Игорь Морозов - Забавы вокруг печки. Русские народные традиции в играх
Воткнут в землю, где местечко поровнее, два прутика — «воротца», чтобы между ними только одно яйцо могло прокатиться. Потом небольшой лоточек сделают из куска коры — из луба. Его за шаг от «воротец» к поленцу или стене прислонят и по очереди по нему яички пускают. Эти яички все, кто играть хочет, до начала игры у лоточка в грудку сложат — по одному или по два, как уговорятся. У кого яичко сквозь «воротца» прокатится, тот может всю кучку себе забрать.
Самые малые ребятки яички с горки катают: у кого дальше покатится. Или начнут их вверх подбрасывать: чьи яички уцелеют, те эту забаву повторяют. У кого дольше всех целым яичко останется, тот все разбитые себе и заберет. Ребятня пыхтит, старается, каждому ведь выиграть охота! Есть, конечно, и хитрецы: яичко выдуют и смолой зальют — такая «смолянка» крепче, чем настоящее яичко. А еще, говорят, что у того игра шибко пойдет, кто при себе «медяницу» имеет. «Медяницей» осу или дикую пчелу называют. Ее надо поймать, когда она первый раз весной из гнезда вылетает. Такого счастливца никому не переиграть!
Вечером молодежь у костров пляшет да веселится. Ребятня тоже не отстает: вокруг огня носится, покрикивает: «Гори-гори ясно, чтобы не погасло!» Пламя колеблется, искры бросает, кажется, до неба достанет! Так вот, глядишь, и полгода прошло, лето красное настало.
Как ребятам во время работы не скучать
У малых ребятушек не только игры да забавы в голове, они старшим во всех делах помощники: кто младших братишек и сестричек пестует, кто воду таскает, огород поливает, кто дрова носит, у кого забота скотинку или курочек накормить и напоить, лошадушкам гривы расчесать да соломки им в стойло натаскать. Да мало ли дел кругом — только успевай поворачиваться. Хозяйство у всех ведь большое, дородное.
По весне ребяткам лет десяти и постарше поручают на поля навоз из хлевов вывозить. С этой работой быстро справиться надо, потому в ней всем миром, помочью участвуют: старшие парни и девушки навоз (его еще назёмом называют) на телеги вилами грузят, ребята лошадьми правят, а в поле назём другие парни по сторонам разбрасывают, чтобы землю удобрить и чтобы урожай хороший вышел.
Ребята, конечно, и тут без забав не обходятся. Начнут, скажем, соревноваться, кто больше раз за день успеет туда-обратно съездить; или соберутся по двое, по трое — и несутся вскачь: кто первым с поля приедет. Кто последним оказался, тому кричат: «Трушка-петрушка!» или «Тебе пенки не видать! Тебе пенки не видать!» Когда сядут ужинать, тем, кто не ленился, сладкая пенка от топленого молока достанется; а вот тому, кто отставал да ленился, только попреки придется слушать: «Эх ты, лень да отек!»
За скачки, правду сказать, шалунам и деру может достаться: лошадушек зазря гонять никому не дозволено. Ну да ребятки еще что-нибудь выдумают. Как поедут последний раз в поле, все повозники торопятся, стараются последними не остаться. Кто в хвосте плетется, тому всеобщее позорище: только он к полю станет подъезжать, как его товарищи окружают и давай ему в назём длинные батоги втыкать да приговаривать: «Тебе кила, тебе хвост, тебе ехать на погост!» Над недотепой и взрослые посмеиваются; а те, кому он назём привез, бранятся — теперь телегу опорожнить очень трудно, батоги мешают. Так что оставаться последним никому не хочется, больно уж слава худая отстающему. Иной раз с ним в «сыча» игру затеют: приведут в дом, веревку через воронец перекинут, концы вместе свяжут, чтобы петля получилась, и в эту петлю «сыча» (того, кто оказался последним) заставят влезть, так что он будто бы к воронцу привязан окажется. Все приятели вокруг бегают, «сыча» толкают из стороны в сторону, а он кого-нибудь поймать должен. Кого поймает, тот «сычом» будет. Так и забавляются до ужина.
Ужин на помочах — настоящий праздник. На него не только помочане, но и стар и млад — «захребетники» — собираются. Им тоже угощение положено. Правда, челядёшкам тут надо ухо востро держать: нето сядут за стол рядом с каким-нибудь шутником. Тот шутками так и сыплет, угомону ему нет; весело с ним, весь день бы его и слушал. Сосед заметит, что челядёшка заслушался, да и скажет погромче: «О, глянь-ко, Дениско на потолке ложки вешает!» Все разом потолок разглядывать станут — а там ни Дениски, ни ложек не видать! Да только это-то полбеды, а хуже, когда кинутся щи хлебать. Тогда-то и поймут зеваки, что пока они Дениску на потолке искали, у них самих какой-то Дениска ложки утащил. Хоть плачь, хоть рыдай, хоть пятерней щи черпай. Иному так и придется несолоно хлебавши из-за стола пойти, ничего не попишешь, таков уж закон: за столом ворон не ловят.
