Коллектив авторов - Источниковедение
<…> тот, кто пишет историю своего времени, стремясь только к правде и никого не щадя, всячески старается скрыть, чем занимается <…>. Следственно, автор, ежели только он не решился ума, ни за что не позволит, чтобы его заподозрили в написании истории. Он даст книге созреть, упрятав ее под ключ и надежные замки, также тайно передаст своим наследникам, а те благоразумно выждут одно-два поколения и выпустят ее в свет не раньше, чем время станет ей защитой от преследований… [С. 62]
Андрей Тимофеевич Болотов[573] (конец XVIII в.).
Не тщеславие и не иныя какия намерения побудили меня написать сию историю моей жизни, в ней нет никаких чрезвычайных и таких достопамятных и важных происшествий, которыя бы достойны были переданы быть свету [здесь и далее выделено мной. – М. Р.], а следующее обстоятельство было тому причиною.
Мне во всю жизнь мою досадно было, что предки мои были так нерадивы, что не оставили после себя ни малейших письменных о себе известий, и чрез то лишили нас, потомков своих, того приятного удовольствия, чтоб иметь о них и о том, как они жили и что с ними в жизни их случалось и происходило, хотя некоторое небольшое сведение и понятие. Я тысячу раз сожалел о том и дорого бы заплатил за каждый лоскуток бумажки с таковыми известиями, если б только мог отыскать что-нибудь тому подобное <…>. Я винил предков моих за таковое небрежение и, не хотя сам сделать подобную их и непростительную погрешность и таковые же жалобы навлечь со временем и на себя от моих потомков, рассудил потребить некоторые праздные и от прочих дел остающиеся часы на описание всего того, что случилось со мною во все время продолжения моей жизни…
При описании сем старался я не пропускать ни единого происшествия, до которого достигала только моя память, и не смотрел, хотя бы иныя из них и самыя маловажный, случившиеся еще в нежнейшия лета моего младенчества <…>. А как я писал сие не в том намерении, чтоб издать в свет посредством печати, а единственно для удовольствования любопытства моих детей и тех из моих родственников и будущих потомков, которые похотят обо мне иметь сведение: то и не заботился я о том, что сочинение сие будет несколько пространно и велико; а старался только, чтобы чего не было пропущено, почему в случае если кому из посторонних случится читать сие прямо набело писанное сочинение, то и прошу меня в том и в ошибках благосклонно извинить…
Мемуары А. Т. Болотова абсолютно явно написаны с внутрифамильными целями и тем самым вполне подтверждают приведенную схему эволюции мемуаристики, но при сопоставлении их с мемуарами Сен-Симона напрашивается странный вывод: при всеобщей убежденности в «общинной» ментальности русского человека наиболее значительные русские мемуары периода расцвета мемуаристики крайне индивидуалистичны, их автор описывает мельчайшие факты своей жизни, совершенно не заботясь, интересно ли это читателю; мемуары индивидуалистичного европейца, напротив, нацелены на читателя, описывают не столько жизнь автора, сколько значимые события истории, современником которых он был.
Зайдя окончательно в тупик противоречий, попытаемся из него выбраться, помня о том, что у тупиков выход находится там же, где вход. А «входом» для нас послужила видовая модель мемуаристики, которую можно условно назвать эволюционной, поскольку в ней разные группы мемуаров (в частности, мемуары с внутрифамильными целями и мемуары, нацеленные на описание современной истории для будущих поколений) рассматриваются не как изначально рядоположенные, а как последовательно возникающие.
Попытаемся скорректировать эту модель. И снова начнем с сопоставления.
Герцог Луи де Руврэ Сен-Симон. Частной я именую историю, если она относится к временам автора и его стране, повествуя о том, что происходит у всех на глазах. Писать историю своей страны и своего времени – значит тщательно и обдуманно воскрешать в уме виденные, пережитые, узнанные из безупречного источника события на театре жизни <…> я не вижу ничего, что было бы полезнее этой двойной отрадной возможности просвещаться, читая историю своей страны и своего времени, и, следственно, ничего более дозволительного, чем писать последнюю…
Сильвестр Медведев[574] (конец XVII в.)… подобает нам содеявшия в наша времена какие-либо дела не придавать забвению <…>.
