Николай Непомнящий - Неизвестная Великая Отечественная
В штрафном батальоне разжалованным довелось побывать и мне. Для меня это было абсолютно неожиданным. Весной 1943 года в секретную часть полка пришел приказ, подписанный командующим армией войск ПВО Ленинграда генерал-майором Зашихиным, членом военсовета, бригадным комиссаром Веровым (третьего лица не помню). Этим приказом я был разжалован в рядовые в штрафбат сроком на 1 месяц, «чтобы кровью искупил вину». Мне ставились в вину три пункта:
1. Плохо замаскированные две автолебедки, разбитые от артналета противника.
2. Исследуя обрыв тросов аэростатов, я якобы не отдавал под суд виновных мотористов.
3. Во время боевого дежурства ночью на КП полка не мог точно доложить, приземлен ли последний аэростат и при неоднократных запросах оперативного дежурного КП штаба армии обругал его по-матерному.
Так было изложено в приказе «тройки». Я и командир полка подполковник Лукьянов и военком батальонный комиссар Коршунов были потрясены нелепостью этого решения. Мы четко понимали, что эта затея дело рук того же Волхонского, который таким образом усиливал свое положение. В то же время боевые лебедки, пострадавшие от артобстрела противника, находились в районе Васильевского острова, то есть в 10 километрах от меня, и были в распоряжении командира отряда. Мотористов под суд я не отдавал потому, что не было их вины. Последний аэростат был в трудных условиях, пробитый осколками артогня, он был приземлен на два часа позднее, а что касается матерной ругани, то все мы на фронте не были ангелами, и дико было возводить это в вину в секретном приказе, да и нелепо. Еще более дико было просто так разжаловать «тройкой» профессионала, военного инженера, каким я стал уже в 1943 году, отправить в штрафбат, чтобы кровью искупить свою вину, которой не было…
Подобные случаи в нашей армии (ПВО) были и по другим полкам. И каждый раз приказ подписывала «тройка» во главе с командующим генерал-майором Зашихиным. К слову сказать, сама армия ПВО, защищающая Ленинград, ее полки были опытные и сильные, дисциплина высокая. За весь период боевых действий авиационные истребительные полки, зенитно-артиллерийские и полки аэростатов заграждения сбили над небом города и на подступах к нему 1561 вражеский самолет. Это была лучшая армия ПВО из числа воюющих в стране в тот период. Однако откуда же истоки такой жестокости командующего по отношению к офицерам армии? Об этом я узнал неожиданно через тридцать лет после войны. Мне об этом рассказал в беседе в 1975 году И. И. Геллер, бывший начальник политотдела нашей армии.
С 1940 года Зашихин, получив звание генерал-майора, был начальником ПВО Балтфлота. Внезапные удары с воздуха, которые нанесли немцы в ночь на 22 июня 1941 года и ближайшие дни, парализовали и разрушили средства ПВО Балтфлота. Столицы Латвии, Литвы, Эстонии были захвачены. Остатки непотопленных наших судов двинулись и приплыли к Кронштадту и Ленинграду. Зашихин, конечно, чувствовал всю горечь утрат и беспомощность от этого внезапного удара. Ведь только-только поступила директива Генштаба — в провокации не ввязываться. Он ожидал неприятностей. Но неожиданно его вызвал член Военного совета Ленинградского фронта А. А. Жданов не для привлечения к ответственности, а с предложением принять командование 2-м корпусом ПВО (впоследствии Ленинградская армия войск ПВО). Разговор носил сначала чисто военный характер. Жданов сказал, что они, очевидно, назначат Зашихина командиром корпуса ПВО, но предупредил, чтобы ни один вражеский самолет не появился в небе над городом. Немцы уже используют в Прибалтике наши аэродромы. Немецкие самолеты-разведчики набирают высоту до 7–8 километров. Это не в пределах досягаемости нашего зенитного прицельного огня. «Это нереально, исключить их налеты нельзя», — доложил Зашихин. Дальше последовал совсем не военный разговор. «Будете нести ответственность, мы еще не забыли, что вы ранее были исключены из партии, как троцкист», — это сказал Жданов, а он был одновременно членом Политбюро ЦК ВКП(б), секретарем ЦК и секретарем обкома. Такого удара в спину Зашихин не ожидал. «Товарищ Жданов, ведь я был тогда совсем молодым членом партии, матросом был малограмотным. Я ведь потом просил прощения у партии и был восстановлен в 1929 году». — «Да, мы это знаем, — сказал Жданов, — знаем, что партия вас простила. Но она не простит второй раз, если ПВО не защитит должным образом город Ленинград. Тогда пощады вам не будет. Идите воюйте, укрепите дисциплину и боеспособность и помните наш разговор…» Так под дамокловым мечом в качестве заложника был сам наш командующий. А воевал не он один, боевой коллектив армии ПВО не дал немцам возможности существенно разбомбить город.
