А Спиридович - Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов
- И зачем только эту Вырубову берут с собою, да еще в Москву. Ну, сидела бы себе в Царском Селе и хорошо. А то, туда же. Одна грязь только, - с горечью говорил один из собеседников и махнул рукой.
- Да что она вам далась, чем она вам помешала, - сказал кто-то.
- Да мне-то она не мешает, - разгорячился генерал, - а вот Их Величествам не видно того, что мы свежие люди видим. Для вас она свой человек, а мне что? Ведь все сплетни о Распутине связаны с нею. Правда то, или нет - это другое дело. Но все связано с нею, и возить ее с собою это все равно, что живую рекламу Гришке устраивать. Ну, вот и результат.
Старик совсем разгорячился и, запустив руки за кожаный пояс рубашки, ходил, ковыляя, по столовой, отодвигая сердито, мешавшие стулья.
- Ну, что же вы молчите, разве я не правду говорю? - Уставился он на нас.
А говорить-то было нечего. Все мы, там сидевшие, думали то же, что и он, свежо попавший в нашу среду человек. Также думали, также кипятились в беседах один на один и сознавали полное свое бессилие. Каждый из нас, в той или иной манере, но передавал свои впечатления своему начальнику. И наши начальники, имевшие уже доклады у Его Величества, были согласны с нами, но вот, докладывали ли они свои мнения Их Величествам? Сомневаюсь.
В десять часов вечера 13-го числа Государь приехал в Ставку и тот час же стал принимать доклад о положении на фронте, что затянулось за полночь. На следующий день было воскресенье. В 10 ч. утра Государь прошел в домик Данилова и вновь принимал доклад. На фронте было затишье. Наши войска, укрепившись на зимних позициях, крепко сидели на них и, отбросив последние нажимы немцев, заставили их успокоиться. У неприятеля уже было Рождество. Хотелось, чтобы он не начинал боев. Ставка была как будто очень всем довольна. Там с гордостью заявляли, что наши войска не дали германцам прорвать наш новый фронт, хотя те, забрав с французского фронта все, что можно было, сосредоточили против нас двадцать четыре корпуса. Нам помощи ждать было неоткуда. Нам помогать не любили. Все тащили только с нас, что могли. Приходилось рассчитывать только на свои силы. И, тем более, Ставка была довольна, что противник, получив последний отпор, поостыл.
После доклада Государь проехал к обедне, где были все Высочайшие особы и приехавший с докладом, премьер Го-ремыкин. После завтрака, пришедший к нам в поезд, Джунковский рассказал, что, по полученной им с Кавказа телеграмме, турки захватили Сарыкамыш. Джунковский поделился новостью с лицами свиты; кто-то доложил Государю и тот, не слыша ничего от Николая Николаевича, сам спросил его о Сарыкамыше. Тут и пошел сумбур. От Государя, видимо, Ставка хотела на время скрыть неприятность. Джунковский все провалил. Ставка обрушилась на него. Какое ему дело? Зачем он вмешивается не в свою область? Какое право имеют жандармы телеграфировать ему о делах военных? И т. д.
В 4 ч. Государь работал с Горемыкиным, при чем был приглашен Николай Николаевич и Янушкевич. Вечером Государь вновь принимал доклад Ставки. 15-го декабря утром Государь опять принимал доклад, произвел смотр казачьему полку, с трех с половиной до пяти гулял, а после обеда вновь работал с В. Князем, Даниловым и Янушкевичем.
В этот день в Ставку приехали Вел. Князь Николай Михайлович, Андрей Владимирович и командир Гвардейского корпуса Безобразов.
О деятельности генерала мнения расходились. Одни считали, что он хороший боевой начальник, другие, что нет. Но он очень отстаивал интересы гвардии и считал, что генеральный штаб чуть не нарочно посылал всегда гвардию на убой. Государь поздравил его Генерал-адъютантом.
16-го декабря, как всегда, Государь был на докладе, затем снимался со всеми чинами, его сопровождавшими, начиная со свиты и кончая прислугою. Днем принимал В. Кн. Александра Михайловича, а вечером отбыл на фронт.
Государь хотел закончить год смотром гвардии, которая в течение минувших пяти месяцев все время была в боях.
17-го декабря Государь смотрел в Гарволине первую гв. дивизию, а в Новоминске - гв. Стрелковую бригаду. 18-го же декабря - в Седлеце вторую гв. дивизию и Атаманский полк. Государь беседовал с солдатами и офицерами, раздавал награды.
