Владимир Купченко - Кара-Даг (путеводитель)
Однажды поутру заведующий биостанцией А. Ф. Слудский, обходя «владенья свои», спустился к Разбойничьей бухте. Ночью шел дождь, глинистые склоны еще не просохли, и вдруг на одном из них молодой ученый заметил продолговатый клочок сухой земли. Попробовал раскапывать — земля была рыхлой, неслежавшейся. Затем шел слой камней, а под ним оказался... труп мужчины, причем совсем «свежий». Опознать убитого, однако, не представлялось возможным: вся кожа с лица была у него содрана. Одет он был, как турки-рыбаки, промышлявшие в те годы в карадагских бухточках рыбу, а попутно занимавшиеся и контрабандой. Все попытки выяснить что-либо у них кончились неудачей; следствие так и было прекращено «за нерозыском».
Скала Иван-разбойник сложена породой, когда-то уступившей натиску магмы и давшей ей выход: со стороны моря хорошо видна округлая вмятина, заполненная растрескавшейся, окаменевшей лавой. Размер этой каменной пробки, заткнувшей одну из жерловин вулкана, довольно велик — 14 метров в диаметре! Контрасты света и тени образуют в ее углублении барельеф, напоминающий женщину с ребенком на руках. Общая высота скалы Иван-разбойник — около 60 метров.
Вид на скалу Иван-разбойник
Пляж Разбойничьей бухты ограничен с севера грандиозной осыпью с оползневой площадкой наверху. С востока и запада встают обрывы коренных пород, состоящих здесь из туфобрекчий. Сам пляж, шириной в 12 метров, покрыт крупной галькой, кое-где сложенной ступенями, — результат работы сильных прибоев. Морем создана и ниша в основании Ивана-разбойника, оказавшаяся на высоте более трех метров над уровнем воды после сравнительно недавнего (в геологическом смысле!) поднятия суши. Она также ориентирована на северо-восток, что подтверждает мысль о северо-восточном направлении равнодействующей волнового режима Кара-Дага.
В 1937 году экспедиция Московского университета произвела промеры глубин у Кара-Дага. Оказалось, что в Разбойничьей бухте глубина очень быстро увеличивается до двадцати метров и лишь затем идет постепенно понижающаяся платформа. Еще круче падают подводные склоны под стенами Хоба-Тепе. Этот перегиб склона почти у самого берега, очевидно, соответствует сбросовой линии (вы ведь помните, что чуть ли не половина вулкана откололась и ушла под воду). В народе издавна существует легенда, которая доисторическому катаклизму дает свое бесхитростное объяснение. Приводим ее в записи А. А. Арендт.
«Давным-давно это было — в те счастливые времена, когда люди на земле не знали вражды и больше всего почитали мир. На месте нынешнего Коктебеля была столица этой счастливой земли, а на вершине Кара-Дага высился храм, посвященный миру. Храм этот был сооружен из драгоценных камней, и под южным солнцем ослепительно сверкали его сердоликовые колонны, агатовые портики, аметистовые карнизы. Туда стекались люди, гордые сознанием своей духовной чистоты, шли подтвердить свой обет никогда не нарушать мир на земле.
Но шли века, среди людей начались ссоры, которые затем стали перерастать в крупные распри. В конце концов начались войны — самое позорное, что есть на земле...
И тогда боги, разгневанные таким падением человечества, решили его наказать. В страшных громовых раскатах разверзлись небеса, и оттуда раздался голос, возвестивший, что отныне люди недостойны своего храма. И до тех пор им предстоит жить в бедах и во вражде, пока не соберут они своими руками всех обломков оскверненного ими святилища.
С этими словами прекрасный сияющий храм распался на куски и вместе с половиной горы, на которой стоял, обрушился в море...»
Дальнейший путь из Разбойничьей бухты снова готовит нам «хождение по водам». Однако те, у кого после путешествия вдоль Хоба-Тепе появилась «водобоязнь», могут взобраться на Карагач и дойти до биостанции или вернуться в Коктебель сухим путем. Тропа начинается от перемычки между Иваном-разбойником и хребтом, она надежна, но довольно крута. Обегая скалы, углубляясь в узкие проходы между ними, теряясь на камнях и вновь возникая на травянистых участках, эта тропа упрямо лезет вверх, «стоя на хвосте, как кобра перед укротителем», по выражению О. Хлудовой. Но таковы все тропы от моря к вершинам Берегового хребта, а тропа от Ивана-разбойника все же легче, чем, например, та, что идет от пляжа против Ворот Кара-Дага.
Здесь уместно еще раз назвать все эти тропы: от Лягушачьих бухт — на Кок-Кая; от Ливадии, через Змеиное ущелье — на Магнитный хребет; от средней Сердоликовой, по Гяур-Баху — к Южному перевалу; от Пограничной бухты — к Чертову камину; от Ивана-разбойника — на Карагач. Осваивая их, следует начинать именно с подъемов и лишь затем, уже зная тропу, предпринимать спуск по ней. Искать же на Кара-Даге «новые пути» — дело рискованное.
