Виталий Полупуднев - У Понта Эвксинского (Том 2)
Нестройная масса добровольцев постепенно превращалась в степное войско, пестрое и шумное, но стремительное и преисполненное боевого пыла.
Из Пантикапея вскоре пришли караваны с оружием, соленой рыбой и одеждой для воинов. Савмак просил поторопиться с взятием Неаполя и последующим ударом по Херсонесу.
И вот час настал. Завыли рога, войска покинули свои стоянки, оставляя после себя горы навоза, обглоданные кости и погасшие кострища. Пыль застилала все вокруг. Ржание лошадей, крики людей, скрип колес и топот копыт оглушили всех. Опять скифский народ поднялся с оружием в руках добывать свое право. Стройно и красиво шли сотни панцирных гоплитов Таная, все с копьями и щитами. Опять заколыхались от ветра знамена княжеских дружин. Как и раньше, красовались на ретивых конях богатые и знатные, а бедные брели следом с заостренными и обожженными на огне палками вместо копий, ничего не имея за спиной, кроме залатанного мешка со скудным запасом провианта.
Медленно, не изнуряя людей и лошадей, войско пересекло степь и вышло под стены священного города скифского - Неаполя.
Войско окружило город, но со штурмом не спешило.
Князья-соправители с тревогой наблюдали, как разбили богатый шатер Фарзоя, а невдалеке от него - меньший шатер Табаны. Гориопиф грозил кулаком в степь, а ночами с колдуном творил страшные заклятья, рассчитывая сжить со света врагов своих.
- А Табана - змея! - рычал князь.- Предательница!
- А разве я не говорил тебе этого? - спрашивал в сердцах Дуланак, ломая голову, как лучше выйти из создавшегося положения. И предлагал обратиться к Диофанту за немедленной подмогой.
- Не даст он нам ни одного воина,- отмахивался Гориопиф. - Савмак напугал Диофанта, и тот скоро и нас заберет в поход против рабского царства.
Между осажденными и осаждающими шли задорные переклички, иногда и перестрелки. Воины обменивались стрелами, выкрикивали обидные слова и вызывали смелых на поединки. Но жертв не было.
- Эй! - кричали задорно воины Фарзоя, махая шапками.- Эй! Зачем против верного князя идете? Обманули вас Дуланак и Гориопиф, продали вас Диофанту! Хотят навеки вас понтийскими рабами сделать!
- А ваш князь изменил богам и могилам родины! - отвечали со стен.Он преклонил колена перед эллинскими идолами, продался грекам! А теперь Савмаку хочет Скифию даром отдать!
- Неправда! Боги за нашего князя!.. А Гориопиф был конюхом у Диофанта! Сидел у ног Диофанта на кошме!.. Хо-хо-хо!
Всем была известна изменническая деятельность Гориопифа в недавнем прошлом. "Вепри" не выдерживали этих упреков и сыпали стрелами в насмешников.
"Ястребы" жаждали поскорее ворваться в Неаполь и вырезать всех сторонников князей-предателей.
- Ни одного "вепря" в живых не оставим! На их конях ездить будем, жен их себе заберем! - кричали они, подливая масла в огонь родовой распри.
- Не божье дело делаете! - степенно вещали о высоты стен старые воины.- Против священного города вашего идете, грабить его собираетесь! Разбойник ваш Фарзой, а не князь!
Противоречивые суждения и слухи разрастались как в том, так и в другом стане. Одни говорили, что Фарзой прав, намереваясь штурмовать Неаполь, другие возражали, считая, что надо пойти на мировую с Дуланаком и Гориопифом и не допустить резни между братьями.
- Любой враг возрадуется, если мы начнем братоубийственную драку,говорили старики в лагере Фарзоя. - Надо князьям помириться, тогда и враги будут бояться нас.
- Как же могут помириться такие враги, как Фарзой и Гориопиф? возражали молодые. - Если "ястребы" не побьют "вепрей", то "вепри" расправятся с ними огнем и мечом. Да и Танай с оргокенцами рвутся в бой, чтобы разделаться с Дуланаком и его людьми. Дуланак Оргокены и много других сел разорил, а людей поработил. И жену Таная в рабство продал.
- Вот и пусть режутся "вепри" с "ястребами", а оргокенцы с людьми Дуланака. А при чем здесь вся Скифия?!
Военачальники обеих сторон знали о подобных разговорах, принимали свои меры, стараясь обелить себя и очернить врага. Знал и Фарзой о разноречиях в народе. Собрал воевод и князей на совет.
- Одни спрашивают, почему мы медлим со штурмом города, - начал он свою речь,- а другие с душевным страхом думают об этом штурме. Ибо штурм - это кровь и разрушение. Правы те и другие. Князей-изменников мы порешили выгнать из скифской столицы - и выгоним!.. Но разрушать Неаполь, предавать его огню и мечу негоже.
- Что же делать? - недоуменно спросили воеводы.- Для чего мы войско собрали?
