Историческая традиция Франции - Александр Владимирович Гордон
Во время религиозных войн Сомюр достался королю Наваррскому, будущему Генриху IV, который передал его в управление своему сподвижнику Филиппу Дюплесси-Морне, а тот в 1593 г. основал в замке первую во Франции протестантскую академию. Так почти на целое столетие, вплоть до отмены Нантского эдикта Людовиком ХIV Сомюр стал «городом предикантов», протестантских проповедников. Реставрированный в ХIХ – ХХ вв. белокаменный замок на высоком берегу Луары и большой дольмен (40 футов в длину, 10 в ширину и 8 в высоту) в виде искусственного грота «навсегда сделали Сомюр историческим городом»[93].
Священным для традиционного вероисповедания является соседний город Тур с могилой Св. Мартина, святителя IV в. и первого епископа Тура, любимейшего священномученика католической Франции. Это, кроме того, «французские Дельфы», куда еще Меровинги направлялись узнать свой жребий, и прежде всего это прибыльное место паломничества, за которое «многократно ломали копья графы Блуа и Анжу». Ле Ман, Анже, вся Бретань зависели от Турского архиепископства, его канониками были Капетинги, герцоги Бургундии и Бретани, граф Фландрии и иерусалимский патриарх, архиепископы Майнца, Кельна, Компостеля. Здесь чеканили монету, как в Париже;
здесь когда-то выделывали шелк, дорогие ткани, а также те конфитюры и паштеты, которые в равной степени прославили Тур и Реймс, «города священников и сладострастия». Однако Париж, Лион и Нант своими предприятиями подорвали промышленность Тура.
Мягкий климат Тура, Блуа и Шинона, ласковое солнце, расслабляющие воды Луары, полагал Мишле, не располагали к упорному индустриальному труду. Эта земля была создана для наслаждения и умиротворения. Все королевские любимцы и фаворитки эпохи Возрождения владели замками вдоль Луары: Шенонсо, Шамбор, Монбазон переходили из рук в руки этой придворной знати. И немало королевских особ добивались чести быть здесь погребенными, в том числе «король-бродяга», неистовый Ричард Львиное Сердце (1157 – 6 апреля 1199), нашедший упокоение в аббатстве Фонтевро, вблизи Сомюра. Здесь же, в аббатстве провела последние годы своей долгой, полной драматических превратностей жизни (ок. 1124 – 31 марта 1204) и похоронена его мать Алиенора Аквитанская. А в 40 км. от Тура в Шато де Лош могила официальной «дамы красоты», любовницы Карла VII Агнессы Сорель (1421 – 9 февраля 1450). В Амбуазе, как гость Франциска I, нашел убежище (1516–1519) и упокоение Леонардо да Винчи.
Однако с замками Луары связаны и подлинно драматические события. Во время Столетней войны в Шинон явилась Жанна д’Арк, здесь в феврале 1429 г. состоялась ее беседа с дофином, будущим Карлом VII, подготовившая поворот в ходе войны. А во время Религиозных войн, 23 декабря 1588 г. в замке Блуа был по распоряжению Генриха III убит открыто домогавшийся королевского престола глава Католической лиги герцог Генрих Гиз.
В cердце долины Луары расположен центр региона Центр Орлеан: Мишле сходился с Видалем де Лаблашем (см. выше) в оценке значения этого города в истории Франции. Орлеан, отметил историк, «серьезный город». Город средневековых легистов, затем кальвинистов, а потом и янсенистов, в ХIХ в. он сделался и «городом промышленников»[94].
Начинающаяся на правом берегу Луары провинция Пуату – «край очень различных, но не смешивающихся элементов». Неслучайно история этой провинции, которая несколько веков была самостоятельным графством, полна противоречий: три разные группы населения обособились здесь в направлении с севера на юг. В XVI в. Пуату – центр кальвинизма, где формировались войска адмирала Колиньи и где «попытались основать протестантскую республику».
И именно из Пуату в ХVIII в. вышла католическая и роялистская оппозиция Революции. Героями первой эпохи были главным образом люди с побережья; второй – население Вандейского бокажа. «Притом, – подчеркивал Мишле, – в обоих случаях действовал общий принцип… И республиканский кальвинизм, и католический роялизм выражали дух неукротимой оппозиции центральной власти»[95].
Пуату – это «сражение Юга и Севера». У Пуатье Хлодвиг разгромил готов, Карл Мартел отбросил арабов, а в период Столетней войны англо-гасконская армия наследника английского престола герцога Эдуарда – Черного принца, пленила короля Франции Иоанна II Доброго. Область смешения римского права и кутюмов, давшая своих легистов Северу и трубадуров Югу, «край мулов» (которых вывозили в Овернь, Прованс и даже Испанию[96]) и «край гадюк» (которых скупали фармацевты и отправляли за рубеж, вплоть до Венеции). Именно в этом смешении, заметил Мишле, следовало возникнуть мифу о Мелюзине, «полуженщине-полузмее». И именно этот «дух смешения и противоречий помешал Пуату что-нибудь завершить» в истории Франции. Здесь все только начиналось.
Древний римский город Пуатье вместе с Арлем и Лионом стал для галлов «первой школой христианства» и в определенном смысле – «колыбелью монархии». Здесь, по легенде, в городском соборе среди ночи заблистал огонь, который послужил путеводным ориентиром для войска Хлодвига. Французский король считался аббатом Сент-Илер де Пуатье, как и собора Св. Мартина в Туре, для которого церковь Пуатье была «старшей сестрой», чье влияние перехватила Турская епархия. Здесь, в Пуатье мелькнул в VI в. c Фортунатом, местным епископом и поэтом последний отблеск латинской поэзии, а в XII в. взошла заря новой литературы: герцог Аквитании Гильом VII «был первым трубадуром», тот самый, что был отлучен от Церкви за похищение виконтесы Шатлеро. Пуату была тогда «страной раскованных и свободомыслящих людей». Жильбер де ла Поре, сподвижник Абеляра родился в Пуатье и был местным епископом. С ним «родилась и умерла в Пуату философия».
У политического могущества Пуату, продолжал Мишле, была «ничуть не лучшая судьба». Оно началось в IХ в. с выступления против Карла Лысого графа Гасконского Эменона (Эмона) де Пуатье (828–839). Эта семья была большой и могущественной и некоторое время главенствовала на Юге, взяв титул герцогов Аквитанских. Из нее происходили два знаменитых героя средневековых романов: Св. Гильом Тулузский и Жерар де Руссильон, граф Бургундский[97].
Экономическая характеристика края Видаль де Лаблашем может объяснить подчеркнутую Мишле политическую слабость Пуату. Геологически провинция представляет продолжение армориканского массива, однако здесь преобладают известняки, что делает почву более легкой для обработки. «Нежная как шелк», по словам крестьян, земля позволяла использовать самые примитивные орудия типа сохи. В общем, констатировал географ, плодородия земли хватало, чтобы при посредственном инвентаре и невысоких урожаях прокормить немногочисленное население. В то же время «не хватало ни зерна, ни фруктовых деревьев, ни камня для строительства, ни глины для керамического производства, ни кремния для укрепления дорог – ничего такого, что позволяет стране самой себя обеспечивать»[98].
Присоединенная
