Джон Пимлотт - Wehrmacht. Сухопутные войска III Рейха

Здесь группа пехотинцев остановилась передохнуть под одним из редких деревьев. Укрыться от ветра негде, а в довершение ко всему холодает.

Наступление в России в 1941 г. стало для подавляющего большинства немецких солдат тяжкой работой. Необходимость полагаться на транспорт на конной тяге в век механизированной войны значительно замедляла их продвижение. Осенние дожди, полившие в октябре, прибили пыль, но не принесли облегчения. То было время страданий.

Незабываемые моменты операции «Барбаросса» для множества немецких солдат, особенно для тех, кому довелось провести ту зиму в южных районах России, для которой характерен степной ландшафт — бескрайние просторы, лишенные каких-то особых примет.

Используемый в качестве ответной меры на нападения партизан, запечатленный на этом снимке бронепоезд вооружен 76,2-мм пушкой в башне и счетверенной 20-мм зениткой Flak-38.

Когда окончательно вступила в свои права зима 1941 г., немецким солдатам, страдавшим от отсутствия зимнего обмундирования, приходилось отчаянно импровизировать, и не только для того, чтобы согреться. Здесь мы видим пехотинцев в маскхалатах, сделанных из простыней.

Когда Советы отправились от первоначального потрясения вызванного операцией «Барбаросса», немецким солдатам пришлось хлебнуть немало горя под артиллерийским огнем — в данной военной профессии солдаты Красной Армии почти не знали себе равных. Единственное, что можно было сделать, это зарываться поглубже в землю.

Гитлер во всем винил своих генералов. Так, 19 декабря он отстранил главнокомандующего, фон Браухича, и принял на себя непосредственное командование, что представляло собой логичное распространение на Вермахт нацификации, начавшейся в 1934 году. Пять дней спустя он снял с должности Гудериана, а также командующих группами армий «Север» и «Центр». Таким образом, Гитлер принимал на себя всевозрастающую ответственность за события на Восточном фронте, вмешиваясь в руководство на оперативном уровне, которое следовало целиком оставить в компетенции командующих на местах. Любые проявления инициативы теперь пресекались, в результате чего планирование становилось менее гибким, а боевые действия приобретали все более позиционный характер.

Между тем Жуков продолжал свои атаки, как того требовал Сталин, однако он уже был неспособен повторить успех первых нескольких дней контрнаступления. В течение всей зимы солдаты с обеих сторон сражались, чтобы удержаться на достигнутых позициях, часто бросаясь друг на друга врукопашную с ножами и саперными лопатками. Воевать приходилось порой в полном смысле в адских условиях. Каждый уцелевший немецкий солдат честно заслуживал медали «Мороженое мясо», как называли ее те, кто сполна хлебнул горя на передовой. Комментарии здесь излишни.

Возглавляемая офицерами, германская конная часть движется по безлюдной заснеженной равнине в период исключительно суровой зимы 1941–1942 гг. Лошади доказали свою приспособленность к условиям Восточного фронта, но даже они не могли выдержать сильных морозов. Многие тысячи их погибли (или были съедены).

Германские мотоциклисты-связные не боятся морозов. Восточный фронт, зима 1941 г. Они использовали все доступные средства для сохранения тепла — одеяла, шинели, трофейные русские зимние подшлемники и повязки для лица. Однако это не спасает их от холода.

Колонна бронетехники, возглавляемая штурмовым орудием StuG-III, движется вперед через заснеженную деревню в России в декабре 1941 г. Вид колоритный, но действительность суровая. Обратите внимание на одетых по-зимнему пехотинцев.

Провал операции «Барбаросса» стал поворотным пунктом в истории Вермахта и вообще Третьего рейха. Вместо стремительных прорывов, неизменно заканчивавшихся потрясавшими воображение победами, немцам теперь приходилось вести жестокую и нескончаемую битву на выживание с упорным и непримиримым врагом, сила которого день ото дня все крепла. Потери в живой силе достигали небывалой цифры — почти трех четвертей миллиона, — а размеры материального ущерба не оставляли немецкой промышленности шанса когда-либо полностью возместить войскам утраченное. Гитлер, сам полностью не отдавая себе отчета в том, что происходит, обрек свою страну на участие в тотальной войне, выходом из которой могла стать только полная победа одной из сторон. Последние события на Восточном фронте служили предостережением в том, что Германия вполне может проиграть эту битву, и хотя ее еще ожидали немалые успехи, те, кто умел заглядывать в будущее, уже видели в неясном сумраке первые знаки зловещих пророчеств, вроде тех, что начертали на стенах библейские мудрецы.

