Your Name - Братья. История масонства в России
А во-вторых, он, видимо, хотел служить по-настоящему высокой, великой миссии, как он её понимал. Он учился в Риме так, что он по двое суток не выходил из кельи. И иезуиты хотели представить его самому Папе. Многие ли из достаточно молодых послушников удостаивались такой чести? Но он не полюбил католичество. К тому моменту, как он ушёл из Рима пешком, он убежал практически, он сменил религию в третий раз. Отправился в Швейцарию, в Германию. Этот период его жизни самый тёмный. О нём он сам не любил вспоминать и как-то загадками, в своём велеречивом стиле говорил.
Однако, есть свидетельство того, что он был принят в масоны и он сблизился с …
Н. АСАДОВА: Где эти свидетельства можно найти?
Л. МАЦИХ: Они есть в зарубежных масонских архивах, поскольку нет ничего тайного, что ни станет явным. Надо только дождаться Страшного Суда. И всё когда-нибудь обязательно будет опубликовано.
Н. АСАДОВА: Ну, нам повезло больше, мы уже знаем.
Л. МАЦИХ: Да, мы знаем о том, что Прокопович разделял масонские взгляды. Мы можем судить об этом так же, как в случае с Ньютоном. Не столько по словам его и по декларациям, сколько по его делам.
Н. АСАДОВА: Хорошо. То, что делал Прокопович, привело к абсолютной монархии в России. Церковь была полностью подчинена государству и я не очень понимаю, как это соотносится с идеями масонскими о свободе, равенстве и братстве.
Л. МАЦИХ: Во-первых, абсолютная монархия была, слава богу, и до Прокоповича. Это была абсолютная монархия, но такого, азиатско-татарско-византийского типа. А он всячески прославлял просвещенный абсолютизм западного толка. Если сравнивать одну и другую систему, то вторая предпочтительней. Во-первых, Пётр, вдохновляемый в том числе и Прокоповичем и с его церковного благословления, он сломал крылья боярской вольнице, ограничил местничество. Он прекратил бесчинства стрельцов, как приторианской гвардии, которые по своему произволу свергали царей, бросали на пики с крыльца бояр и т.д. Это всё прекратилось.
Один начальник стал. Это всегда лучше, чем произвол, анархия и местничество. Во-вторых, Прокопович ратовал за просвещённую монархию. И при Петре она была таковой. Кроме того, относительно той ситуации, в которой была Россия при Алексее Михайловиче и до Петра, при Петре создана была большая вертикальная мобильность. Пётр был против социальной предопределённости. При нём и купеческие дети, и мещанские, и солдатские, и даже крестьянские, неслыханная в ту пору вещь, они могли выслужиться до очень высоких чинов.
Н. АСАДОВА: А почему церковь этому мешала?
Л. МАЦИХ: Церковь не мешала этому конкретно. Просто церковь освещала всем своим гигантским авторитетом старый, косный, рутинный порядок, объявляя его данным раз и навсегда. А новизна идей Прокоповича была в том, что нет ничего раз и навсегда данного. Вот смотрите, чего ожидали от Прокоповича? Проповедей, как от епископа, потом архиепископа о том, что мир погряз во грехах, всё гибнет, покайтесь, ибо конец близок. Церковная проповедь в этом смысле всегда одинакова. О том, что никогда ещё не было так плохо, как сейчас. Ещё один шаг – и мир полетит в пропасть.
А он вместо этого сказал о том ,что мы на подъёме, ребята, мы идём вперёд! Победной славы русский флаг, песни флоту! Пётр не антихрист нисколько, наоборот, он ведёт нас к новым победам. Вот этого ему, кстати, его духовные коллеги, церковные люди, не могли простить.
Н. АСАДОВА: Конечно, не могли ему простить! Кроме того, что происходило тогда. Отнимали у церкви деньги.
Л. МАЦИХ: Нет, это при большевиках, Вы путаете. Облагали налогом неким.
Н. АСАДОВА: Да. А раньше этого не делали.
Л. МАЦИХ: Раньше церковь диктовала государству. Патриарх Никон мог уйти и заставлять царя Алексея Михайловича чуть ли ни на коленях его вернуться.
Н. АСАДОВА: Снимали колокола и переплавляли их на пушки.
Л. МАЦИХ: Колокола снимал Пётр до того момента, пока он ни познакомился с Прокоповичем. При Прокоповиче никаких подобных бесчинств не было. Эти все кощунства, о которых мы говорили в первой части передачи, при Прокоповиче прекратились.
Н. АСАДОВА: По Указу 1724 года количество монахов в монастыре ставится в прямую зависимость от числа людей, за которыми они ухаживают. То есть, ограничивалось количество монахов.