- Войско собрали мы против врагов Скифии - понтийцев и против кучки тех, кто продался им. Но изменники засели в городе, а понтийцы сами ушли. Что делать?.. Нужно лишить власти Дуланака и Гориопифа, однако не ценою разрушения священного города нашего, ибо народ не простит нам этого.
- Как же сделать это? - еще больше удивились князья и военачальники.
- А так,- возвысил голос Фарзой, окидывая всех орлиным взглядом,- У меня с Гориопифом кровное дело. Мы с ним враги смертные...
- Это мы знаем.
- Так вот, хочу я сразиться с Гориопифом в честном бою перед всем войском, как это и наши предки делали. Но не с одним Гориопифом, я и Дуланаку пошлю вызов одновременно. Чтобы в войске и среди народа не говорили, что молодой одолел старого, в чем не много чести. Я пойду против двоих! Если они убьют меня, тогда без меня решать будете, кому быть князем-воеводой. Если я убью их - город сам откроет врата свои. Не так ли?
- Нет! - вскричал Танай. - С Дуланаком я сам драться буду! Я должен воздать ему за разрушение Оргокен, за порабощение моей семьи!
- Не выйдет он на бой с тобою,- возразили все разом,- ведь он князь, а ты - нет. Вышлет за себя воина. Если ты в убьешь воина, толку мало будет.
- Но хорошо ли, что князь Фарзой идет против двоих? Ведь оба князя богатырями считаются.
- Сейчас нельзя иначе,- ответил Фарзой,- нельзя, брат Танай! Народ хочет вольной и мирной жизни, а не резни между родами. Дуланак и Гориопиф нелюбимы народом, но когда они говорят, что добиваются свободы и мира для всех племен, то их словам внемлет каждый.
Мужественное заявление Фарзоя о его решении вызвать двух князей на суд божий стало известно всем и вызвало немало толков. Фарзоя громко славили, считая его настоящим витязем скифским.
- Ты, князь, победишь, ибо боги за тебя,- говорил Пифодор,- но хитрость не мешает в военном деле. Вызови их не сразу, а сначала одного. Сразишь его, а потом другого вызывай. Они, как говорят, бойцы очень сильные.
- Нет,- ответил твердо Фарзой,- этого-то они и ждут. Вызову я Гориопифа, так Дуланак будет всех богов молить о моей победе. Ибо он сразу же после смерти Гориопифа объявит себя царем. А с царем может сражаться лишь царь. Значит, я должен буду или покориться ему, или бежать в степи... Я все уже обдумал и отдаю судьбу свою Святому Мечу! Удары железом скажут, кто прав. Папай рассудит нас ударами мечей наших.
"Ястребы" все как один собрались перед шатром князя и требовали немедленного штурма. В ответ на их опасения, что два сильнейших бойца Скифии могут убить его, Фарзой возразил:
- Я тоже буду не один. У меня есть помощник.
- Кто же? - разинули рты воины.
- Со мною будет великий Папай, бог отцов наших!
Взрыв восторга был ответом на эти слова. Все воочию убедились, что их князь совсем не отрекся от богов сколотских.
- Он настоящий сколот!.. Он победит!.. Папай! Папай!..
Фарзой жаждал этого поединка и боялся лишь одного - что князья не примут его вызова. Этим боем бывший гребец-невольник хотел сразу заткнуть рты всем врагам и тайным недоброжелателям, привлечь к себе сердца народные, смыть кровью скверну рабства. А потом, не растратив силу своего войска, устремиться на Херсонес, чтобы изгнать Диофанта со скифской земли, наказать херсонесцев.
Утром рано перед воротами Неаполя появились трубачи, протрубили громко, а потом объявили осажденным. что князь Фарзой вызывает на поединок обоих князей, Дуланака и Гориопифа, перед всем войском.
- Папай рассудит их! - кричали глашатаи.- Он решит, на чьей стороне правда!.. Если ваши князья откажутся, мы начнем штурм!..
Эта новость взбудоражила народ городской и войско осажденных.
- Вот он, "ястреб"! - в восторге шептали люди во всех углах Неаполя.- Один против двоих! Не испугался таких прославленных витязей, как Дуланак и Гориопиф! Видно, правда на его стороне!
5
Алмагир без труда проник в Неаполь, но сразу сделал промах, в результате которого оказался в руках князей-правителей. Имея деньги, он не удержался, чтобы не зайти в винный погребок, сильно охмелел и стал открыто говорить, что за Фарзоя боги и каждый сколот должен быть на его стороне.
Схваченный и избитый, он держался молодцом. Сколько ни хлестал его плетью Гориопиф, но ничего не добился. Воин лишь повторял:
- Ничего не помню, пьян был. Обрадовался, что из плена бежал, выпил. А что говорил - запамятовал.
Гориопиф хотел казнить воина-изменника, но Дуланак взял дело допроса в свои руки. Он любил такие дела и считал, что Гориопиф не годится быть дознатчиком, слишком груб и горяч. Но и ему Алмагир не сказал ничего, кроме того, что был пьян и ничего не помнит.
