Лин Паль - Тайны Киевской Руси
Еще о русских, о пленниках. Явившиеся из какой-либо страны (пленные христиане) на Русь и продаваемые (русскими) назад в Грецию или пленные христиане, приведенные на Русь из какой-либо страны, – все эти должны продаваться по 20 златников и возвращаться в Греческую землю.
Об этом: если украден будет челядин русский, либо убежит, либо насильно будет продан и жаловаться станут русские, пусть докажут это о своем челядине и возьмут его на Русь, но и купцы, если потеряют челядина и обжалуют, пусть требуют судом и, когда найдут, – возьмут его. Если же кто-либо не позволит произвести дознание, – тем самым не будет признан правым.
И о русских, служащих в Греческой земле у греческого царя. Если кто умрет, не распорядившись своим имуществом, а своих (в Греции) у него не будет, то пусть возвратится имущество его на Русь ближайшим младшим родственникам. Если же сделает завещание, то возьмет завещанное ему тот, кому написал наследовать его имущество, и да наследует его.
О русских торгующих
О различных людях, ходящих в Греческую землю и остающихся в долгу. Если злодей не возвратится на Русь, то пусть жалуются русские греческому царству, и будет он схвачен и возвращен насильно на Русь. То же самое пусть сделают и русские грекам, если случится такое же.
В знак крепости и неизменности, которая должна быть между вами, христианами, и русскими, мирный договор этот сотворили мы Ивановым написанием на двух хартиях – Царя вашего и своею рукою, – скрепили его клятвою предлежащим честным крестом и святою единосущною Троицею единою истинною Бога вашею и дали нашим послам. Мы же клялись царю вашему, поставленному от Бога, как божественное создание, по вере и по обычаю нашим, не нарушать нам и никому из страны нашей ни одной из установленных глав мирного договора и дружбы. И это написание дали царям вашим на утверждение, чтобы договор этот стал основой утверждения и удостоверения существующего между нами мира. Месяца сентября 2, индикта 15, в год от сотворения мира 6420".
Русское посольство было принято с великим почтением. Как пишет летописец, царь Леон одарил послов "золотом, и шелками, и драгоценными тканями – и приставил к ним своих мужей показать им церковную красоту, золотые палаты и хранящиеся в них богатства: множество золота, паволоки, драгоценные камни и страсти Господни – венец, гвозди, багряницу и мощи святых, уча их вере своей и показывая им истинную веру. И так отпустил их в свою землю с великою честью". Таким образом состоялось приобщение варваров с Днепра к христианским культурным ценностям Олег, конечно, понимал, что византийским императорам верить нельзя, но зато южное направление теперь было безопасным. Сам договор нужно рассматривать скорее не как мирный, а как своего рода пакт о намерениях, регламентирующий посещение купцами с Днепра столицы Византии, пребывание их в этой столице, имущественные споры, возможности принятия выходцев из славян на службу (само собой, военную и наемную) в Византии, а также взаимопомощь во время морских несчастий.
Пожалуй, это и все, что известно о деяниях князя Олега Судя по именам его послов: Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид, – все это скандинавы или балты, то есть окружение первых князей явно неславянское, хотя за Олегом и признается право быть "светлым князем Руси". Скоро русские варяги окажутся в составе константинопольского наемного войска. Был ли конунг Олег реальным лицом? Да, был Причем это единственный древнерусский князь, которого греки титулуют по полной программе – светлый князь, то есть на западный манер "ваша светлость". Именно в таком качестве его имя употреблено в самом настоящем договоре между Русью и Византией. Это очень интересно, поскольку византийцы никого не стали бы титуловать таким образом, если не были бы уверены в полном и безграничном праве на этот высокий титул, и – что еще любопытнее – такое обращение могло употребляться практически только к выходцу из хорошо знакомой Константинополю Западной Европы, но не варварской некрещеной Руси. И поскольку текст этого договора известен не только по отечественным летописям, но и по византийским источникам – не доверять ему нельзя. Другое дело – время заключения договора, которое не совпадает с указанным, и пояснение летописи, что договоров было два – один в 907-м и другой в 912 году, хотя считается, что не только не было договора 907 года, но не было и похода 907 года, зато был договор 911 года и – вероятно – состоявшийся в это время акт устрашения, который и вынудил греков заключить "договор о намерениях сторон". И тогда наш золотой щит на воротах византийской столицы, который никак не мог быть знаком победы, оказывается знаком некоей союзности русских по отношению