Те, кто продолжает путь морем, вновь ступает на подводную тропу, узким карнизом идущую под обрывом Карагача. Ноги скользят, глаза невольно всматриваются в прозрачную воду: как бы не споткнуться. Вода то едва достигает щиколоток, то поднимается выше колен. Мягкие космы водорослей тянутся к каменному карнизу из глубины, словно норовят схватить за ноги. В одном месте — там, где стена береговых утесов углом выходит в море, надо быть особенно внимательным. Здесь тропу пересекает неширокая трещина: перепрыгнуть ее ничего не стоит, но зазевавшийся рискует окунуться с головой. К тому же кусты цистозиры делают эту расщелину почти незаметной...
Подводный карниз тянется метров на пятьсот. В глухой каменной стене, что высится над водой, морем выбито большое количество неглубоких ниш, и на всем протяжении идет прибойный желоб очень мягких очертаний. В нескольких местах обрыв разорван зияющими трещинами, по которым к морю выносятся обломки скал. Здесь невольно с опаской поглядываешь наверх: а вдруг какому-нибудь камню «заблагорассудится» сорваться вниз?..
Но вот и скала Левинсона-Лессинга — здесь «испытание водой» заканчивается: дальнейший путь к биостанции идет по суше. Скала, названная в честь знаменитого геолога, нависает над узенькой полосой берега мрачной конической башней. У ее подножия приветливо журчит струйка холодной пресной воды. Сама скала сложена неоднородными по составу вулканическими туфами, которые формировались по крайней мере в два этапа. От Карагача скала Левинсона-Лессинга отделена крупной трещиной, и невольно возникает мысль: а не рухнет ли она в конце концов в море?
Подножие Карагача действительно хранит следы многих обвалов. Особенно они часты на участке, который нам остается пройти: от скалы Левинсона-Лессинга до устья Черного оврага. Весь берег здесь завален глыбами камней, образующими порой настоящий каменный хаос. Но это уже «мертвые» обвалы, куда страшнее «живые», нет-нет да и срывающиеся сверху. Обычно они происходят после дождей, когда выветренные горные породы подмываются водой и, лишившись опоры, устремляются вниз. Поэтому-то и нежелательны экскурсии в горы сразу после дождей, которые к тому же на Кара-Даге чаще всего выпадают в виде ливней.
Кое-где обвалы достигают воды. Таков Кузьмичев камень (или просто «Кузьмич») — крупная скала, метров на двадцать выдвинувшаяся в море. Ее бока уходят почти отвесно в воду, на глубину в четыре-пять метров. По свидетельству Е. Слудской, эта скала в двадцатые годы была облюбована плотником биостанции Кузьмой как постоянное место ловли рыбы — отсюда ее название. Рядом из воды торчат еще два округлых камня, которые носят имя «грибов». Море подточило их основания, действительно сделав похожими на грибы-дождевики. Порой эти камни также величают, заодно со скалой, Кузьмичевыми. В этом-то районе обвалы и осыпи особенно часто меняют береговые очертания.
Ряд скал прячется и под водой кое-где составляя целые подводные лабиринты. Один такой лабиринт уходит в море прямо от подножия скалы Левинсона-Лессинга. А между ним и Кузьмичевым камнем две соприкасающиеся вершинами скалы образовали подводную арку — своеобразные ворота в таинственный мир морских глубин Кара-Дага.
Вот где раздолье для аквалангиста!
Море у Кара-Дага населено достаточно плотно. Начнем с того, что здесь живет 139 видов различных водорослей — зеленых, красных, бурых, сине-зеленых. Почти у всех у них звучные, даже изысканные названия: цистозира, занардиния, филлофора, лауренция, церамиум... Среди их зарослей, то струящихся кверху, то клочковатых, то широких, лопушистых, шныряют различные бокоплавы и рачки; надежно устроившись на камнях, поджидают свою микроскопическую добычу моллюски: мидии, гребешки, устрицы; подкарауливают проплывающих мимо рыбок крабы. Морских беспозвоночных у Кара-Дага насчитывается до 350 видов; рыб — 93.
Чаще других среди подводных скал можно встретить бычков, каменных окуней, зеленушек. Попадаются сарган, кефаль, смарида, горбыль. Целый ряд рыб «удостоен» звания «морских»: морская ласточка, морская собачка, морской карась, морской налим, морская игла. Есть еще морская лисица и морской кот, но это уже особенные рыбы — скаты. Встреча с одним из них — морским котом — может оказаться малоприятной: на хвосте у него имеется зазубренная костяная игла, укол которой бывает крайне болезнен. Это же можно сказать про морского ерша, скорпену и морского дракончика: у них в плавниках имеются ядовитые железы. А вот морская свинья, или азовка, совершенно безобидна и очень дружелюбна по отношению к человеку, но это не рыба, а млекопитающее — дельфин. У Кара-Дага азовка встречается, правда, не слишком часто (во всяком случае реже, чем другие дельфины: афалина и особенно белобочка, или обыкновенный дельфин).