Летом все взрослые на полях с утра до ночи детвора сама дома хозяйствует под присмотром бабушек стареньких или старших сестренок. Шалашики выстроят и в гости друг к другу ходят, угощают гостей по всем правилам. Стол из пенька соорудят и хлеба на него из глины выставят, травки разные по черепушкам разложат: одну «капусткой» назовут, другую — «молочком», третью — «киселем», из луковых перьев «калачей» да «витушек» навьют; а если пир затеют, то и «пиво» выставят — сок из ягод разных намнут, и — гуляй голова!
Самый богатый пир — на свадебке. Тут уж гостей полон шалашик набьется. «Невесту» обрядят, фаткой прикроют. Рядом с ней «жених» сядет. «Молодым» «горько» кричат, «вино» да «пиво» за их здоровье пьют. Все как на свадьбе настоящей. Те ребята, которые «поженились» с тех пор самыми лучшими друзьями будут, во всем друг дружку выручать должны; а как начнут челядёшки в шалашике играть, то те, кто «женат», «тятей» и «мамой» считаются, а совсем маленькие ребятенки — это будто их «детки». «Тятя» с «мамой» хозяйство ведут — пашут, да сеют, да пироги пекут, а «детишки» баловством занимаются. Тучку увидят и ну кричать:
— Дождик, дождик, поливай,Будет хлеба коровай! —
или:
— Дождик, лей, дождик, лей,На меня и на людей,На Богову капустку,На наш ячмень,Поливай целый день!
Покричат, покричат, глядишь — и впрямь дождик накличут. Да такой, что и в шалашике не усидеть: тут уж всем семейством бегом на поветь сушиться. Иной раз дождь на целую неделю зарядит. Старые люди говорят, что так бывает, когда где-то человек утопился. А еще сказывают, будто тучи направляют ангелы — души невинных младенцев, которых Господь Бог взял к себе в услужение. Прикажет им Господь дождь пролить, усядутся они на тучку и летят, куда приказано.
Говорят, что когда дождя долго нет, то надо найти мертвую лягушку или ужа, зарыть в муравьиную кучу да сказать: «Царь-Муравей да Царица-Муравьица, пускай рабы ваши сыты будут, а нам дай Бог частого дождичка!» — после того жди дождя вскорости.
Когда челядёшек дождик на поветь загонит, они там, конечно, тоже не скучают. Подобьют, скажем, кого-нибудь, кто не знает, что это такое, «петушком запрячься». Заставят его присесть, руки вместе веревочкой свяжут, а под коленями и между локтей батог просунут.
Вот и скачет «петушок» по полу — не распрямиться ему, ни руки вверх поднять. Сначало смешно по сену-то куликаться да кубыряться, а как надоест, то уж не до шуток станет. Заставят «петушка» выкупаться, чтобы на свободу выйти; положат ему, к примеру, пятак на колено и надо «петушку» его ртом схватить, а это ой как не просто! Станет он за ним наклоняться, да через голову-то и кувырнется. И раз, и другой. И лежит вверх тормашками, пока его не поднимут. Иногда ребята между собой соревнование устроят, кто скорее пятак схватит — тогда уж «петушком» все побывают.
Иной раз если какой озорник надоест всем хуже горькой редьки, ему и скажут: «Хочешь Москву посмотреть? А то давай покажу!» А кому не хочется посмотреть первопрестольную, где, говорят, улицы-то, мостовые, калачами вымощены, а окна в домах — чистые леденцы? Он и согласится: «Покажи, — дескать, — и поскорей!» Его тогда «петушком»-то запрягут, да и начнут крутить, пока в глазах круги не пойдут. «Ну, — спросят, — видишь Москву-то?» — «Нет, не вижу!» — «Не видать Москвы, да и не увидишь! — скажут. — Так вот теперь и сиди до ужина, чтобы в другой раз всем не досаждал, да не обзывался, да под ноги, когда не просят, не совался!» Кто такую науку пройдет, в другой раз озорничать да грубиянить поостережется.
Ну уж над мелюзгой и сам Бог велел подшутить. Тут няньки на выдумку горазды — держи ухо, и нос, и умишко востро! Нето схватят того, кто зазевался, за нос и давай допрашивать:
— Дуб или вяз?— Вяз.— Тяни до глаз! —
нос вверх, «к глазам» потянут. А потом снова:
— Дуб или вяз?— Дуб.— Тяни до губ! —
тут уж в обратную сторону поехало. И опять не отстанут:
— Дуб или вяз?— Не дуб, не вяз. —
челядёнок если догадается так сказать, тогда его на волю отпустят:
