Герберт Уэллс - Очерки истории цивилизации
Война между Персией и Византийской империей на момент, когда началось правление Абу Бекра, завершена была только формально. Обе враждующие стороны активно использовали арабских легионеров. По всей Сирии были разбросаны города и селения крещеных арабов, которые демонстрировали лишь видимость верности Константинополю. За перемещениями персидских войск между Месопотамией и пустыней внимательно наблюдал арабский князек, столицей которого была Хира. Арабское влияние было сильно в Дамаске, где знатные арабы-христиане охотно читали и заучивали последние новинки поэзии из пустыни. Таким образом, под рукой у ислама был значительный и готовый к употреблению материал.
Начавшиеся военные кампании оказались среди самых замечательных в мировой истории. Аравия внезапно открылась миру как колыбель множества одаренных людей. Имя Халида, словно яркая звезда, выделяется в созвездии талантливых и преданных исламу полководцев. Во всех сражениях, в которых участвовал Халид, он всегда выходил победителем, а когда по причине зависти второго халифа, Омара, он был несправедливо лишен прежнего положения, то не стал поднимать шум и с прежней самоотверженностью продолжал служить Аллаху, став подчиненным тех, кем прежде командовал.
Арабские армии нанесли одновременно два удара: по византийской Сирии и по персидскому приграничному городу Хире. Они предлагали на выбор три альтернативы: или платите дань, или признайте истинного Бога и присоединяйтесь к нам, или умрите. Им навстречу выходили армии, многочисленные и обученные, но лишенные того духа, который двигал арабами, и мусульмане разбивали эти армии. Нигде арабам не приходилось встречаться с сопротивлением народа. Населению многолюдных земледельческих областей Месопотамии было безразлично, будут ли они платить налоги Византию, Персеполю или Медине. И если сравнить эти два правления, арабское и персидское, то арабы — арабы своих великих лет — были, бесспорно, лучшими правителями, более справедливыми и более милосердными.
Арабы-христиане с готовностью переходили на сторону пришельцев, так же поступали и многие иудеи. Как ранее на Западе, так теперь и на Востоке иноземное вторжение превратилось в социальную революцию. Но здесь произошла также и религиозная революция, которая принесла с собой новую и ощутимую духовную энергию.
Именно Халид дал решающее сражение (636) армии Ираклия на берегах Ярмука, притока Иордана. Легионы, как обычно, выступили без надлежащей кавалерийской поддержки; тщетно призрак Красса витал над Востоком эти семь столетий. Имперские армии всецело полагались на вспомогательную конницу, набранную из арабов-христиан, а те сразу же переметнулись к мусульманам, как только армии сблизились. Наступление византийской армии превратили в пышную процессию священнослужителей, освященных знамен, икон и священных реликвий, сопровождаемую пением монахов. Но реликвии не помогли, а пение оказалось малоубедительным. У арабов шейхи и эмиры взывали к своим войскам, а пронзительные голоса расположившихся сзади женщин, по древнему арабскому обычаю, подбадривали своих мужчин. Ряды мусульман были полны истово верующими в то, что впереди их ждет или победа, или рай. В исходе сражения не приходилось сомневаться, особенно после измены нерегулярной конницы византийцев. Попытка отвести войска превратилась в беспорядочное бегство, закончившееся беспощадной резней. Византийской армии пришлось к тому же сражаться спиной к реке, которая оказалась запружена телами убитых.
После этого Ираклий был вынужден постепенно сдать всю Сирию, которую он еще недавно отвоевал у персов, своим новым противникам. Вскоре пал и Дамаск, а годом позднее мусульмане вступили в Антиохию. На какое-то время им пришлось снова оставить ее, уступив последнему усилию Константинополя, но вскоре они легко вернули ее под предводительством Халида.
В это же время на востоке после быстрого первоначального успеха, который арабы получили у Хиры, сопротивление персов стало более упорным. Династическая борьба в Персии, наконец, прекратилась с появлением нового Царя царей. Кроме того, у персов также был свой выдающийся полководец — Рустам. В 637 г. он решил дать арабам сражение у Кадисии. Его армия представляла собой собрание разноплеменных отрядов, подобное тому, которое Дарий повел во Фракию или которое Александр разгромил у Исса. У Рустама так же было тридцать три боевых слона, и он сидел на золотом троне позади персидских порядков, наблюдая за битвой, — как и предводитель персов тысячу лет назад у Геллеспонта и Саламина.
Битва продолжалась три дня. Первые два дня начинались с атаки арабов, но персидская армия удерживала свои позиции, пока не наступала ночь, а с ней и временное перемирие. На третий день арабы получили подкрепление, а к вечеру персы предприняли попытку завершить сражение, направив на ряды арабов своих боевых слонов. Поначалу огромные животные сметали все на своем пути, но затем один из них был ранен и начал в слепой ярости метаться между двумя армиями. Его паника сказалась и на остальных слонах. На какое-то время обе армии застыли в ошеломлении, наблюдая в красном свете заката за отчаянными усилиями ревущих чудовищ вырваться из ощетинившегося пиками кольца людей. По чистой случайности им удалось прорвать персидские, а не арабские порядки, и арабы воспользовались всеобщей сумятицей и набросились на персов. Наступала ночь, но в этот раз армии не разошлись по разные стороны. Всю ночь арабы во имя Аллаха били и преследовали бегущих персов. Рассвет застал остатки разгромленного войска Рустама вдалеке от поля боя. Путь бегства был отмечен брошенным оружием, оставленными повозками, умирающими и уже мертвыми. Не уцелел и помост с золотым троном, а сам убитый Рустам лежал в груде мертвых тел…
В 634 г. Абу Бекр умер, и вместо него халифом стал Омар, соратник и зять пророка. Именно ко времени Омара (634–644) относятся главные завоевания мусульман. Византийская империя была полностью вытеснена из Сирии, правда, у Таврских гор натиск мусульман удалось остановить. Армения была опустошена, была завоевана вся Месопотамия, а также и Персия за Междуречьем. Египет почти без сопротивления перешел от греков к арабам. За несколько лет семиты, во имя Бога и его пророка, вернули себе почти все владения, которые арии-персы отобрали у них почти тысячу лет назад. Почти сразу же сдался Иерусалим, не доводя дело до осады и заключив соглашение с арабами. Истинный Крест, который увозили персы с десяток лет назад и который восстановил на прежнем месте Ираклий, снова оказался вне власти христиан. К христианам проявили терпимость, ограничившись только подушным налогом. Им оставили все их церкви и все реликвии.
Иерусалим поставил своеобразные условия своей сдачи. Город соглашался признать своим победителем только халифа Омара лично. До того халиф не покидал Медины, собирая армии и посвятив себя общему руководству мусульманской экспансии. Он прибыл в Иерусалим (638), и обстоятельства его прибытия как нельзя более красноречиво показывают, что энергия и простота изначального ислама постепенно сходили на нет по мере успехов правоверных. Омар проделал путешествие длиной в шестьсот миль только с одним спутником, верхом на верблюде. С собой он взял мешок ячменя, еще один с финиками, бурдюк с водой и деревянное блюдо — такой была вся его поклажа, с которой он отправился в это путешествие. У городской черты халифа встретили главные его соратники, успевшие нарядиться в роскошные шелковые одеяния, на лошадях с богато отделанной сбруей. Старик, не ожидавший подобной встречи, пришел в ярость. Он соскочил с седла и, выкрикивая ругательства, стал швырять в богатые одеяния новоявленной знати комья грязи и камни. Зачем они так вырядились, кричал он, — чтобы унизить его? Где его воины? Где его неприхотливые бедуины? Он не позволит этим павлинам сопровождать его в город.
Халиф Омар проследовал дальше со своим спутником, а щеголеватым эмирам ничего не оставалось, как ехать за ним поодаль — подальше от его гнева и его камней. В одиночестве Омар направился на встречу с патриархом Иерусалима, который, по всей видимости, принял управление городом после отступления византийских правителей. С патриархом они поладили, тот провел его по Святым местам, и Омар, несколько поостыв, лишь отпускал едкие шутки в адрес своих не в меру великолепных последователей.
Не менее показательно в отношении тенденций того времени и письмо Омара, в котором он приказывал одному из наместников, который построил дворец в Куфе, сравнять его с землей.
«Мне стало известно, — писал он, — что ты выстроил для себя дворец в подражание Хосрову и даже поставил там врата, которые однажды были его. Поставишь ли ты также стражу и привратников по примеру Хосрова? Отдалишься ли от остальных правоверных, перестанешь ли принимать нуждающихся? Не задумал ли ты отделиться от обычаев нашего Пророка и окружить себя такой же пышностью, как те персидские правители, чтобы отправиться вслед за ними прямиком в ад?»[56]