Г. С. Зашихин за период войны получил от высшего командования признание; его профессионализм, строгость и жестокость, доходившая до границ жестокости, сыграли свою роль в выдвижении. Он закончил войну генерал-полковником, командующим одним из фронтов ПВО.
Я, согласно приказу, находился в штрафном батальоне, но внезапно был отозван из него, возвращен в свой старый полк, но уже на звание и должность ступенью ниже. Приказ Военсовета был пересмотрен. Вина моя отсутствовала. Ее вообще не было. Моего освобождения добились командир и комиссар полка. Боевое товарищество и порядочность я всегда высоко ценил, а через полгода я вновь был восстановлен в своем звании капитана и инженера 2-го полка A3.
Провоевав два с половиной года в Ленинградской блокаде, после ее ликвидации и разгрома немецко-фашистских войск под Ленинградом, с 1944 года я был на других фронтах, передавая опыт уже в должности старшего инспектора управления воздухоплавания центрального аппарата.
24 июня, как фронтовик, награжденный и годный к строю, участвовал в Параде Победы на Красной площади в 1945 году.
Бросок в бессмертие
5 февраля 2014 года Герою Советского Союза Александру Матвеевичу Матросову исполнилось бы 90 лет. Никто и никогда не пытался оспорить тот факт, что именно он в феврале 1943 года ценой своей жизни заставил замолчать пулемет противника. А вот по поводу деталей тех событий, что имели место под деревней Чернушки, что в Псковской области, а также настоящего имени героя не раз возникали жаркие споры.
27 февраля 1943 года 2-й отдельный стрелковый батальон 91-й отдельной Сибирской добровольческой бригады имени И. В. Сталина (позже 254-й гвардейский стрелковый полк 56-й гвардейской стрелковой дивизии, Калининский фронт) получил задачу атаковать опорный пункт в районе деревни Чернушки Локнянского района Псковской области. Выйдя из леса, солдаты попали под шквальный пулеметный огонь противника: три вражеских пулемета в дзотах прикрывали подступы к деревне.
В этой связи очень интересную деталь приводит газета «Красная звезда» от 22 февраля 2003 года. В Чернушках, которые стратегическим объектом не были, хотя и перекрывали выходы к железной дороге, закрепились подразделения 197-й немецкой пехотной дивизии. Той самой, офицеры и солдаты которой в 1941-м пытали и казнили в Петрищеве под Москвой Зою Космодемьянскую… (Солдат и офицеров этой дивизии Сталин приказал не брать в плен, уничтожая на месте.)
Бой был ожесточенным. Один пулемет был подавлен штурмовой группой автоматчиков и бронебойщиков, второй уничтожила другая группа бронебойщиков. Но пулемет из третьего дзота продолжал обстреливать всю лощину перед деревней, мешая продвижению наших войск. Было предпринято несколько попыток подавить огневую точку противника, однако ни одна из них успехом не увенчалась.
Вот как описывает события того дня газета «Ветеран» в 2004 году: «Гвардейцы не знали страха в бою, но взять дзот не удалось. Три автоматчика, которые пытались поближе подползти к дзоту, пали смертью храбрых. Тогда поднялся связной командира роты комсомолец гвардии рядовой Александр Матросов.
— Я пойду! — сказал он решительно.
Старший лейтенант Артюхов, командир роты, пристально посмотрел на воина, обнял его, поцеловал и коротко сказал:
— Иди.
И гвардеец с автоматом, с гранатами стал пробиваться к проклятому дзоту, который мешал батальону, родной роте, товарищам продвигаться вперед. Умелый воин, он знал, что в бою дорога каждая секунда. Матросов напрягал все свои силы, чтобы быстрее подобраться к дзоту. Но что это? Его заметили. Пули стали решетить снег то впереди него, то позади. Двигаться было опасно. Но, как только струя пулеметного огня отводилась в сторону, Александр продолжал ползти вперед.
Вот уже близко вражеская огневая точка. Одну за другой гвардеец бросил две гранаты. Они разорвались у самого дзота. Пользуясь заминкой врага, Матросов поднялся и сделал прыжок вперед. Но опять из амбразуры показались вспышки выстрелов. Пришлось залечь. Гранат больше не было. И патронов совсем немного осталось в диске. Прошла еще минута. Матросов вскинул автомат и дал по амбразуре очередь. Там, в дзоте, что-то взорвалось. Вражеский пулемет смолк. И вот Александр поднялся во весь рост, вскинул над головой автомат и крикнул что было сил своим товарищам:
