История Рима - Сергей Иванович Ковалёв
Понятно, что в Риме возникло сильнейшее беспокойство: говорили уже о новом Ганнибале, который намеревается вторгнуться в Италию. Решено было послать в Испанию Помпея. Последний после поражения Лепида не распустил своих войск и требовал себе назначения в Испанию. Сенат не доверял честолюбивому полководцу. К тому же Помпей был слишком молод: назначить его в Испанию значило нарушить только что установленную Суллой строгую постепенность магистратур. Но выбора не было: Помпей считался самым способным полководцем, и в его руках находилась вооруженная сила. Летом 77 г. Помпей в звании проконсула перешел через Альпы, направляясь в Испанию.
Однако первое время задача оказалась не по силам и Помпею. Под командой Сертория к концу 77 г. собрались крупные силы: его испанские войска были усилены остатками армии Лепида, привезенными Перперной из Сардинии (более 20 тыс. человек). Как полководец, он неизмеримо превосходил Помпея. Поэтому, несмотря на перевес римских сил, несколько лет война шла с переменным успехом. В 75 г. Помпей был разбит в открытом сражении и тяжело раненный чуть не попал в плен. Если бы не появление Метелла, пришедшего на помощь, все войско Помпея было бы уничтожено.
Однако дело Сертория, несмотря на все благородство его личности и возвышенность планов, было обречено на гибель. Идея создания подлинно демократического государства в ту эпоху была абсолютно нереальна. Социальная и военная база Сертория была разнородна и непрочна: неустойчивые испанские племена, с одной стороны, и авантюристы из римской эмиграции — с другой. Римское окружение Сертория не понимало его планов и свысока третировало испанцев. Войска Сертория хорошо подходили для партизанской войны, но в целом уступали регулярной армии Помпея и Метелла. У него, например, почти отсутствовала конница.
Римское командование старалось использовать неустойчивые элементы эмиграции и обещало за голову Сертория крупную награду. Узнав об этом, Серторий удалил из своей охраны римских солдат и организовал ее из наиболее верных ему испанцев. Это усилило недовольство римлян. Был раскрыт заговор на жизнь Сертория среди его ближайшего окружения. Часть заговорщиков была арестована и казнена. Оставшиеся нераскрытыми, в том числе Перперна, решили торопиться. В Оске, во время пира, устроенного Перперной, Серторий и его охрана были заколоты кинжалами заговорщиков (72 г.).
«Так кончил свою жизнь, — пишет Моммзен, — благодаря измене жалкой шайки эмигрантов, которую он был вынужден вести против отчизны, один из замечательнейших, если не самый замечательный из всех людей, до той поры выставленных Римом, — человек, который при более счастливых обстоятельствах, быть может, обновил бы свою родину История не любит Кориоланов, она не сделала исключения и для этого, самого великодушного, гениального и наиболее достойного сожаления из всех»[296].
Гибель Сертория означала крушение всего дела. Перперна захватил главное командование, чем были недовольны другие. Большая часть испанцев отошла от движения, и Помпею не стоило большого труда в первом же сражении разбить оставшиеся войска. Перперна был захвачен в плен и казнен. Вскоре после этого изолированные отряды повстанцев были ликвидированы. Испания снова подчинилась римской власти.
В 71 г. Помпей возвратился в Италию, которая уже два года как горела в огне грозного восстания рабов.
Восстание Спартака
В конце 70-х годов внутреннее положение Италии было крайне напряженным. Неудачная попытка Лепида свергнуть господство сулланцев еще более обострила противоречия. Самым революционным элементом в этот момент являлись рабы. В то время как италийская низовая демократия, испытавшая в предыдущие годы ряд тяжелых поражений, была уже в значительной степени ослаблена, многочисленные рабы Италии до сих пор еще не выступали самостоятельно. Отдельные вспышки, о которых мы упоминали выше, имели локальный характер и быстро подавлялись. С другой стороны, в течение 80-х годов рабы систематически втягивались в выступления италийской демократии, — в частности, в восстание италиков и в марианское движение. Это служило для них прекрасной школой политического воспитания: рабы видели, что в конце концов они служили только орудием в руках отдельных фракций господствующего класса. Классовое сознание италийских рабов росло. Наиболее развитые и смелые из них пришли к мысли, что только собственными силами они смогут добиться освобождения. Такова была обстановка и предпосылки самого крупного восстания античных рабов, какое только знает история.
Источники по истории спартаковского движения крайне скудны. Это — несколько страниц в «Гражданских войнах» Аппиана и в плутарховой биографии Красса. Основной источник — «История» Саллюстия — почти целиком потерян. Другие источники (периохи 95—97-й книг Ливия, Флор, Орозий, Веллей Патеркул и др.) слишком кратки или не имеют самостоятельного значения. Поэтому историю движения Спартака можно восстановить только в самых общих чертах, и на многие основные вопросы мы не в состоянии ответить.
В частности, нам почти не известна биография Спартака. Мы знаем, что он происходил из Фракии. Из беглых указаний Аппиана и Флора можно заключить, что Спартак служил раньше в римских вспомогательных войсках и за дезертирство был продан в рабство. Благодаря своей физической силе он попал в гладиаторы. Источники подчеркивают образованность, ум и гуманность Спартака.
В 73 г.[297] мы застаем его в Капуе, в одной из гладиаторских школ. В начале лета около 200 гладиаторов составили заговор, который, по-видимому, был раскрыт. Однако человек 60—70 вырвались из школы и, вооруженные чем попало, бежали из города. Во главе их стояли Спартак и галлы Крикс и Эномай. По дороге беглецы захватили транспорт с гладиаторским оружием. Они ушли на Везувий и стали делать оттуда набеги на окрестности.
Отряд Спартака быстро увеличивался за счет беглых рабов и батраков из соседних имений. Большую агитационную роль играло то обстоятельство, что Спартак делил добычу поровну между всеми.
В первое время римские власти не придали большого значения этому инциденту, так как аналогичные случаи нередко происходили в Италии. Маленький отряд, посланный из Капуи, был разбит. Наконец-то в руки рабов попало настоящее оружие, на которое они с восторгом переменили ненавистное вооружение гладиаторов. В Риме начали беспокоиться. Против Спартака выслали отряд в 3 тыс. человек под командой пропретора Гая Клодия. Не желая тратить силы на штурм Везувия, Клодий расположился лагерем у подножия горы в том месте, где находился единственный удобный спуск с вершины. Но Спартак перехитрил римлян. Из лоз дикого винограда беглецы сплели канаты, с помощью которых спустились по отвесным склонам горы и неожиданно напали на Клодия. Римляне обратились в бегство, а их лагерь достался рабам.
Эта была первая крупная победа Спартака, за которой скоро последовали и другие. Осенью в Кампанию направили