к грекам – только в таком качестве как "служим вам и защищаем вас нашими щитами" может рассматриваться этот "победный" жест. Но кем был "светлый князь", хотя имя его нам и известно, указать невозможно. Вопрос о поиске прототипа становится еще запутаннее, когда тексты летописей сравниваются со скандинавскими сагами той эпохи. В сагах действуют реальные личности, биография которых не вызывает у историков сомнения, но эта датировка не совпадает с датами жизни русского Олега, хотя уводит в легендарную область предсказаний судьбы и неминуемого рока. Наш князь принимает смерть от змеи, что позволило Рыбакову даже связать этот змеиный сюжет с архетипом змеиного образа в мифологии славян и археологическими находками керамики со змеиным орнаментом. Смерть его каким-то образом связана с легендой, по которой, согласно предсказанию, князь умер от укуса змеи, выползшей из черепа любимого им коня, причем из-за этой легенды спорят между собой два города – Киев и Старая Ладога. В Киеве вам покажут две предполагаемые могилы регента Игоря Рюриковича, в Старой Ладоге – одну. Но обе воюющие стороны убеждены: Олег упокоился именно в их земле. А согласно одной из параллельных версий конунг Олег соскучился улаживать дрязги между своими подданными князьями. Большой любитель хороших военных грабежей, он отправился воевать заморские северные земли – там и погиб. Истинная причина смерти неизвестна – то ли от укуса змеи, то ли от плохой пищи, то ли от раны, полученной в бою за добычу. Точно неизвестен и год: по расчетам, произойти это могло между 912 и 915 годами. Но он очень вовремя сошел со сцены, чтобы уступить место другому реальному персонажу, первому князю, от которого изначально велось генеалогическое древо Рюриковичей – Игорю Старому. И тут мы получаем кроме нестыковки датировок, еще и топонимическую путаницу.
Кем был по роду князь Игорь
Начнем с того, что буде Игорь Рюриковичем, сыном своего легендарного отца, то к моменту обретения власти он достиг бы уже преклонных лет. Если он родился в 865 году, как дают летописи, то в 912 ему бы исполнилось уже 47 лет. Для Средневековья это не середина, а чаще всего закат жизни. Однако наш Игорь превосходно себя чувствует, женится в возрасте 36 лет, через сорок (!) лет рождает сына Святослава и погибает глубоким стариком накануне своего восьмидесятилетия! Если в год принятой летописями смерти Рюрика ему было два года, то его женитьба в 903 году (в 25 лет) вызывает гораздо меньше нареканий, но рождение сына наследника спустя почти сорок лет и от той же Ольги, которой перевалило за пятьдесят, – невозможно хотя бы в силу физических особенностей женского организма К моменту гибели самого Игоря ему бы исполнилось около семидесяти лет. Непонятна и функция Олега как регента при "малолетнем" князе. "Малолетство" Игоря в первом случае достигает 47, а в другом – 35 лет! Нам хорошо известно между тем, что в средневековом мире юноша достигал совершеннолетия в 13 лет и имел право жениться в 14, а девушки соотвественно в 12 и 13. Следовательно, по исполнении Игорю 14 лет он имел законное право потребовать вернуть власть. И тогда Олег, который этого не сделал, – просто узурпатор. Исходя из этих простых расчетов, и можно уверенно сказать: Игорь никак не мог быть сыном Рюрика – ни настоящего, то есть Ютландского, даже если он вдруг бы оказался внебрачным ребенком, прижитым "язвой христианства" на стороне от новгородской барышни, – ни легендарного. В последнем случае хронология его собственной жизни столь чудовищна, что обсуждению не подлежит. Скорее всего, в 912 или 915 году приходит к власти другой, не оставивший в летописи следа, князь, а вполне вероятно, что на княжение Игоря приходятся сразу два князя-тезки. Но период этого княжения необходимо разбить на две части. Что же нам мешает это сделать? Текст летописей: там все четко – от смерти Олега до смерти Игоря прошло тридцать лет. Но… рождение ребенка через четыре десятка лет после брака! Нет! Это уже из области сказок. Однако, если мы вставим сюда "промежуточного" князя и само собой передвинем дату свадьбы на 943 год, тогда получится гораздо более убедительная картина. Тем более что сведений о нашем летописном Игоре до злополучного похода на греков и не существует. А в тексте летописи при князе Олеге Игорь упоминается лишь в самом начале – как "младенец" или "детьско". Будем считать, что Игорь Первый управлял Русью из Киева и действительно женился около 903 года, в таком случае, Игорю Второму на момент смерти могло быть не более сорока лет, а учитывая, что он мог оказаться не первым сыном, или остальные дети были девочками, то Игорь стремительно молодеет. Судя по его поступкам и не самой умелой тактике переговоров – князь был очень молод.
