Вилли Бредель - Братья витальеры
- Стой! - закричал Клаус. - Капитан! Я стоял у штурвала и вскоре после случившегося видел, как олдермен Штуве вышел на среднюю палубу. Он что-то искал и нашел; и выбросил за борт, должно быть, этот железный штырь. Спросите его.
- Парню привиделось, - вмешался Штуве, хотя его никто не спрашивал. Я не был на средней палубе, я ничего не искал и ничего не бросал за борт.
- И ты, конечно, ничего не слышал о том, что Дрёзе, хотел отравить Клауса, но вместо него погубил беднягу Вентке? - крикнул Старик Хайн олдермену.
Тот только приподнял брови и ничего не ответил.
- Хайн Виттлин, ты убил Дрёзе, и матрос Клаус, который стоял у руля поднял, как и положено, тревогу. Почему же ты крикнул ему, чтобы он замолчал? - спросил капитан. - Если ты только защищался, то чего же тебе было бояться огласки?
Этого вопроса и опасался Хайн. Он побледнел, опустил голову и молчал.
- Признайся же, что своих ты был бы не прочь позвать на помощь? допытывался капитан.
Рулевой Свен впервые обернулся и со страхом посмотрел на обвиняемого.
- Да!
Свен отвернулся, и весь вид его выражал совершенную безнадежность. Он только бросил быстрый озабоченный взгляд на Клауса.
- Капитан, вы считаете меня убийцей?
- Я только придерживаюсь фактов.
- Я не виноват! - воскликнул Старик Хайн. - Я хотел только предотвратить нападение на Клауса... Если бы Дрёзе не бросился на меня, я бы и не защищался.
- Но нож ты все-таки предусмотрительно захватил с собой, не так ли? громко крикнул ему в ответ капитан.
- У меня только одна рука.
- Но если у человека всего одна рука, это не значит, что ему позволено убивать. - Капитан усмехнулся. - И так, тебе больше нечего сказать, Хайн Виттлин?
Старик Хайн молчал.
- Хайн Виттлин, я признаю тебя виновным в убийстве!
- Нет, капитан! - закричал Клаус. - Вы не должны этого делать! Не должны! Он не убийца! Уверяю вас - нет!
- Дрёзе убийца! - крикнул Киндербас.
- Молчать! - прикрикнул на них капитан.
- Капитан, - обратился к нему Свен, - могу я поговорить с вами с глазу на глаз?
- Нет, никто не может сейчас говорить со мной с глазу на глаз. Сам черт не может! И что это значит? Кроме того, штурман, вы на вахте, не так ли? - И он повернулся к обвиняемому. - По морскому закону убийца вместе с убитым будет сброшен в море.
- Нет, нет! - закричал Клаус. - Капитан, вы не сделаете этого! Это убийство! - Он бросился к пристеру Бенедикту, который молча стоял позади капитана. - Скажите же, патер! Он не убийца! Спасите его!
- Бог ему судья, сын мой, не я.
- Я заклинаю вас, патер, он не виноват, это же всем ясно. Спасите его!
- Я спасу его душу, - мрачно ответил священник.
- Все вы убийцы! - не в силах сдержаться крикнул Клаус.
- Вон стоит мой убийца, Клаус, - произнес Старик Хайн. - И показал на олдермена, который облокотился о борт. - Капитан вынес приговор, он так и должен был сделать после того, что тут было сказано.
- Я не позволю, чтобы они тебя убили! - закричал Клаус. - Капитан, я...
Свен громко перебил его:
- Капитан, прикажите увести юнца, он уже не соображает, что говорит.
При этих словах Клаус замолчал и уставился на рулевого. Он почувствовал себя преданным. И предал его он, Свен. Свен предал Старика Хайна и предал его, Клауса.
- Зачем же! - крикнул кок, который стоял рядом со Штуве. - Пусть поговорит, горячая голова!
- Вы правы, штурман! В цепи его! В крюйт-камеру! - приказал капитан.
Никто из матросов не пошевельнулся. Вышел Штуве, указал на двоих, те схватили Клауса, который в отчаянии повис на шее у Старика Хайна, сопротивлялся и клял всех на чем свет стоит, стащили его вниз по лестнице.
Корабельный священник подошел к приговоренному.
- Что вам нужно? - грубо бросил Старик Хайн.
- Сын мой, я несу тебе последнее утешение!
У Хайна едва не сорвалось с языка крепкое словцо, но он удержался; с опущенной головой стоял он, пока священник читал над ним по-латыни "Отче наш".
Штуве, который заковал и запер Клауса, теперь стал палачом. Старик Хайн был положен на убитого лицом к лицу и привязан к нему.
Киндербас упал перед ним на колени и не отпускал его единственную руку, по щекам юноши текли слезы.
- Прощай, парень! Привет Клаусу! - громко произнес Старик Хайн, заглушая латинские слова молитвы.
И в этот момент Штуве накинул петлю на шею осужденного.
