Периферийная империя: циклы русской истории - Борис Юльевич Кагарлицкий
Официальные советские историки нередко рассматривали Киевскую Русь прежде всего как аграрное общество, доказывая, что Русь представляла собой «могучий земледельческий заслон, приостановивший беспрепятственное проникновение кочевых орд с востока на запад»[39]. В таких трудах Киевское государство предстаёт своего рода «границей», за которой кончается всякая «цивилизация» — подобной американскому Дикому Западу XIX века. Не говоря уже о некотором расистском привкусе, недостатком подобных теорий является то, что они не соответствуют фактам. Во-первых, получается, что к востоку от Днепра люди вообще не знали земледелия. В действительности же Русь на востоке в VIII–IX веках соседствовала не с дикими кочевыми племенами, а с богатыми государствами — Хазарским каганатом и Волжской Булгарией (Болгарией), причём, на первых порах оба эти общества были гораздо более развитыми и богатыми, нежели восточные славяне или варяги [Арабские источники сообщают о волжских булгарах, что они в 922 году «официально приняли ислам, вели оседлый образ жизни, жили в городах и кроме торговли занимались ещё земледелием»[40]. Что касается хазар, то здесь картина несколько сложнее. Французский историк Рене Груссе пишет: «Хотя часто пишут, что они так и не перешли к оседлой жизни и ведению сельского хозяйства, они создали устойчивое государство, богатство которого базировалось на торговле с достаточно высокой культурой благодаря их связям с Византией и арабским миром»[41]. Между тем, арабские источники свидетельствуют о переходе хазар от скотоводства к земледелию. Если ранние упоминания хазар определяют их как скотоводов, то в более поздних указывается, что население крупнейшего хазарского города Итиль уходило весной «на поля для сельскохозяйственных работ»[42]. Вопрос, однако, не только в том, как была организована жизнь в Итиле. Невозможно создать устойчивое государство, не имеющее оседлого государства. Другое дело, что аграрное население в средневековых государствах порой не принадлежало к господствующему этносу (начиная от ранних арабских и турецких держав)].
А во-вторых, кочевники как раз неоднократно проходили через Русь в Европу. В конце IX века венгры беспрепятственно прошли мимо Киева, и затем 60 лет терроризировали западные страны, пока в 955 году германский король Отто I не разгромил их под Аугсбургом — после чего Венгрия вскоре приняла католичество и превратилась в «щит христианства», опору западного мира. В XIII веке татаро-монголы, разгромив Русь, дошли до Дуная, и остановило их не военное сопротивление, а политические проблемы в собственном лагере.
Советские историки, в принципе, правы, связывая развитие городов с разделением труда, отделением ремесла от сельского хозяйства. Но это относится к возникновению городов в масштабах общей истории человечества. Города Киевской Руси, ясное дело, были не первыми в мировой истории. Их бурный рост, а главное — их стремительное обогащение также не могут быть объяснены внутренними процессами, проходившими в славянских племенных общинах [Вообще показательно, что, несмотря на использование «марксистской» терминологии, большинство историков советского периода мало интересовалось вопросом о том, как функционировала экономика Киевской Руси, как было организовано производство, какие применялись технологии. У Грекова отдельного внимания заслуживает лишь организация феодальной вотчины, хотя сам же он признаёт, что не она была источником богатства князей и бояр. Торговля и ремесло почти не удостаиваются внимания. Культуре уделяется больше внимания, нежели технологии. Н.Я. Фроянов, подробно изучая роль князей, организацию дружины и положение крестьян, вообще ничего не пишет о купцах. Описывая средневековые города, он не касается ни торговли, ни ремесла, ограничиваясь лишь политической ролью города и его связями с деревней. И уж тем более экономическое и технологическое развитие безразлично И.Н. Данилевскому, который пишет уже в постсоветское время, а потому свободен даже от ритуальных требований «марксизма»].
Западная Европа начинает пробуждаться после «тёмных веков» в конце VIII века. Во Франции происходит культурный подъём, названный позднее «Каролингским возрождением».
В 800 году Карл Великий в Риме провозглашает себя императором. Его армии доходят до Моравии, вытесняя оттуда аваров. В IX–X веках наблюдается бурное политическое и экономическое развитие и на северо-востоке Европы. В 874 году возникло первое государство западных славян — Великая Моравия. К концу IX века венгры (мадьяры) создают собственное государство на Дунае, захватывая в 906 году часть земель, принадлежавших Великой Моравии, но королевство Богемия продолжает развиваться в рамках Священной Римской империи. В X веке на карте Европы появляется королевство Польша.
В IX веке начинают формироваться и скандинавские государства. Норманны не только грабят европейское побережье, но и добираются до Италии. Награбленные ценности, обогащая скандинавскую знать, стимулировали развитие мирной торговли и формирование государственных институтов. Начинает развиваться товарное хозяйство. К середине X века Дания объединяется в королевство. Государственная власть устанавливается в Норвегии и Швеции. В Византии IX–X веков тоже наблюдается серьёзный экономический подъём. Таким образом, в Европе появляются одновременно две торгово-экономические зоны: наряду с традиционной средиземноморской зоной возникает новая — балтийско-североморская, объединяющая Англию и Скандинавию. Реки Русской равнины становятся невероятно важны для торговли: они соединяют эти две зоны между собой. Путь «из варяг в греки» становится важнейшим звеном возникающей новой торговой экономики. Он соединяет Европу в единое целое. По этим торговым путям с юга на север движутся не только товары, по ним же распространяются цивилизация, христианство, ремесленные технологии. Скандинавская руническая запись XI века сообщает маршрут через территорию Руси, двигаясь по которому можно было приобщиться к истинной вере и цивилизации: «на восток и далее в Иерусалим».
Наряду с путём из Скандинавии к побережью Чёрного моря, через пространную равнину, ставшую позднее основой русского государства, проходили и другие торговые пути. Один шёл через Каспий и Волгу на север, доставляя отсталым европейцам изделия куда более развитых стран Востока — Арабского халифата и Персии. Другой проходил по суше в Западную Европу. О последнем пути известно гораздо меньше, но найденные клады позволяют историкам сделать вывод о «достаточно древнем трансъевропейском торговом маршруте», центральным участком которого был «путь из Среднего Поднестровья в южнонемецкое Подунавье»[43]. Как видим, все эти пути встречались и пересекались на пространстве между Новгородом и Киевом.
Уже в VIII веке арабские купцы стали проникать на Волгу, а вместе с ними начался и поток серебра из Азии. Навстречу серебру устремились варяги, уже освоившиеся к тому времени в Ладоге. Водные маршруты того времени «отмечены идущими вдоль них цепочками кладов восточных монет»[44].
Именно бурное развитие международной торговли породило стремительный рост городов и интенсивные связи между ними. Покровский справедливо отмечает, что это была в значительной степени «разбойничья торговля»[45], а города являлись на
