К.А. Иностранцев - Хунну и Гунны (разбор теорий о происхождении народа Хунну китайских летописей, о происхождении европейских Гуннов и о взаимных отношениях этих двух народов).
Хотя Ремюза и первый высказался за турчизм Хунну, однако главным представителем этой теории, как мы уже сказали, должен считаться Клапрот. Он неоднократно писал об этом и не мимоходом, а посвящая специальныя исследования. Его мнения далеко не всегда были основательны и безошибочны, однако с многим из того, что он писал, надо считаться. Впервые высказался он по этому поводу в «Asia polyglotta» (Paris, 1823). Тут ещё, выступая с новыми взглядами, он, видимо, руководился сообщениями Ремюза. Так, начиная изложение о Турках, он сказал следующее: «китайские летописи называют их Chiun–jü[38], при династии Шан (1766–1134 до Р.X.); при Чжоу (1134–256 до Р.X.) они назывались Chian–jün, а при Цинь и Хань (256 до Р.X. — 263 по Р.X.) — Chiung–nu. Видно, что это одно и то же имя с незначительным изменением в выговоре» (стр. 210). Далее он сообщил о древнем китайском известии, что князья этого народа происходили от Шün–wy или Chiun–yü (обе транскрипции Клапрота), сына последнего императора династии Хя (Hiа), который, после смерти отца, бежал с 500 человек в землю этого кочевого народа и сделался чень–ю (шаньюй), или царём.
Оттого и весь народ стал называться Chiun–jü. В этом важно, по нашему мнению, объяснение имени народа; тут Клапрот высказал своеобразный взгляд. Своеобразно также его объяснение некоторых исторических фактов. Движение северных Хунну на Запад считает он первым толчком к переселению среднеазитских народов. В оставленных ими странах между истоками Амура и Селенги с одной стороны и Алтайскими горами с другой появились монгольские и тунгузские племена, которые, усиливаясь, привели к погибели царство южных Хунну, которое и рушилось в III веке. В этом Клапрот видел причину, «второго рассеяния и странствования большей части народа Хунну на Занад». Их бывшая страна была окончательно заселена народами другого племени. Из части этих Хунну, ушедшей на север, вышли впоследствии Ту–гю (стр. 211–212). В этом же сочинении он выразил ту мысль, что как западные Финны были германизованы, так восточные — отуречены (стр. 183).
В 1825 году Клапрот напечатал в Journal Asiatique (Novembre) статью Mémoire sur l’identité des Thou–khiu et des Hioung–nou avec les Turcs». И в этой статье Клапрот ещё следовал воззрениям Ремюза, дополняя и доказывая их. Редакция этого журнала сочла даже нужным заметить при напечатании этой статьи, «что неоспоримое тожество Ту–гю и Хунну с Турками также подтверждается и доказывается в сочинении Абеля Ремюза». Как показывает заглавие, автор задался целью доказать турчизм Ту–гю. Родство же этих последних и Хунну «их предков», он считает доказанным[39]. Прежде всего Клапрот привёл доказательства из языка. Выше мы приводили возражения Шмидта относительно производства слова Турок от «такья». Клапрот предложил другое толкование: он указал на близость слова «терк», которое значит шлем, к слову «турок»[40]. Кроме того он привёл до 20 тугюйских слов, сохраненных нам китайскими летописями, и доказывал их несомненное турецкое происхождение и отличие от монгольских слов. К этим лингвистическим доказательствам примыкают, по его мнению, и исторические. Он указал на одновременное появление в византийских летописях известий о Турках и в китайских о Ту–гю, на сходство некоторых обычаев того и другого народа и т.д. Мы не будем долго останавливаться на этой статье, так как, во–первых, тожество это ещё было повторено Клапротом в главном его сочинении по этому вопросу, во–вторых, вопрос о родстве Ту–гю и Турков не относится непосредственно к нашей работе и, в–третьих, после открытия Орхонских надписей тожество это не нуждается в доказательствах.
Вышеприведённые доводы относительно происхождении Ту–гю, равно как и некоторые другие соображения, Клапрот повторил ещё и в известной нам по критике Шмидта книге.
Все эти исследования и статьи были подготовительными работами для обобщений и заключений, которые Клапрот представил в своём сочинении, озаглавленным: Tableaux historiques de l’Asie (Paris, 1826). Оно заключает в себе исторический атлас и историко–этнографические разыскание. Вот в этих разысканиях Клапрот главным образом и исследовал интересующий нас вопрос. Поэтому мы должны уделить им больше места, чем вышеупомянутым работам. Этот второй том есть собственно историческое и этнографическое объяснение к атласу. Конечно не всё, заключающееся в нём, должно относиться к нашему вопросу. О Хунну он сказал на стр. 101–121 (Aperçu historique et ethnographique des peuples de l’Asie moyenne; peuples de la race turque), a о Гуннах на стр. 234–260 (Recherches sur la grande migration des peuples de la race finnoise orientale; Huns et les tribus hunniques). Начнём по порядку с его исследования о Турках.