<…> писанием оставити вежество, ибо мнози о тех делах глаголют и соперство между себе творят <…> абаче инии истинствовати не могут…
Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92, в них же, что содеяся во гражданстве.
Андрей Артамонович Матвеев[575] (конец XVII – начало XVIII в.). Сей автор не за любочестие свое и не праздную себе хвалу, но для общей всех памяти о том потщится сей малый труд принять, дабы всегда в Российском государстве благоразумные и любопытные читатели, вразумляющиеся полезно, к будущему известию своему, для познания родящихся сыновей своих от род в род оставляли незабвенно…
Мы не обнаруживаем существенных различий в целеполагании Сен Симона, с одной стороны, и Сильвестра Медведева и А. А. Матвеева – с другой. И в связи с этим крайне примечательно как название труда Сильвестра Медведева «Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92, в них же, что содеяся во гражданстве», так и его цель – «писанием оставити вежество» (т. е. знание).
Итак, поскольку вполне логичная на русском материале конструкция плохо работает при обращении к западноевропейским источникам, мы и предложили новую по отношению к предшествующей историографии видовую модель источников личного происхождения как в коэкзистенциальной (проблема классификации), так и в эволюционной (проблема периодизации) составляющих. Мы выделили две разновидности мемуаров (мемуары-автобиографии и мемуары – «современные истории»), рассмотрев их не как последовательно возникающие в процессе эволюции мемуаристики, а как параллельно существующие.
3.5.2. Газеты
Если мемуары возникают в личной сфере, то газеты – в общественной, также маркируя переход от Средневековья к Новому времени. Сравнительный анализ российских и европейских газет как разновидности периодической печати позволяет обнаружить более существенные отличия социокультурного состояния России и Европы в Новое время, чем анализ мемуаров. И это легко объяснимо с точки зрения принятой нами гипотезы: переход от Средневековья к Новому времени и, соответственно, трансформация видовой структуры корпуса исторических источников связаны с эмансипацией личности и созданием вторичных социальных связей, поэтому источники личного происхождения фиксируют наиболее глубинные основания такого перехода.
При рассмотрении корпуса источников российской истории была предложена видовая модель периодической печати, основные характеристики которой наиболее полно проявляются в такой ее разновидности, как газеты.
Мы выделили три основные функции газетной периодики:
• информационное обслуживание экономической деятельности;
• структурирование общественного мнения;
• идеологическое воздействие со стороны государства.
Очевидно, что не всегда каждая из этих функций реализуется в чистом виде, они могут объединяться, переплетаться, сложным образом взаимодействовать, но тем не менее практически в каждом случае можно выделить системообразующую функцию, что позволяет детализировать видовую классификацию.
Компаративный анализ газетной периодической печати также предполагает коэкзистенциальную и эволюционную составляющие.
Вполне очевиден ряд критериев, по которым возможно сопоставление как состояния газетного дела в разных странах, так и сравнение отдельных газет:
• количество изданий, выходящих одновременно;
• тиражи периодических изданий;
• источники финансирования.
Все эти параметры связаны друг с другом. Мы уже отмечали, что если изданий много, то тираж каждого из них может быть меньше, чем если существует лишь одно издание. Например, тираж первой и долгое время единственной российской газеты «Ведомости» мог доходить до 4 тыс. экземпляров. Тиражи английских газет, которых было от одной до двух дюжин, в это время не превышали нескольких сотен экземпляров. Кроме того, «Ведомости» издавало государство, которое не заботилось не только о коммерческом успехе, но и об окупаемости издания и поэтому могло позволить сколь угодно большие тиражи.
Но в основе сопоставительного рассмотрения газет как разновидности периодической печати в Западной Европе и России в Новое время, как в коэкзистенциальном, так и по преимуществу в эволюционном планах, лежит анализ соотношения их функций. Поэтому рассмотренный в хронологической последовательности в первой части данного раздела материал по истории газетного дела в России с элементами сравнения переструктурируем теперь по функциям газет, акцентируя внимание на существенных расхождениях становления и развития газетного дела в России и Европе.
