Источники социальной власти: в 4 т. Т. 1. История власти от истоков до 1760 года н. э. - Майкл Манн
Римская реорганизация становится особенно наглядной в течение двадцати лет, последовавших за провозглашением императора Септимия Севера в 193 г.н. э. Север начал выводить отборные легионы с границ, чтобы заполнить освободившиеся позиции преторианцев, заменяя их на границе милицией поселений. Это была более оборонительная и менее уверенная стратегия. Она также требовала больших затрат, а потому он пытался финансировать реформу, отменив налоговые откупы и льготы для Рима и Италии. Хватило ли этого? По всей видимости, нет, поскольку он обратился к порче серебряных монет (как до него уже поступал Марк Аврелий), которая набрала обороты. Его сын Каракалла проводил похожую политику. Предоставление гражданства всем жителям Римской империи имело финансовый мотив, а целью была мобилизация политической лояльности народа. Он также прибег к порче монет и увеличил их выпуск. Хопкинс подсчитал, что между 180 и 210 гг.н. э. содержание серебра в денарии (denarii), который чеканился в Риме, упало на 43 % (Hopkins 1980b: 115).
Хотелось бы иметь больше достоверных данных об этом важном периоде, а также о смеси из хорошо продуманных и совершенно тупых политических изменений. Север преследовал хитроумную двустороннюю фискальную и военную стратегию: восстанавливал армию, состоявшую из граждан-крестьян на границах, и объединял ее с более профессиональной резервной армией, обеспечиваемой на доходы от более справедливой налоговой системы. Отмена откупов даже предполагала попытку разрешить ключевую проблему изъятия. Но предположительно краткосрочные дыры в бюджете, возникавшие иногда в результате борьбы с соперничавшими претендентами на трон, иногда в результате стремительных нашествий на Рейне, Дунае и на Востоке, привели к порче монеты — самой ужасной политике, какую только можно было себе представить в подобной экономике. Государство, которое чеканило монету для проведения военных экспедиций, а снабжение оставляло на откуп частным производителям и посредникам, не могло сделать ничего хуже, чем подорвать доверие к своей монете. Если о порче становилось известно, то сокрытие запасов и инфляция были обеспечены. Использование большего количества серебра при чеканке могло не оказать подобного эффекта (я не претендую на то, чтобы этим рассудить спор современных монетаристов и кейнсианцев), но уменьшение количества серебра в монете означало девальвацию основной функции государства в глазах его граждан. Иногда утверждают, что императоры не осознавали последствий своих действий. Они действительно могли не предполагать о существовании технической связи между порчей монеты и инфляцией. Но, поскольку они были убеждены, что стоимость монеты зависит только от составлявших ее металлов, порча монеты могла быть лишь осознанной попыткой обмануть тех, для кого эти монеты предназначались. Они должны были понимать, что в конечном итоге раскрытие обмана и недовольство были неизбежны. Порча монеты могла быть рациональной стратегией только для безопасной передышки.
Но и она была недоступна. Дефекты римской оборонительной системы послужили дополнительным мотивом для германцев, которые уже были способны к крупномасштабному вторжению. Но что было хуже и более внешним по отношению к действиям Рима, это то, как разворачивались события на Ближнем Востоке. В 224–226 гг.н. э. парфянское государство было разрушено персидскими завоевателями, возглавляемыми династией Сасанидов, правление которых продлилось в течение следующих 400 лет. Более централизованные, чем было парфянское государство, способные к более продолжительным военным кампаниям и осадным действиям, саса-ниды помимо всего прочего были экспансионистами. Разумеется, римляне (и другие соседи) научились использовать их слабость — неразрешенные противоречия между государством и феодальной знатью. Но практически в течение века Рим был вынужден держать оборону своих восточных провинций и одновременно своих рейнско-дунайских границ. Оборонные расходы чрезвычайно выросли в эти пятьдесят лет после 175 г. н. э. Чтобы справиться с ними без изменений социальной структуры, потребовались огромные коллективные жертвы. Зазор между государством, высшим слоем и народом необходимо было преодолеть. Политика Севера была направлена именно на это. Но для этого было не самое подходящее время. Императоры извлекали деньги в результате порчи монет, из конфискации, но не из общего увеличения налоговых ставок, для которого еще не были сконструированы необходимые политические механизмы. Конец Севера был соответствующим — безрезультатная война с персами в 231 г.н. э., за которой последовало нашествие маркоманов. Армия Рейна, не получавшая жалованья, взбунтовалась в 235 г., убила Александра Севера и заменила его генералом Максимином Фракийцем — первым из числа «солдатских императоров».
Между 235 и 284 гг.н. э. обрушение римской фискально-военной системы оказало катастрофическое воздействие на экономику в целом. Содержание серебра в монетах упало с 40 % в 250 г. до менее чем 4 % в 270 г. Иногда встречаются упоминания о провинциях, которые отказались принимать такие имперские монеты. Цены росли, хотя трудно сказать, когда именно начался этот рост и насколько резким он был. Доказательством упадка городов может служить сокращение именных камней, приуроченных к новым постройкам, благотворительности, подаркам и освобождению от рабства. Уменьшилось количество кораблекрушений, свидетельствовавшее, как мы предполагаем, о сокращении торговли, а не об улучшении погоды. Недовольство жителей опустошенных деревень началось в середине века. На пограничных землях наблюдалась существенная убыль населения, в регионах ближе к центру она была гораздо меньше, что является косвенным признаком agri deserti (полей в запустении). Хотя в этом и нет полной уверенности. Наихудшим аспектом упадка было то, что это была самораскручивавшаяся нисходящая спираль. Поскольку солдат становилось все труднее снабжать, они бунтовали. Из последующих двадцати императоров восемнадцать умерли насильственной смертью, один погиб в персидском плену и один — от чумы. Поэтому вторгавшимся на территорию империи захватчикам было легче грабить, что, в свою очередь, служило причиной дальнейших экономических нарушений. 260-е гг. н. э. были дном, поскольку Рим одновременно подвергся атакам готов на севере и персов на юге. Римляне утверждали, что количество готов составляло 320 тыс. воинов, а количество кораблей —2 тыс. Эти цифры преувеличены, но они тем не менее демонстрируют, насколько серьезной была эта угроза. Готы продвинулись вплоть до Афин, которые они разграбили прежде, чем были побеждены, тогда как персы победили, пленили императора Валериана и разграбили Антиохию.
В этот момент империи грозил распад либо полностью, либо на несколько латинских и греческих княжеств (как это произошло с империей Александра Великого). Общая численность населения и уровень экономической активности продолжали снижаться, и могли возникнуть фискально-военные отношения феодального типа. Но «солдатские императоры» одержали ряд побед в 270-80-х гг., которые, по всей видимости, предоставили передышку примерно на пятьдесят лет. Диоклетиан (284–305 гг.) и его последователи,