Л. МАЦИХ: Вам это кажется плохо?
Н. АСАДОВА: Это посягательство на дела церкви.
Л. МАЦИХ: Монашество рассматривалось Прокоповичем, да и Петром, конечно, как паразитический класс. Тут надо понять принципиальную вещь. Прокопович был революционером под стать Великому Петру в том смысле, что он не рассматривал церковь, как мистическое тело Христово, как обитель благодати. Он рассматривал церковь, как социальную институцию. А раз она такова, то она, как и все социальные институции, подлежит реформам. Вот в чём революционность его мысли. Так мог сформулировать только гений.
Поэтому нельзя мерить общим аршином. А вот вопрос, является ли церковь направляющей силой государства или силой реакционной, это вопрос мировоззрения каждого человека. Есть историки, в том числе и выдающиеся, которые говорят о том, что Прокопович сломал православию хребет. Лев Толстой говорил, что при Прокоповиче произошла ужасная подмена – вместо священника по нравственному убеждению поставили попа по казенной должности.
Н. АСАДОВА: Да, был создан Синод.
Л. МАЦИХ: Сначала Духовная Коллегия даже, а потом Святейший Синод. Но есть другие историки, которые говорят, что превосходно сделал Прокопович, поскольку церковь перестала быть путами на ногах российской молодой державы, кандалами, которые её сковывают. А тут каждый решает этот вопрос для себя. Но для Петра ответ был совершенно очевиден. Он конечно рассматривал церковь, как реакционную силу, которая мешает его реформам.
Н. АСАДОВА: Телефон для смс +7-985-970-45-45. Пишите свои вопросы, замечания какие-то, сомнения может быть какие-то у вас есть по этому поводу. Феофан Прокопович, помимо своей церковной и литературной деятельности, сейчас бы, наверное, сказали, занимался политологией. У него есть произведения о политике. В частности, он говорил о том, что в обществе высшая власть образовалась путём договора. Это известная история.
Л. МАЦИХ: Минуточка. Идея общественного договора была высказана Руссо на сто лет позже. Прокопович опередил своё время вот на сколько! А Вы говорите об этом, как об общем месте.
Н. АСАДОВА: Там не совсем так было. Прокопович не совсем так выражал…
Л. МАЦИХ: Похожим образом. Это, кстати, одна из коренных масонских идей о том, что власть не обладает сакральной природой. Нет священной особы государя.
Н. АСАДОВА: Правда, Прокопович замечает, что не без помощи бога.
Л. МАЦИХ: Тут принципиальный момент. Это момент этиологический, на ночь глядя говорить опасно, но раз уж мы затронули Прокоповича… Если у государя священная природа, на царскую власть нельзя посягать. Если власть, в том числе и царская, это продукт договора, тогда получается, любая власть в последнем счёте – это нанятый менеджмент. Вот в чём масонские идеи проявились!
Н. АСАДОВА: При этом у Прокоповича немножко другая идея была. Он говорит, что да, образовался этот договор, при заключении которого народ полностью отказался от своего суверенитета, «не оставляющий себе никакой свободности» - пишет Прокопович. Среди четырёх форм правления, которые он называет – демократия, аристократия, монархия и смешенная форма республики. Он говорит, что в аристократиях своя корыстная борьба партий разоряет страну, а в демократиях часто спихивают мятежи и смуты. Для России же самой многополезной и благонадёжной формой является абсолютная монархия, которая единственно способна обеспечить русскому народу беспечалье и блаженство.
Всё равно я не понимаю, как это должно сочетаться со свободой, равенством и братством.
Л. МАЦИХ: Минутку. В России всегда была только одна форма правления – самодержавия. Вы будете с этим спорить?
Н. АСАДОВА: Нет, не буду. Но считают, что абсолютная форма монархии укрепилась именно при Петре.
Л. МАЦИХ: Я думаю, что нет. При Петре укрепилась имперская форма монархии, бюрократия, как особый класс, управляемость многократно возросла. И при Петре появились имперские возможности. Иноверцы и инородцы, т.е. люди не православного вероисповедания, не русские по национальности, смогли занять достаточно высокие должности. Это имперский подход. Когда не церковный критерий, а деловой.
Кроме того, Прокопович кое в чём Петру льстил и писал угодливо. Но он искренне верил, он хорошо знал свой народ. Что для российского народа, кстати, и для славян в целом, он и украинский народ не выделял из этого числа, для этих народов самодержавие является самой подходящей формой правления. Все последующие годы это блестяще доказали. Что касается идеи равенства и братства, до них надо дорасти. Идеи Прокоповича, они здесь выражались вот в чём.