- А ты... будь проклят ты, подлейший олдермен! - закричал Хайн. - Твое молчание убило меня! Ты убийца!
- Готово? - спросил капитан.
- Cui bono! - ответил олдермен.
- Пусть исполнится приговор!
Один из матросов оттащил плачущего Киндербаса, четверо других подняли связанных. Штуве придерживал оружейника за ноги.
- Я не виновен! - крикнул тот в последний раз.
Вместе с мертвецом его сбросили в море.
Все смотрели вниз. Священник совершил крестное знамение. Два тела показались еще раз из воды и вновь исчезли, чтобы никогда больше не появиться на поверхности.
- Уходи отсюда, юнга! - крикнул рулевой.
Киндербас не слышал. Потом, уходя, он обернулся и бросил на старика полный ненависти взгляд. Свен с горькой усмешкой посмотрел ему вслед.
...В Стокгольме моряки узнали, что их "Санта Женевьева" принадлежит уже не купцу Хозангу, а Вульфламу. Герман Хозанг был мертв. Восстание горожан было жестоко подавлено. Матросы опустили головы и молчали.
Трое вооруженных людей Вульфлама прибыли на корабль, чтобы сопровождать его до Штральзунда. Они разместились в каюте капитана и вели себя, как хозяева. Единственный, кому они поспешили засвидетельствовать свое почтение, был Штуве. Стражники заверили олдермена, что он станет капитаном этой когги. Во всяком случае, они поговорят об этом с Вульфламом.
Постепенно стали известны подробности печальных событий в Штральзунде. Из-за бесчестного сговора Герман Хозанг, единственный представитель ремесленников в магистрате, был вынужден не покидать своего дома. Когда по истечении более чем трех недель не было предпринято никакого расследования по его делу, он явился в магистрат и заколол второго бургомистра Николауса Зигфрида. При аресте он объяснил, что имел намерение убить бургомистра Бертрама Вульфлама. Хозанг был приговорен к смерти и колесован. Восстание горожан, которые хотели его освободить, было жестоко подавлено Вульфом Вульфламом с помощью Карстена Сарнова. Сарнов поддержал ложное обвинение, предъявленное Хозангу, и был избран вторым бургомистром вместо Зигфрида. Вот так купил Бертрам Вульфлам "Санта Женевьеву", во всяком случае, она теперь принадлежала ему, и он с нетерпением ожидал ее прибытия в Штральзунд.
Вечером капитан Хенрик явился в каюту рулевого с бутылкой бренди. Было заметно, что он уже изрядно выпил.
- Штурман, выпьешь со мной?
- А почему бы и нет, капитан? - ответил тот.
- Я тоже так думаю. - Он наполнил два стакана. Патер Бенедикт, который услышал голос капитана в каюте рулевого, тотчас явился.
- Хо-хо, святой дух тоже пожаловал? - воскликнул капитан. - Милости просим! Еще стакан, штурман!
Они подняли стаканы, и капитан провозгласил:
- За правосудие! Выпьем за правосудие. Ведь без правосудия погибнет мир!
Они выпили за правосудие.
- Я потерял двух матросов, - сказал капитан, отставляя стакан. Одного хорошего и одного плохого. Хорошего я бы охотно помиловал. Но правосудие... Как только мы прибудем в Штральзунд, я и еще кое-кого потеряю и хороших, и не слишком хороших. Но правосудие!
- "Думкёне" осиротела, - сказал рулевой.
- Скоро и "Женевьева" осиротеет, - заметил капитан. - Но правосудие!
- Бог покарает виновных и спасет невинных! - пробормотал патер.
И они опять выпили.
- Капитан, - сказал рулевой Свен, - я представлю доказательства, что Штуве негодяй.
- Только ли Штуве? - возразил капитан и сказал: - Выпьем за правосудие!
И они выпили.
- Мальчишка, пожалуй, наговорит на свою голову.
- Это лучший парень, который мне когда-либо встречался, - возразил рулевой.
- Они завтра им займутся, - проронил капитан.
- Он потребует правосудия!
- Замечательное слово, штурман! - воскликнул капитан. - Выпьем за правосудие!
Ночью Свен потихоньку пробрался в крюйт-камеру к Клаусу. Оказалось, что в момент опасности старый рулевой может неплохо объясняться. Торопливо рассказал он о том, что произошло в Штральзунде.
- Это дело рук Вульфлама! - воскликнул Клаус. - Он убил Хозанга, чтобы завладеть коггой.
- Речь идет о большем - об их господстве, об их власти в Штральзунде, - ответил Свен. - И они жестоко расправятся с нами, об этом уж позаботится Штуве, который так и крутится возле стражников Вульфлама. Я ничего хорошего не жду.
Клаус задумался: "Настоящие волки. Хозанг колесован. Восстание потоплено в крови. Что с Гердом? Наверное, они его тоже убили. Можно ли оставить безнаказанными эти преступления? Неужели нет справедливости? Неужели все должны безропотно покоряться тиранам?.." Клаус схватил старого Свена за плечо и глухо зашептал:
