Беда Достопочтенный - Церковная история народа англов
Святой муж говорил это в великом смирении, ибо мы не можем поверить, что он утратил хотя бы толику монашеского совершенства из-за своего пастырского служения. Ведь он добился куда большего своими трудами по обращению многих, чем мог добиться в прежней своей спокойной жизни. Главным образом это случилось потому, что, будучи понтификом, он собственный свой дом превратил в монастырь; с тех пор, как его вызвали из обители и призвали к алтарному служению, отправив послом святого престола в Константинополь, он никогда не отказывался от привычек жизни небесной, хоть и жил в земном дворце. Он даже вызвал из своего монастыря братьев, которые из родственной любви последовали за ним в столицу и следили за соблюдением им правил. По его собственным словам, их пример, как якорный канат, привязывал его к тихим берегам молитвы, от которых его уводило непрестанное течение мирских дел. Дух его, волнуемый тревогами мира, ежедневно укреплялся чтением и размышлением в обществе братьев, и их помощь не только охраняла его от искушений этого мира, но ободряла в стремлении к жизни небесной.
Они же побудили его написать толкование книги Иова, издавна окутанной тайной. Он не мог отказаться от труда, на который подвигли его любящие братья, ибо предвидел в нем пользу для многих; поэтому в 35 книгах он разъяснил прекрасным слогом буквальный смысл книги, ее отношение к таинствам Христа и церкви и значение ее для каждого верующего[264]. Он начал эту работу, когда был посланником в царском городе[265], и закончил, уже будучи понтификом в Риме. Находясь в столице, он благодатью католической истины сокрушил еще при зарождении новую ересь, касавшуюся нашего состояния после воскресения. Епископ того города Евтихий[266] учил, что наше тело во славе воскресения будет неосязаемым и более легким, чем ветер или воздух. Услышав это, Григорий доказал как доводами здравого смысла, так и на примере воскресения Господа нашего, что такая догма противоречит истинной вере, ибо католическая церковь учит, что наше тело, хоть и воскрешенное в бессмертной славе и облегченное силою духа, будет осязаемо, как тело Господа нашего, сказавшего ученикам после воскресения своего из мертвых: «Осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня»[267]. Досточтимый отец Григорий так горячо защищал веру против новой ереси и так ревностно преследовал ту ересь при помощи благочестивейшего императора Тиберия Константина[268], что никто с тех пор не осмеливался ее отстаивать.
Также он составил другую достославную книгу, называемую «Пастырское правило»[269], где подробно осветил, кого следует привлекать к управлению церковью и какой образ жизни должны вести эти управители, как им обращаться к разным слушателям и как каждодневно бороться со своими слабостями. Еще он составил сорок гомилий к Евангелию, разделенных на два тома равного объема, и четыре книги диалогов, в которых, обращаясь к своему диакону Петру, изложил деяния просиявших в Италии святых как пример стремления к будущей жизни[270]. Во всех этих книгах он показал, к каким добродетелям должны стремиться люди, и на примере совершенных святыми чудес изъяснил всю славу этих добродетелей. Также он показал в 22 гомилиях, сколько внутреннего света можно извлечь из самых темных мест Книги Иезекииля от первой ее главы и до последней. Еще он оставил книгу ответов на письма святого Августина, первого апостола народа англов, которая целиком вошла в эту историю, и другую книгу под названием «Синодик», где совместно с италийскими епископами обсуждал различные церковные дела, а также известные письма к различным лицам[271]. Удивительнее всего, что он смог написать столько разных книг, хотя, как он сам говорил, его с ранней юности почти постоянно мучили боли в желудке; он всечасно страдал от внутренних заболеваний, а дыхание его было затруднено из-за непрекращающейся лихорадки[272]. Вечно одолеваемый подобными бедствиями, он был наглядным выражением слов Писания: «Бьет же всякого сына, которого принимает»[273], – и чем более угнетало его преходящее зло, тем более исполнялся он вечной надежды.
Многое можно сказать о его бессмертной душе, которую не смогли сломить столь многие телесные скорби. Другие понтифики строили храмы и украшали их золотом и серебром; он же всецело посвятил себя стяжанию душ. Все, что он имел, он раздавал бедным, дабы правда его пребыла вовеки, а рог его вознесся во славе[274], так что к нему можно справедливо отнести слова блаженного Иова: «Ухо, слышавшее меня, ублажало меня; око видевшее восхваляло меня, потому что я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного. Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость. Я облекался в правду, и суд мой облегал меня, как мантия и увясло. Я был глазами слепому и ногами хромому; отцом я был для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно. Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное»[275]. И далее, где он говорит: «Отказывал ли я нуждающимся в их просьбе и томил ли глаза вдовы? Один ли я съедал кусок мой, и не ел ли от него и сирота? Ибо с детства росло во мне сострадание, и от утробы матери моей пронес я его»[276].
К его трудам мира и благочестия следует причислить и то, что он вырвал народ наш из пасти древнего врага и приобщил его через молитву к свободе вечной. Радуясь этому обращению и заслуженно восхваляя его, он говорил в своем комментарии на блаженного Иова: «Язык Британии, недавно еще производивший лишь варварский скрежет зубовный, ныне учится петь хвалу Богу с еврейским «Аллилуйя». Смотрите: как гордый Океан служит святым, преклоняясь к их ногам, так и эти варвары, коих земные правители не могли покорить мечом, усмирены ныне единым словом из уст пророков; кто, будучи неверующим, не отступал перед сильным войском, ныне, уверовав, смиряется словами малых. Стяжав небесное Слово и просветившись от чудес, исполнился он добродетели и премудрости Божьей, отвратился страхом Божьим от злых дел и устремился сердцем к вечной благодати»[277]. Этими словами блаженный Григорий подтверждает, что святой Августин привел народ англов к вере не только проповедью, но и явлением небесных знамений.
В числе прочего блаженный папа Григорий установил, чтобы в храмах святых апостолов Петра и Павла над их телами служилась обедня, в чин которой он привнес три исполненных совершенства фразы: «Закончи дни наши в мире, и спаси нас от вечного проклятия, и причти к сонму избранных Твоих».
Он управлял церковью во времена императоров Маврикия и Фоки и на втором году правления Фоки отошел к истинной жизни небесной. Его тело было захоронено в храме святого апостола Павла перед секретарием[278] в четвертые иды марта[279]; в этом самом теле он восстанет во славе вместе с другими пастырями Церкви. На гробнице его начертана следующая эпитафия:
«Скрой, земля, это тело и сделай его своим прахом,Чтоб возвратить его к жизни по слову Господню.К звездам его воспарила душа, от сует избавляясь,Тело же в вечную жизнь устремилось дорогою смерти.Скрыт в сей гробнице от взоров великий понтифик,Полною мерой добра заслуживший бессмертье.Пищу голодным давал и одежду озябшим,Души лечил благодатью спасительной Жертвы.Все, что сказал, подтвердил он делами своими,Тайный учения смысл явным дополнив примером.Англы приведены им ко Христу наставлением в вере;Целый народ обращен был терпеньем его и любовью.Трудом и наукой, заботой и собственным рвеньемПаству Господню умножил, все мысли имея об этом.Так пусть же воссядет навеки он в Божьем советеИ будет почтен по заслугам Тем, Кого милость безмерна».
Мы не можем не привести здесь историю о блаженном Григории, дошедшую до нас от предков и объясняющую, почему он проявлял такую заботу о спасении нашего народа[280]. Говорят, что однажды в Рим прибыли некие торговцы и выставили на площади товар для продажи. В числе многих покупателей пришел туда и Григорий и среди товаров увидел продаваемых мальчиков соразмерного телосложения, с приятными чертами и красивыми волосами[281]. Глядя на них, он, как говорят, спросил, из какой они области или страны, и получил ответ, что их привезли с острова Британия, где все жители похожи на них. Тогда он спросил, христиане ли они или до сих пор пребывают в заблуждениях язычества, и ему ответили, что они язычники. С исходящим из самого сердца вздохом он сказал: «Как жаль, что создатель тьмы владеет людьми, столь светлыми ликом, и что души, облеченные такой внешней благостью, лишены благодати внутренней!» Спросив об имени их народа, он получил ответ, что они зовутся англами. «Добро, – сказал он, – ибо у них лица ангелов, и они достойны приобщиться к ангелам на небесах. А как называется область, из которой их доставили?» Ему сказали, что они из провинции, называемой Дейра[282]. «Добро, – опять сказал он. – Дейра, то есть De ire[283], что взывает к милосердию Христову. А как зовут их короля?» Ему сказали, что его зовут Элла[284], и он, обыграв это имя, воскликнул: «Аллилуйя! Так будут петь в той стране хвалу Богу Создателю». И он пошел к понтифику римского апостольского престола, ибо тогда он еще не был избран понтификом, и попросил отправить к англам в Британию проповедников Слова, дабы обратить их ко Христу. Он добавил, что готов с помощью Божьей сам взять на себя эту миссию, если будет на то позволение папы. Хотя понтифик и склонился к его просьбе, Григорий не смог осуществить свое намерение, так как жители Рима не хотели отпускать его из города. В скором времени он сделался папой и совершил столь долго желаемое им. Хоть и послав туда других проповедников, он способствовал успеху их проповеди постоянными ободрениями и молитвами. Эти сведения я счел возможным включить в нашу церковную историю, поскольку они дошли до нас из древности.
