи. Однако стоит ему войти в «пыточную», как доспехи с него спадают. Тогда один из пленников дает ему совет прибить их гвоздем. Нера так и делает, и доспехи больше не спадают. Он завязывает ивовый прут вокруг ноги пленника, и тот говорит ему: «Во имя твоей доблести, посади меня себе на спину и возьми с собой, чтобы я мог с тобой выпить. Когда меня здесь вешали, я умирал от жажды». Заметим, что пленник повешен, что отсылает нас к так называемому ритуалу Тевтата, а также иссушен и в каком-то смысле удушен, что с одной стороны совпадает со схолиями Лукана, а с другой – с историей про котел из Гундеструпа.
Нера соглашается исполнить просьбу пленника. Он сажает его себе на спину и несет к ближайшему дому, но вдруг оказывается в некоем фантастическом месте. Дом охвачен пламенем. Пленник говорит Нере: «В этом доме нет ничего хорошего, потому что не бывает огня без трезвости». Тогда они идут ко второму дому, но путь к тому преграждает озеро. Пленник говорит: «Не пойдем в этот дом. В нем наверняка нет чана ни для умыванья, ни для мытья посуды». Пленник явно страдает от жажды, но жаждет он не воды, а чего-то другого; это символическая жажда: как и все участники Самайна, он хочет напиться допьяна, чтобы попасть в Иной мир.
Они входят в третий дом, и Нера опускает свою ношу на пол. «В комнате и правда стояли чаны для мытья и умыванья, но в каждом из них было питье. […] Пленник отпил по глотку из каждого чана, а последней каплей дохнул на обитателей дома, и все они умерли». По всей видимости, пить то, что содержалось в чанах, могли только избранные. Иначе невозможно объяснить, зачем было убивать людей, не проявивших ни малейшей враждебности ни к пленнику, ни к самому Нере. Во всяком случае эта деталь ясно указывает на сакральный характер напитка. Но таково свойство сакрального – оно может быть не только благотворным, но и опасным.
Исполнив обещание, Нера снова сажает пленника себе на спину, намереваясь вернуться вместе с ним в пыточную. «Но тут он видит удивительную вещь: на месте крепости стоит выжженный курган, огороженный кольями с надетыми на них человеческими головами, среди которых он узнал головы Айлиля, Медб и всех их родственников».