Кроме всего прочего, катастрофа под Москвой совпала по времени с другим важным событием, которое повлекло за собой значительное расширение географии конфликта. 7 декабря 1941 г. японцы нанесли удар по базе Тихоокеанского флота США в Перл-Харборе, а спустя шесть дней фюрер германской нации не придумал ничего лучше, чем, продемонстрировав достойную лучшего применения верность союзническому долгу, объявить войну США, пополнив стан своих противников гигантом экономики, способность которого производить вооружения вскоре позволит ему превзойти по выпуску техники все остальные страны вместе взятые. В течение двух следующих лет Вермахту было суждено достигнуть не одной яркой и значительной победы, однако времена блицкрига миновали. Германии отныне приходилось вести войну на истощение — такой войны она, учитывая ограниченность ее промышленного потенциала и людских ресурсов, выдержать не могла.

Глава 6. ВОЙНА НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ

Вермахт захлебывался кровью на широких просторах западных областей Советского Союза. Как местность, так и приемы ведения войны здесь не походили ни на что из того, к чему привыкли солдаты Вооруженных сил рейха, и прежде всего это, конечно, касалось ужасной зимы.

Мотоциклисту не страшен русский климат, его тулуп, рукавицы и маска надежно защищают от пронизывающего холода.

Немецкая 15-мм противотанковая пушка Рак-97/38 на позициях в условиях зимы 1942 г.

На некоторых участках Восточного фронта, особенно зимой, германской армии приходилось вспоминать о старых средствах передвижения и методах доставки грузов. Здесь запечатлена колонна вьючных мулов, ведомая солдатами из горной дивизии, которые доставляют провизию и боеприпасы по заснеженным горным перевалам. 1942 г.

Немецкие саперы направляют гусеничную машину с дистанционным управлением, называемую «Голиаф», к какому-то невидимому нам объекту. «Голиаф», обычно передвигавшийся при помощи электрического двигателя, содержал подрывной заряд весом 83 кг в носовом отсеке и имел в кормовой части барабан с 2000 м кабеля. После вывода устройства на позицию, заряд приводился в действие, что позволяло пробить брешь в препятствии.

Прислуга противотанковой пушки Pak-97/38 пригибается при разрыве поблизости советского артиллерийского снаряда. Орудие покрашено в белый цвет в надежде замаскировать его на фоне снега, на солдатах тоже белый камуфляж, однако противник уже засек их пушку.

Для 3 миллионов немецких солдат, сражавшихся на Восточном фронте в 1941–1942 гг., опыт этот стал трагичным. На данном ТВД все было непривычным, не таким, как раньше, в то же время к ним постепенно приходило твердое осознание того факта, что кампания не решится в недели и месяцы, а это означало, что надо радикально менять свое отношение к конфликту. Времена коротких и победоносных наступлений, когда непродолжительные периоды военных действий сменялись сравнительно необременительной жизнью в оккупационных гарнизонах, миновали. Теперь каждому немецкому солдату предстояла долгая и жестокая битва за собственное выживание.

В значительной степени все несчастья, постигшие Вермахт, проистекали из недооценки Гитлером советского противника. Преследуемый навязчивым стремлением поскорее покончить с враждебной идеологией — коммунизмом, — он убедил себя, что все, что требуется, это посильнее ударить по «насквозь гнилому стволу», и советская система рухнет сама. До известной степени данное убеждение имело под собой основание — диктатура Сталина способствовала социальной нестабильности, особенно в тех районах западной части СССР, которые первыми попадали под удар в ходе реализации плана «Барбаросса», — однако Гитлер не принял во внимание упорство простого советского солдата, его страх перед правителями и любовь к матушке-России. Как только Сталин осознал, что армия будет охотнее сражаться под лозунгами патриотизма, чем политической идеологии, он нашел ключ к источнику практически неистощимой силы. Если бы немцы сумели взять Москву или Ленинград, ситуация могла бы сложиться по-иному, однако в одном Гитлер безусловно не ошибался — в конечном итоге захватить те или иные географические пункты было все же менее важно, чем лишить Красную Армию воли к борьбе.