Влияние мировых войн XX века на латиноамериканское общество - Елена Дмитриевна Строганова
Колония в Аргентине обосновалась в Сан-Карлос-де-Барилоче или просто Барилоче. Этот городок в предгорьях Анд был заложен в конце XIX века первыми немецкими переселенцами. Они же в начале XX столетия стали скупать земли под строительство, пастбища и фермерские угодья по берегам озера. В результате к тридцатым годам прошлого века вся округа принадлежала немцам. Именно сюда устремлялись потоки немецких беженцев через Южный Тироль. Эта итальянская провинция на границе с Германией была заселена преимущественно немецкоговорящим населением и являлась своего рода «ничейной землей» — переходной зоной, из которой союзные войска были выведены уже в декабре 1945 года. С 1946 г. нацистам можно было больше не опасаться арестов. Многие члены СС и военные преступники нашли здесь почти идеальные условия. Южный Тироль стал популярной остановкой по дороге в Геную и, как и несколько других регионов Европы после 1945 г., сыграл важную роль как «нацистская лазейка». Аналогично европейскому Тиролю, в аргентинской Патагонии на границе гор и пампы оформился «аргентинский Тироль» — немецкий анклав Барилоче, «маленькая Германия».
Местность, в которой находится Барилоче, именуется южноамериканской Швейцарией за необыкновенную красоту и хороший уход за ней местного населения. Она давно стала престижным курортом для аргентинской элиты. Кроме того здесь находится атомный центр. Здесь же расположен медицинский центр, который занимается успешным лечением раковых заболеваний с помощью нейтронной аппаратуры нового поколения.
Аргентина, как известно, до последней возможности поддерживала нейтралитет, дружественный и симпатизирующий державам оси Рим — Берлин — Токио. И уступила лишь политическому и экономическому давлению со стороны Соединенных Штатов и других стран Латинской Америки. 27 марта 1945 г., за тридцать дней до штурма Берлина войсками Красной Армии, она наконец-то объявила войну Германии. Перон и его супруга Эва всячески поддерживали немцев и их колонии на своей территории.
И делалось это не из простой симпатии. Они никогда не считали свою помощь филантропией. Напротив, они действовали весьма прагматично: во-первых, «Одесса» платила за каждого спасенного, а во-вторых, еще в военные годы Германия начала перечислять в Аргентину круглые суммы в валюте и переправлять туда сотни килограммов золота. И то, и другое уходило через швейцарские банки, умеющие хранить чужие секреты. Очевидно, и президентской чете перепадала какая-то часть этих богатств, которую она успешно использовала внутри страны. Особенно старалась Эва Перон, которая строила жилища для бедняков, бесплатные детские сады и школы для их детей, раздавала им деньги и хлеб, заступалась за них перед владельцами заводов и земельных латифундий, чем заслужила любовь простого народа. В 1952 г. Национальный конгресс Аргентины удостоил Перона официального титула «Освободитель народа», а Эву — звания «Духовный лидер нации»123.
Большой резонанс как в стране, так и среди нацистов имела поездка жены Перона в августе 1947 г. в Европу. Свое турне Эвита (как ее ласково называли) начала с Испании. Официальная аудиенция состоялась у диктатора генералиссимуса Франсиско Франко. Была и неофициальная встреча с коллегами О. Скорцени124. В резиденции Франко обсуждались вопросы политического, экономического и культурного сотрудничества двух стран. В тихом мадридском особняке, где проходил частный раут в честь высокой гостьи, речь шла об эмиграционном потоке в Южную Америку, деньгах, секретных явках, подпольных путях доставки «товара» из Европы в Аргентину. В Ватикане Эвиту принял сам папа Пий XII, что особенно повысило ее престиж на родине и ввело в круг приближенных к папе личностей. Конечно, с самим папой, известным своими симпатиями ко всем противникам «коммунистической заразы», разговор о деньгах она не вела125.
Успешное турне Эвы тоже способствовало увеличению потока эмигрантов в Аргентину. Страна действительно открыла свои ворота бежавшим нацистам. Через эти ворота проходило большинство беженцев. Среди них были и самые известные в мире ближайшие сподвижники Гитлера. Часть из них оставалась жить в Аргентине, а многие уходили в другие страны, где у них уже была подготовлена почва. Некоторые историки утверждают, что личный секретарь Гитлера, второй человек в нацистской Германии после фюрера Мартин Борман поддерживал личное знакомство с президентом Х. Пероном, и что якобы по прибытии в Буэнос-Айрес его встретил тогдашний министр обороны Аргентины и лично отвез в подготовленные апартаменты. Хотя о Бормане написано великое множество книг, дальнейшая его судьба доподлинно не известна, не подтвержден и факт его знакомства с Пероном126.
В этой связи опять встает вопрос, на который до сих пор нет однозначного ответа: был ли Перон фашистом? Как отмечает в своей работе аргентинский историк И. Клич, в историографии образовалась огромная брешь между ранними и более поздними высказываниями на эту тему127. Если раньше, не имея достаточных материалов и находясь под влиянием США, считавших Перона нацистским агентом, многие ученые относили Перона к разряду фашистов, позднее, когда стали открываться архивные материалы и началось более основательное изучение того периода, менялось и отношение к взглядам Перона, а также президента Бразилии Варгаса.
Известный американский политолог П. Льюис в 1980 г. опубликовал статью «Был ли Перон фашистом?», в которой пытался разобраться в политике и идеологии аргентинского лидера. Придя к власти, Перон оказался перед выбором, какую идеологию предпочесть: индивидуалистический капитализм или коллективистский коммунизм, — и выбрал «третью позицию», то есть нечто среднее между этими идеологиями, и назвал ее «justicialismo» («хустисиализм», в переводе с исп. «справедливость»). Коммунизм не привлекал ни его, ни Эву. Идеология капитализма им была более близка. А когда на мировую арену вышли идеи фашизма, которые поначалу были для многих привлекательны, они увлекли Перона. Европейские лидеры фашизма разнились между собой. Идеология Салазара в Португалии выглядела как «про-фашизм», Франко в Испании — «ранний фашизм», Муссолини в Италии — «нормальный фашизм», Гитлера в Германии — «радикальный фашизм». Перон выбрал Муссолини, потому что его фашизм больше походил на срединный путь, которого он старался придерживаться.
Сравнивая деятельность Перона и Муссолини, Льюис находит много общего. Так же, как Муссолини, Перон создал корпоративное государство, собственную перонистскую партию, и профсоюзную организацию - Всеобщую конфедерацию труда (ВКТ). Партия напоминала