Разбирая известие о народах турецкого происхождения, Клапрот конечно должен был начать с Хунну. Описав обычаи этого народа и передав китайские известия об именах в разные времена (Хунь–ю, Хянь–юнь и т.д.), он высказал о происхождении этих имён то же мнение, какого ранее держались Ремюза и он сам в Asia poliglotta. Затем он перешёл к изложению истории этого народа. Для понимания взаимных отношений Хунну и Гуннов чрезвычайно важно правильное отношение к фактам, сообщаемым китайскими летописями. Однако в этом отношении Клапрот далеко не безупречен. Передавая о неурядицах, происшедших в государстве Хунну в половине первого века до Р.X. и о подчинении Китаю Ху–хань–е (Hou–han–sie), он совершенно не упомянул о том, что случилось с частью Хунну, откочевавшей под предводительством Чжи–чжи на Запад. Более того — он даже совершенно не говорил об этом факте, чрезвычайно важном в нашем вопросе, и которому придают большое значение два других исследователя истории Хунну[41]. Признавая, что северные Хунну откочевали в 91–92 гг. на Запад, вот что он сказал об их дальнейшей судьбе: «остатки северных Хунну перешли в своём бегстве в Цзинь–вэй (Kin–wei) и направились па Запад к Кан–гюю (Khang–khiu) или Согдиане… (затем) они были принуждены остановиться к северу от Гуй–цу (Khuei–thsu) или нынешнего Куча, стране, имевшей несколько тысяч ли протяжения, и в которой они пребывали некоторое время под именем Юе–бо или Юе–бань (Jue–po или Jue–pan). Позже они пошли на северо–запад и жили под тем же именем в стране, расположенной по обе стороны гор Улу–тау (Oulou–tau) и Алгин–тау (Alghin–tau), которые служили южной границей Ишимской степи. Затем эти Юе–бо заключили союз с Жуань–жуань, но в конце концов поссорились, и эта ссора служит поводом для многих сражений. В 448 году они отправили посольство к Вэй (Goei), чтобы предложить им напасть на Жуань–жуань с Востока, в то время как они сами нападут с Запада. После этого история не упоминает об этих Хунну, которые вероятно смешались с другими турецкими народами» (стр. 109–111). Вот и всё, что сообщил Клапрот о выселении северных Хунну на Запад. Оставшиеся после таких поражений немногочисленные северные Хунну вполне подчинялись усилившимся Сянь–би и таким образом совершенно утратили как имя, так и политическое существование. Ту–гю или Турки, по его мнению, потомки Хунну. Тут он передал сообщённое китайскими летописями предание об удалении части Хунну к Си–хаю или Западному морю и об их усилении там. Сходство же предания о происхождении Турков с тем, что Санан–Сэцэн сообщил о происхождении Монголов, Клапрот объяснял заимствованием последними у первых.
Перейдём теперь к известиям о Гуннах. Первым сообщившим о них Клапрот считал Дионисия Периегета, упомянувшего о следующих четырёх народах, живших на западном берегу Каспийского моря, по порядку их расположения с севера на юг: Скифы, Гунны (Οΰννοι), Каспии и Албаны. Это известие наш исследователь привёл в связь с тем, что сообщил Эратосфен (умерш. в 194 г. до Р.X.), известие которого дошло до нас лишь в цитате у Страбона. Он называет те же народы, живущие к западу от Каспийского моря, и в том же совершенно порядке, только вместо Гуннов у него стоят Уитии (Ούίτιοι), «которые», прибавляет Клапрот: «были вероятно гунским племенем, наиболее выдвинувшимся на запад». Птолемей[42] упомянул о Гуннах, которые по его словам, жили между Бастарнами и Роксоланами, т.е. на берегах Борисфена (Днепра). Армянские историки тоже знают этот народ, который они называют Хунк. По их сообщениям он жил между Волгой и Доном. Зонара передает, что по мнению некоторых император Кар был убит во время похода на Гуннов. На основании всех этих известий Клапрот думал, что Гунны были известны ещё до своего вторжения, и если Аммиан Марцеллин заметил, что они были мало известны древним, то вовсе не хотел сказать, что древний мир ничего ровно не слыхал о них. Затем Клапрот привёл известия современные и последовавшие за гунским вторжением. Это — известия Аммиана Марцеллина, Зосима, Иорнанда, Аполлинария и Сидония. Признавая, что ужас, который эти варвары внушали всем народам Европы, содействовал возникновению известий об их отталкивающей внешности, он однако не считал их арийцами. Различные варварские народы, каковы, напр., Лонгобарды, Готы, Вандалы и др., которые раньше Гуннов вторгались в земли Римской империи, не отличались по внешнему виду от европейских народов, до сих пор известных, и от самих Греков и Римлян. Гунны же поражали и удивляли как несдерживаемым нападением, так и наружностью, безобразною и от того, что принадлежали к чуждой, до тех пор неизвестной расе, и, быть может, от искусственного изменения её.
