Состояние Российской Империи - Жак Маржерет
На следующей неделе они выходят из своих жилищ, но очень скромно одетыми, как если бы они носили траур. Далее на протяжении Великого поста (кроме последней недели) они едят всякую рыбу, как свежую, так и соленую, без масла и всего, имеющего животное происхождение, но по средам и пятницам они едят мало свежей рыбы, а лишь соленую рыбу и коренья; последняя неделя соблюдается так же, если не более строго, как и первая, так как теперь по обычаю они все получают причастие. В день Пасхи и на следующей неделе они ходят друг другу в гости (как и на масленой неделе) и дарят друг другу красные яйца, говоря: Христус вос Христ, что означает «Христос воскрес», на что другой отвечает: Ас истен вос Христ, «воистину воскрес», меняют или дарят яйцо и целуются, делая это в знак радости, свидетельствуя о воскресении. Император соблюдает тот же порядок (как и в последний день масленой недели, [когда] каждый приходит поцеловать ему руку): сразу после Пасхи, как и на следующий день, когда он идет к службе, каждый из знатных и приближенных к Императору приходит целовать ему руку, а он дарит одно, два или три яйца, смотря по тому, кого как жалует. Пиры идут все две следующих недели. В России много колоколов, и этим, казалось бы, они отличаются от Греков, которые совсем не держат их в своих церквах, насколько это можно видеть у тех, кто придерживается их религии, как то: у Валахов, Молдован, Ретов [Русин] и других, /f. 12 v./ но это не противоречит греческой религии. Однако находясь под владычеством турок, коим, как и Евреям, Коран не позволяет иметь колокола в их синагогах, они также не смеют их держать, хотя они имелись у Католиков, Протестантов и Ариан в Трансильвании в ту пору, когда Стефан[177], впоследствии король Польши, а затем и Сигизмунд Баторий владели ею как вассалы Турецкого султана. Греки же их совсем не имели.
Все выезды из страны закрыты так плотно, что покинуть ее без дозволения Императора невозможно; до сих пор не бывало, чтобы они выпускали кого-нибудь из тех, кто носит оружие, я же был первым[178]. Даже если ведется война против Поляков, ни одного Поляка они на нее не пошлют, хотя их и немало, но отправляют их на границы Татарии, и так же они поступают с другими имеющимися среди них нациями, из опасения, что указанные инородцы сбегут или перейдут на сторону врага[179], ибо это самая мнительная и недоверчивая нация на свете.
Все их замки и крепости деревянные, за исключением Смоленска, замка Иван-города или Нарвы, замка Тулы, Казани и Астрахани, замка Коломны и замка Путивля на границах Подолии[180], а также города Москвы — большого города, через который протекает река, большая, чем Сена. Город обнесен деревянной стеной, которая в окружности, как я полагаю, больше Парижа[181]. /f. 13/
Далее есть еще одна высокая стена, окружностью в половину деревянной, но не заходящая за реку. Затем следует третья стена из кирпича, которая опоясывает все каменные лавки купцов; затем есть большой замок, построенный при Василии Иоанновиче, отце Иоанна Васильевича, одним итальянцем[182]. В замке находятся различные каменные церкви, из коих четыре сплошь покрыты золоченой медью. Город полон деревянных зданий, каждое здание только в два этажа, но их жилье включает также [пустое] пространство, поскольку они подвержены пожарам. Недавно они отстроили много каменных церквей, но и деревянных там множество, и даже улицы вымощены или выложены деревом.
В Москве постоянно проживает высшее дворянство, а именно князья (то есть герцоги), затем члены Совета, которые зовутся Думный боярин, затем — Окольничие, которые суть маршалы, затем Думные Дворяне и еще — Московские Дворяне. Из них выбираются правители и губернаторы городов[183]. У Совета нет четко определенного числа членов, так как от Императора зависит назначить по своему усмотрению. Я знал их до тридцати двух. Тайный совет для дел сугубой важности обычно из ближайших родственников[184]. Спрашивают мнение духовенства (для формы), приглашая на Совет Патриарха с некоторыми епископами, хотя /f. 13 v./ у них, собственно говоря, нет иного закона или совета, кроме воли Императора, будь она хороша или дурна — все придать огню и мечу, правых и виноватых. Я считаю его одним из самых абсолютных монархов. Ибо все жители страны, благородные и неблагородные, и даже братья Императора называют Хлопы господаро, что означает рабы Императора[185]. Сверх того в Совет допускают двух думных дьяков, которых я считаю скорее секретарями, чем канцлерами[186], хотя они и настаивают на таком переводе. В ведомство одного входят дела послов и торговли с другими странами[187]. У другого в ведомстве все дела военных, как Наместников, губернаторов городов[188], так и других, за исключением Стрельцов — их лучшей пехоты (которые суть аркебузиры[189]), поскольку они имеют отдельное ведомство.
Помимо этого, каждая провинция имеет свое ведомство, куда входит член Совета или окольничий с дьяком, чтобы судить все споры, возникающие меж теми, кто служит Императору[190]. Надо отметить, что никто из судей и должностных лиц не смеет принимать никаких подарков от тех, чьи дела они решают, ибо если их обвинят в том их же служители, либо те, кто сделал им подношение (что случается часто, если дело не решилось так, как они надеялись), или кто бы то ни был другой, и будут изобличены, то