19-го декабря Государь вернулся в Царское Село. Резиденция нас встретила нерадостно. Императрица, утомившись от поездки, была больна. Жаловалась на сердце и Боткин предписал оставаться в постели. Наследник жаловался на ногу. Опечалило и то, что в Петроград приехал Распутин. Ничего хорошего от этого не ожидали.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1915 год. - Катастрофа с А. А. Вырубовой. - Распутин и влияние катастрофы на его положение. - Четвертая поездка Государя на фронт. - Разговоры о Распутине. - В Ставке. - Смотр казаков. - Рассказ казака Маслова. - Поездка в Ровно. - У В. Кн. Ольги Александровны. - Посещение Киева. - Киево-Покровский монастырь. - В. Кн. Анастасия и Милица Николаевны. - Поездка в Севастополь. Адмирал Эбергард. - Посещение Екатеринослава. - На Брянском заводе. Возвращение в Царское Село. Настроение во дворце. - Назначение г. Жильяра наставником к Наследнику.Новый 1915 год начался с большого для Царской семьи горя. 2-го января друг Государыни, А. А. Вырубова, поехала поездом из Царского Села в Петроград. На шестой версте от столицы поезд потерпел крушение. Несколько вагонов было разбито. Вырубова тяжело ранена. Вытащенная казаком Конвоя Его Величества из-под обломков вагона, она пролежала несколько часов в железнодорожной сторожке, и была перевезена в Царское Село. Царица с дочерьми встретила ее на вокзале и перевезла в дворцовый госпиталь.
Туда приехал Государь. Вырубова была без памяти. Ждали смерти и причастили Св. Тайн. Вызвали из Петрограда Распутина. Его провели в палату, где лежала больная. Подойдя к ней и взяв ее за руку, Распутин сказал: "Аннушка проснись. Погляди на меня". Больная раскрыла глаза и, увидав Распутина, улыбнулась и проговорила: "Григорий, это ты? Слава Богу".
Распутин держал больную за руку, ласково глядел на нее и сказал, как бы про себя, но громко: "Жить она будет, но останется калекой". Эта сцена произвела на всех очень большое впечатление. Впоследствии так и случилось. Анна Александровна не умерла. Ее оставили лежать в том же госпитале, где все палаты были заняты офицерами. Каждый день ее навещал кто-либо из Царской семьи, не говоря уже про ее родных. Приезжал и Распутин. Это подняло большие разговоры и заставило меня сделать доклад Дворцовому коменданту, хотя дело и не касалось охраны. В первый же приезд Распутина, его встретил ген. Воейков и провел в палату к больной, держа Распутина за локоть. Это было замечено офицерами и передано в город в такой версии, будто Воейков шел, обнявшись с Распутиным. Несмотря на всю вздорность сплетни, ей верили и передавали уз уст в уста. Пустили версию, что, когда Распутин вошел к больной, она лежала голая. Это особенно передавали и комментировали дамы, называя больную "бесстыжей" и, забывая, что та была без сознания. Кроме того, произошел такой случай. Уходя однажды от больной, Распутин зашел в одну из офицерских палат и говорили, будто бы благословил раненых. В ответ послышалась брань, и Распутин поспешил удалиться.
Офицеры передавали все это тем, кто их навещал и с первых же дней по всем войсковым частям Царского Села пошли сплетни о том, что делается в госпитале. Будучи осведомлен о том из нескольких источников, я доложил обо всех этих слухах ген. Воейкову и высказал мнение, что Вырубову необходимо убрать из военного госпиталя и самое лучшее оборудовать ей палату на дому, в ее же квартире. Гейерал был того же мнения, но дела это не изменило. Больная оставалась там же и лечение ее было поручено женщине врачу Гедройц. Гедройц пользовалась большою симпатией Императрицы, но репутация ее, как врача, была далеко не важная. И, позже, когда Вырубова осталась калекой на всю жизнь, она хромала, - она сама, да и многие другие говорили, что тому виною исключительно госпожа Гедройц.
Катастрофа с Вырубовой вернула к ней ослабевшие очень в последнее время симпатии Ее Величества. Катастрофа послужила к сближению подруг, дружба которых приходила к концу. А с возвратом подруги становится ближе ко дворцу и старец Григорий, который, с началом войны, отошел было в сторону и потерял прежнее внимание Их Величеств. Катастрофа пролила и новый свет на отношения между Распутиным и Вырубовой. Было распространено мнение, будто бы они были в близких интимных отношениях. Так говорили кругом. И тем более я был поражен, когда лейб-хирург Федоров сказал мне, что делая медицинское исследование госпожи Вырубовой еще с одним профессором вследствие перелома бедра, они неожиданно убедились, что она девственница. Больная подтвердила им это и дала кое-какие разъяснения относительно своей супружеской жизни с Вырубовым, с которым она была разведена. Это обстоятельство, исключавшее физическую близость между Распутиным и Вырубовой, заставило тогда очень задуматься над сущностью их отношений.
